Amalie Brook - Пыльными дорогами. Путница [СИ]

Ох, дура ты, Вёльма, что сама от себя отказывалась, что пряталась за отцовскими рубахами. Другим все верила. А люди — они ведь мало хорошего присоветуют.

— Ну чего так долго-то? — заглянула Варвара. Потом усмехнулась. — Не налюбуешься никак?

Я только кивнула и перед зеркалом повернулась.

— Не каждый же день мне на себя глядеть давали.

Чародейка только головой покачала.

— Теперь гляди сколько влезет. А темно станет — лучину принесем.

Я перекинула волосы на плечо. Скельдианский посол назвал меня «сольвейг» разве что за их цвет. Свои все лисицей кличут опять же за них. Ну и пусть! Лиса — зверь красивый и соседок не слушает.

В доме Велимира все будто умерло — тихо так стало, не видать никого. Хельга разве что бесшумной тенью пройдет и скроется за какой-нибудь из дверей. Была у нее еще помощница — Здебора — тихая угрюмая девка моих лет. Ту я всего пару раз и видела. Здебора все на кухне управлялась, а после домой шла, вниз, к городским воротам. Двое других слуг — конюх и ночной сторож — вовсе со мной не говорили. Лишь кланялись и здоровались, опустив глаза.

Позже я поняла, что к чародеям всегда с почтением относятся. У меня хоть и не было еще посоха, а все за колдунью принимали. Ладимира побаивались, а уж от Осьмуши и вовсе чуть ли не разбегались. Дитя ушедшей, мол, перевертыш.

Его — то совсем не видно было. Сказывала Хельга, что уж вторую ночь парень в Доме Предсказаний ночует. Хотела я найти его, пошла как-то по темным коридорам, где сама ушедшая заблудится. Да и наткнулась на Лесьяра. Хранитель строго брови свел, путь мне посохом преградил да погрозил пальцем:

— В чужие дела не суйся, не то добра не наживешь, — сказал и исчез.

Я только охнула, видя, как он в темноте растворяется.

Ох, чур меня!

Всеслав до дня испытания появляться не велел. Сказал, мол, готовься, сил набирайся. Я и послушала.

Слонялась по каменному дому, не знала, куда себя деть. Потом оделась в новое платье, косу переплела и решилась пойти по Трайте погулять. Может, увижу чего нового, думы тяжкие прочь уйдут.

Улицы все шумными были да яркими. Залюбовалась я на торговые ряды и не заметила, как до площади с деревянным помостом дошла.

Князь наш белардский скор на суд и расправу. Как найдется лиходей, так враз его старейшины приговорят. Доски помоста вон от крови побурели — видно много головушек буйных слетело под топором палача.

Отвернулась я от него и нос невольно зажала. Будто смрадом повеяло.

Нехорошее тут место, злое. Кажется, прислушайся и вопли предсмертные услышишь. Духи ведь они не все пристанище находят. Иные только и знают, что на место смерти своей возвращаются.

На другом конце площади высился другой помост — яркий, цветной. Там скоморохи переезжие давали представление. Пели, смеялись, играли на гуслях и флейте.

Я подошла ближе.

— Трепещи, враг лютый, смерть твоя пришла! — кричал паренек с фальшивой бородой и в тряпичном доспехе, размахивая деревянным мечом. В коленях у него была зажата палка с конской головой. — Отпусти княжну и я пощажу тебя!

Напротив скомороха стоял еще один — в костюме красного трехглавого змея. Он крепко обнимал за пояс хорошенькую девку в синем платье и с венком на голове.

— Убей его!

— Убей гадину!

— Поделом охальнику!

— Голыми руками его! — кричали зрители, размахивая руками, толкаясь и стараясь лучше увидеть происходящее.

Змей все не отпускал девицу, и богатырь кинулся в бой. Не успел он нанести удар, как гадина трехглавая дохнула огнем. Народ ахнул и невольно припал к земле.

Скоморох пустил огненные столбы еще трижды — люд попритих, увидев колдовское пламя. Две бабы с воплями упали без чувств. Дети малые расплакались. Часть зрителей от греха подальше стала расходиться.

Скоморохи почуяли неладное, и, побоявшись потерять заработок, богатырь быстренько убил гадину трехглавую, чем вызвал всеобщую радость.

Я кинула мелкую монетку в шапку мальчишке, проходящему по толпе, и двинулась дальше. Смотреть больше было не на что.

Старую сказку о Зимушке-княжне и трехглавом змее я услыхала еще в детстве. Дед Талимир, наш сказитель, не раз рассказывал ее у костра.

«Стоял на берегу реки Марвы славный град Тиреж. Правил благородной крови князь Мстиша и была у него красавица дочь Зимушка.

Жили люди мирно, ничего не боялись. Да вдруг случилось в Тиреже-граде лихо — налетел змей треглавый из заморских краев. Стал он людей сжирать да посевы жечь.

Собрались чародеи, решили извести гадину. Только не вышло у них — ничего окаянный не боялся. Тогда принесли дары ему княжеские и попросили уйти, оставить честный люд в покое.

Змей только посмеялся над ними, всеми тремя пастями оскалившись. Велел он княжеские дары вернуть, а взамен попросил княжну молодую ему в жены отдать. Обещал взять ее да убраться восвояси — за Огненные горы.

Передали князю Мстише слова змея и тот опечалился. Не было у него никого, кроме Зимушки-красавицы. Не было краше девки во всем Тиреже, не было искусней мастерицы. А уж как запоет Зимушка, так само солнышко из-за тучек выходит ее послушать.

Думал князь, думал, а делать нечего. Надо ему народ свой вызволять. Велел он дружинникам верным княжну к змею отвезти.

Уж как плакала девица, как о пощаде просила. Да только народ не позволил ее вернуть. Князю и тому против люда не пойти было. Усадили Зимушку-княжну в сани и повезли из города.

А как до ворот доехали, так и преградил им там путь витязь. Плащ его белый за спиной развивается, снег на темные кудри ложится, а доспех на солнце блестит.

„Не дам я вам княжну гадине трехглавой отдать, — молвил он. — Коль отдашь мне ее в жены, князь, так убью змея“.

Мстише призадумался, почесал бороду, потом глянул на дочь, на слёзы ее горькие и ответил:

„Твоя воля. Коли убьешь змея, твоей княжна станет“.

Змей тот, что на Тиреж нападал, хитер был. Решили люди обмануть его, заманить в ловушку. Оставили княжну привязанной к старому дубу на опушке леса. Стояла она долго, до самой темноты, на ветру, на снегу. Уж закоченела вся, а змей все не показывался.

Но стоило лишь птахе подняться на крыло, мелькнула громадная тень. Опустился змей перед княжной. Та сразу чувств от страха лишилась. Разорвали когти острые веревки будто нитки шелковые. Схватил змей девицу и уж улетать собрался. Да не успел.

Явился пред ним витязь, и схлестнулись они в битве не на жизнь, а на смерть. Бились долго и яростно. Щит богатыря от огня колдовского оплавился. Княжна все подле змея была, с места сойти не смела.

Исхитрился богатырь и ударил змея в самое сердце. Взвыл тот, расправил было крылья, а после рассыпался пеплом серым и ветер его развеял, и следа не осталось.

Подхватил витязь княжну на руки.