Сара Хеннинг - Морская ведьма [litres]

Мне понадобился час на все действия. Солнце полностью встало, разукрасив небо алыми и розовыми полосами над горизонтом. Я стою на краю королевского причала, самого длинного в гавани. Прищурив глаза, смотрю на яркий свет светила.

По спине пробегает нервная дрожь. Сердце начинает стучать быстрее. Семнадцать часов. Я знаю, как получить то, что хочу, в обмен на нужные слова, Но как обменять желаемое на вещь – это предстоит выяснить. Одной рукой я берусь за жемчужину, а другой сжимаю аметист. Два самых ценных материальных предмета, которыми я располагаю. Просто так я бы их никому не отдала. Но какой же из них использовать? Я крепко зажмуриваю глаза и делаю выбор.

Затем я пытаюсь обрести уверенность, как Аннамэтти. Магия моей матери. Мое упрямство.

Нет причины, по которой задуманное не сработало бы.

Я смогу.

Я смогу.

– Skipta.

От кончиков пальцев ног и до самой макушки из-под моей кожи поднимается древняя магия. Как будто лед северных морей с треском пробивает корпус корабля. В вены хлынула морская вода.

Я бросаю аметист в волны и смотрю, как он тонет.

Затем я жду. Удары моего сердца глухо пульсируют в ушах. Страх смешивается с возбуждением от наполняющей тело магии. На шее вибрирует ледяная жемчужина. Я приказываю себе сохранять терпение. Вспомни прошлую ночь. Это срабатывает не сразу. Но спустя пять вдохов, паника овладевает мной. Я опускаюсь на колени.

Переменчивому морю нечего дать взамен.

Я свешиваюсь с края причала, цепляясь пальцами за рассохшиеся доски. Опускаю лицо как можно ближе к поверхности воды, напрягая глаза в попытке рассмотреть свой драгоценный камень.

Но я вижу лишь отражение. Бледное и нервное лицо измученного от усталости и постоянных переживаний человека.

– Что я наделала?

Я чувствую укол стыда. Щеки начинают гореть, а по спине пробегает холодок. Я резко поднимаю голову и падаю на причал, раскидав локоны по дереву. В руках я кручу жемчужину.

Тетушка Ханса была права – я просто удачливый воришка с парочкой дешевых фокусов. Я все еще не ведьма – в отличие от моей тетушки, матери и Марен Сплиид. Я всего лишь…

Мою мысль прерывает поднявшийся из воды фонтан брызг. Будто у самой поверхности проплывает кит. В потоке я замечаю какой-то предмет и смотрю на него круглыми глазами. Рывком я заставляю себя встать, чтобы успеть подставить ладони прежде, чем напор воды спадает.

Что-то опускается мне в руку. Я сжимаю кулачок. В сердце теплится надежда. Я боюсь спугнуть ее.

Делаю вдох и открываю кулак.

На ладони лежит камень – голубой, как полуденное небо; гладкий, точно стекло. Того же веса и размера, что и мой аметист.

Сработало. Как отлив и прилив.

Я отдала. Оно взяло. Оно отдало. Я взяла.

На это я и надеялась.

Держа в руке голубой камень, я вскакиваю на ноги и смотрю в глаза морю.

– Skipta.

Обмен.

Я кидаю камень обратно в воду и затаиваю дыхание, думая о своем аметисте. Чувство надежды на то, что я могу выторговать у моря именно то, что требуется, крепнет.

– Skipta, – снова повторяю я. И шепотом произношу древнескандинавское слово, которое имеет схожее значение с тем, что мне нужно. – Bjarg.

Камень.

Сложив ладони лодочкой, я стою на причале и смотрю на горизонт. Две чайки резвятся на волнах, плескаются, ныряют и одновременно взлетают.

Когда они пролетают у меня над головой, новый фонтан поднимается из глубины. Больше и мощнее, он окатывает королевский причал и меня водой. Однако я не двигаюсь с места и стою, протянув руки.

Что-то вновь опускается на ладони. Все еще держа их вместе, я запястьем вытираю глаза и несколько раз моргаю, чтобы рассмотреть предмет. Затаив дыхание, я разжимаю пальцы и вижу не свой аметист, а нечто более сияющее.

Камень насыщенного малинового цвета. Многогранный кристалл, напоминающий головку сахара. В его кроваво-красном центре как будто находится сердце, которое подсвечивает внутренний огонь.

Это не то, что мне нужно, однако красота камня ослепительна. Он намного прекраснее моего аметиста. Но способен ли он делать то, что делает мой камень? Или это разрушит магию?

Я не могу думать об этом сейчас. Мне понятно одно: обмен должен быть равноценным. То же самое произойдет, когда на месте камня окажется Аннамэтти. А у меня нет тела, которое можно было бы отдать морю.

Проблема заключается именно в этом.

Но, быть может, для ее решения нужно вернуться на четыре года назад. Возможно, мне удастся провернуть эту сделку.

– Почему мы с тобой постоянно натыкаемся друг на друга по утрам?

Ник.

Я поворачиваюсь к нему, пряча камень в складках платья. Жаль, мне не удастся положить его в карман незаметно.

Задорный огонек в глазах юноши заставляет задуматься, как долго он здесь стоит. Он при полном параде: гладко выбрит, стоит, подперев бока руками.

– Я не преследовал тебя, чтобы надоедать вопросами про поцелуи, честно.

– Агааа, все так говорят.

На щеках Ника вспыхивает румянец. Я понимаю: он жалеет, что побрился так рано.

– Прости меня. Это не мое дело.

Я улыбаюсь Нику.

– Конечно, это твое дело – ты мой лучший друг.

Он делает два шага, садится на пристань, свешивает ноги и начинает ими болтать. Я нахожу сухое местечко рядом и тоже сажусь.

– Хороший из меня лучший друг, – произносит Ник. – Всегда бросаю тебя, если долг зовет. А ты даже не можешь поговорить со мной о парнях – от одного упоминания поцелуя я превращаюсь в горгулью свекольного цвета.

Одной рукой я беру его под локоть, а другой незаметно кладу камень в карман платья, спрятанный среди складок.

– Справедливости ради, речь идет о твоей лучшей подруге, которая целует твоего двоюродного брата, который тебе как родной.

Он кивает.

– Да, это правда. Почему ты не могла захомутать не такого близкого мне человека? Например, Руйвена, или Дидрика, или Йена?

Я ничего не могу поделать и тут же морщу нос.

– Потому что Руйвен, или Дидрик, или Йен… думают, что я слишком высокого о себе мнения.

– А Икер разве нет? – Ник выгибает бровь.

Теперь мои щеки полыхают. Смеясь, я показываю на них пальцем.

– Вот так ты выглядишь, когда мы говорим о поцелуях.

Ник смеется и краснеет от одного слова «поцелуи» . Когда наши взгляды встречаются, черты друга становятся мягче. Он убирает упавшую на мою щеку прядь – в этом жесте нет страсти, как у Икера. Однако есть семейная любовь и забота.

Он проводит большим и указательным пальцами по моим волосам. Я смеюсь, потому что не знаю, как еще реагировать. Когда смех стихает, я не могу вдохнуть. Все мои усилия сосредоточены на том, чтобы выдержать его взгляд.

– Посягаешь на мою территорию, братец?

Мы моментально разворачиваемся и видим Икера. Тот одет в парадный костюм, но не побрился. На плече у него корабельный канат.