Евгения Минаева - Король Севера. Измена

И тем не менее, он считал себя обязанным сделать широкий жест.

В этот момент Моэраль как никогда остро ощущал нехватку Вардиса. Между Кантором и Каллье не было личных счетов, возможно, эти двое смогли бы договориться. Впрочем, идти на соглашение с Ансельмом Холдстейн все равно не хотел.

На что он рассчитывал, этот самоуверенный северный лорд, когда организовал набег на Артейн? Мечтал выслужиться перед Сильвберном? Надеялся, что союзные войска доберутся до него раньше северных? Какая глупость! Линель, он там, в столице, далеко. А Моэраль, вот он, рядом.

Тщательно рассчитывая расстояние, чтоб не поймать шальную стрелу, Моэраль приблизился к замку. На два шага впереди короля следовал Ольмарт Льесс, распираемый от собственной значимости – молодой парень, совсем еще мальчишка, нет и пятнадцати, он был назначен личным герольдом короля, и еще не привык к занимаемой должности. Но, когда пришла пора говорить, голос его не дрогнул.

–Лорд Ансельм Каллье! С вами желает говорить сам король! Склоните голову пред его величеством и покайтесь в грехах!

Замок молчал. Моэраль подал знак мальчишке повторить сказанное, а сам пристально вгляделся в надвратную башню. Ансельма не было.

Герольд прокричал призыв раз, два. Когда открыл рот в третий раз, Моэраль махнул рукой – заканчивай – и развернул коня. Как ни странно, отсутствие мятежного лорда ничуть не опечалило – побоявшись выйти к Моэралю Ансельм самолично расписался в бессилии.

Навстречу уже спешили назначенные командирами легионов лорды: два брата Сольера (старший, Эмунд – командир конных рыцарей, младший, Эстан – пехотинцев), Орвус Барго – начальник над лучниками, Заррак Шторус – суровый рыцарь, плохой землевладелец, зато хороший знаток баллист и катапульт, Ластар Артейн, чьи воины не успели влиться в общие ряды и шли отдельно.

–Начинайте обстрел, – дал отмашку Моэраль.

Каллье держался целый день. Катапульты королевской армии в хлам разнесли две северные башни, образовав солидный пролом в стене, в который младший Сольер уже готовился посылать пехоту, порядком потрепали надвратную. Многие снаряды перелетали через стену и падали во внутренний двор, что обещало жертвы и разрушения.

Осажденные пытались отстреливаться, но лорд Шторус сумел расположить катапульты так, что до них долетали лишь снаряды с северной части замка, разрушенной в первую очередь. Моэраль стоял на небольшом пригорке невдалеке и с улыбкой наблюдал за уничтожением дома врага. Пожалуй, даже победа над Линелем не доставила бы в тот момент такого удовольствия.

Будь на дворе лето, а не начало зимы, северное войско взяло бы замок к вечеру. Но быстро наступившая темнота дала мятежному лорду отсрочку. Во тьме невозможно стрелять, и замолкли уже принесшие столько вреда катапульты. Загорелись на узкой полоске земли, отделяющей стены Каллье от леса, костры. Пожалуй, защитникам замка сложно увидеть более печальное зрелище – все пространство, недосягаемое для их стрел, усеяли крохотные огоньки, широко опоясывая замок. Потом огоньки стали исчезать – согревшиеся и поевшие люди ложились спать, выставив дозоры. Сам предводитель северян, побродив немного среди воинов, ушел в шатер.

Проснулся Моэраль посреди ночи от криков и лязга стали. Мгновенно вскочив, подхватив меч, король выбежал наружу, едва не столкнувшись с собственными стражниками.

На север от лагеря, там, где были установлены катапульты, к небу поднимался дым, хорошо видный в зареве пожарища. Посреди огромного костра, в свете которого метались мелкие черные фигурки, возвышался остов некогда прекрасного орудия. К счастью, он был всего один.

Проклиная сквозь зубы Каллье и его отважившихся на самоубийственную вылазку людей, Моэраль поспешил к катапультам.

Но все решилось и без королевского вмешательства.

Отряд, посланный лордом Ансельмом специально для уничтожения вражеских катапульт, выбрал для нападения самый темный час. Расчет оказался правильным – расслабившиеся дозорные, весь вечер судачившие о легкой победе, прозевали момент, когда ворота осажденного замка отворились, выпуская наружу три десятка человек. Где на корточках, где ползком, вражеские бойцы миновали расположение пехоты и подошли к орудиям.

Катапульты охранял отряд из шести человек. Двоих нашли в стороне с перерезанным горлом. Еще двое расположились с другого края выставленных цепью вдоль леса орудий, поэтому заметили опасность слишком поздно. А вот пара последних встретила врага как положено.

Оба охранника, разумеется, погибли, однако перед смертью успели поднять шум. Пока из ближайших палаток выскакивали пехотинцы в одном исподнем, пока другие дозорные били тревогу, люди Каллье успели подпалить одну катапульту, а три другие облить жиром. После чего на них навалились значительно превосходящие числом северяне, и исход вылазки был предрешен.

Моэраль с тоской взирал на остов сгоревшей катапульты. За каждую из дальнобойных красавиц он заплатил золотом. Каждую ждал как ребенка, пока над ней трудилась команда мастеров, и теперь одна оказалась разрушена. Хорошо хоть врагов, уже готовившихся подпалить другие три, вовремя устранили. Моэраль взял себе на заметку поощрить особенно отличившихся северян и примерно наказать растяп, прозевавших вражеские ворота. Винить охранников катапульт не было смысла – и без того четверо из шести отдали жизни за порученное дело.

Возле уцелевших орудий валялись тела. Над одним из них на корточках сидел Эстан Сольер. Завидев короля, лорд поднялся и кивнул на убитого.

–Ольвар, племянник Ансельма. Вот уж кого мне по-настоящему жалко. Отчаянный парень, был бы на нашей стороне – остался б жив.

Моэраль вгляделся в знакомые черты – в схватке с убитого сбили шлем, и теперь он лежал, простоволосый, устремив мертвые глаза к небу. Под русой головой стремительно набегало озерцо крови. Молодой король не выдержал и отвернулся – слишком неприятно оказалось видеть в роли убитого врага хорошо знакомого человека.

Под утро Моэраля ожидал новый неприятный сюрприз. Мост через Муор, перекинувшийся над рекой возле восточной башни, он же – единственная переправа на несколько десятков миль вокруг- обрушился. Проклиная свою беспечность, благодаря которой охрана моста обеспечили лишь на южном берегу, откуда Каллье ждал подмоги, Моэраль в бессилии скрежетал зубами. Никому, в том числе и ему самому, не пришло в голову, что враг из чистой вредности уничтожит переправу.

Теперь дозорные северной армии отупело мялись на другом берегу, не зная, оставаться на посту или вязать плот, да плыть к своим. Ансельм Каллье сидел в замке, радуясь подкинутой Холдстейну свинье, а сам молодой король мрачно взирал на останки когда-то казавшимся нерушимым моста. Поверить в вероломность врага, отрезавшего себе единственный путь к отступлению лишь для того, чтоб он не достался северянам, Моэраль не мог.