Amalie Brook - Пыльными дорогами. Путница [СИ]

— И что тебе все в забаву смеяться надо мной? — беззлобно проговорила я, возвращаясь к нему. — А как испытание, так ни слова не сказал.

— Тебе скажи — шум поднимешь да ночью не уснешь.

— Да и так не спала.

— Неужто волновалась? — глаза Ладимира, хоть и уставшие, светились по-прежнему.

— Дурень ты, — с сердцем прошептала я и склонилась к нему.

На губах Ладимира еще остался терпкий привкус трав, а целовал он меня все так же жарко. Обнял, к себе прижал.

— Останься со мной еще, — прошептал.

— Отдыхать тебе нужно да и если Велимир увидит?

— Велимир уж не младенец — все понимает. А ты все ж не уходи, хоть пока усну останься.

— Так и быть, раз просишь, — согласилась и крепче обняла Ладимира.

— Ох, лисица ты моя, — прошептал и поцеловал в макушку.

К вечеру Ладимир проснулся, в себя пришел. Про испытание, что выпало ему от Ростиха Многоликого, не ответил — потом, мол, расскажу как-нибудь.

Допытываться не стала, только взяла да и разом рассказала про Ратко и его заклятие.

— Опять ты, лисица, решилась в чужие судьбы играть? — только усмехнулся Ладимир.

— Какие уж игры? Тут бы человеку хорошему помочь.

— Вёльма, ты будто вчера на свет народилась. Ну вот почем знаешь, что хороший он? Что, если обмануть тебя решился?

— Колдун ты, Ладимир, а дичь такую говоришь, — улыбнулась я в ответ. — Не знаешь разве, что я также как ты человека вижу? Дар-то он и у меня есть.

— Колдун я в Подлесье был. В Трайте пока посох не получу, не смею ворожить, — в голосе слышалась обида.

Ростих Многоликий сам решился Ладимира учеником взять. Увидел, что сила в том настоящая и решился. Да только посох давать в руки не стал. Пусть, мол, ведун попривыкнет, кое-чему подучится. Не с руки в совет чародейский чужака пускать.

— Так что ты делать теперь будешь?

Я пожала плечами и взяла Ладимира за руку.

— Помочь Ратко и его семье хочу. Думала вот, ты мне поможешь? Сможешь ведь заклятие снять, а?

Колдун замотал головой и засмеялся:

— Уж знал, что ты всегда найдешь, куда влезть, но что ты еще и меня за собою утянешь…

— А ты как думал? Раз уж связался со мной, так теперь…

Он не дал договорить. Резко к себе притянул и поцеловал.

— С тобой свяжешься — ввек не забудешь, — проговорил после.

Снова ко мне потянулся да только я пальцем его губ коснулась.

— А не забудешь ли?

Ладимир серьезно, без тени улыбки, ответил:

— Не забыть мне уж тебя, лисица. И через сотню зим помнить буду…

Сказал и будто мурашки пробежали по коже. И верю ведь.

Не знала я, что бывает так. Смотрю на него, и сердце быстрее бьется, обнимает — словно таю. Не думаю ни о чем — не важно, какая судьба меня ждет. Главное, чтоб он со мной был.

Люблю и не нужно большего.

— Так что, поможешь мне? — спросила, отодвигаясь назад.

Ладимир только головой покачал:

— Хитрый зверь — лисица. Добьешься ведь чего хочешь, да?

— Добьюсь. Добьюсь ведь, Ладимир?

— Сладу с тобой нет. Ладно уж, поглядим…

Весть благую голубица белая на крыле своем несет, а дурное всегда пером вороньим как ночь черным пишется.

Явился у трайтовских ворот гость незваный. Шапка на нем черная, мехом светлым оторочена, доспех его не нашинский. Я таких сроду не видала. На поясе сабля кривая, за спиной лук да колчан со стрелами.

Лицом-то он и вовсе басурманин. Кожа смуглая, глаза черные будто с прищуром, бороды нет — только усы тонко выстриженные.

Въехал он в город, дружинников княжеских не побоялся. Показал им какую-то грамоту, печатью треугольной скрепленную. Отступили от него стражники, выпустили. Только недобро покосились на мешок, что у седла привязан.

Гость прямиком к княжьим теремам, не левый берег Марвы отправился. За ним четверо конных князя. Нельзя такого голубчика одного пускать в город.

И где проезжал он, всюду разговор умолкал, песни обрывались, гомон утихал. Будто вымирало все там, где копыто коня его ступит. Гость лишь недобро поглядывал вокруг, шепча неизвестные слова да поглаживая костяной свой перстень. Все, кто видел его, дела свои бросали и следом шли. Собралась целая толпа трайтовцев у княжеских теремов.

— Что ж творится это, Варвара? — спросила я у чародейки, когда копыта темного скакуна мимо тканевой лавки процокали.

Женщина оглянулась, мигом все бросила и на улицу вышла. Я за ней.

— Светлые боги, оберегите, — прошептала Варвара. — Беда к нам пришла, Вёлька. Идем следом за ней.

Мы направились следом за иноземным гостем. Лавочник, что минута назад нитки нам продать собирался, даже торговлю свою не успел прикрыть. Со всем людом пошел. Не до того ему стало.

— Кто ж это такой будет? — спросила я, разглядывая, как гость мирно покачивается в седле, как ветерок шевелит меховую оторочку шапки.

— Воин кагана Ихмета, посланник Гарнарского каганата. Уж полсотни лет их не бывало на нашей земле.

Услышала я слова эти и вмиг похолодела. Не забыть белардам той кровавой войны, когда гарнарцы весь юг дотла сожгли. Иные города до сих пор отстроиться не могут. Старики, кто видел все собственными глазами, богов молят, чтоб не повторилось такое. Недобрый то знак, что посланник к самой столице прибыл.

Где же Ладимир теперь?

Я оглядела толпу, привстав на носочки. Вдруг средь люда и увижу его. С утра он в Дом Предсказаний ушел, а я к Варваре, чтоб та узоры обережные вышивать научила. Поворчала на меня чародейка, мол, сидеть бы тебе дома да готовиться к испытанию. Но все ж согласилась и повела в лавку за тканью и нитками.

Народ весь хмурый, смурной. Ни слова, ни улыбки. Все будто затихли.

Старик-нищий, сидевший у стены дома, завидев гарнарца, подхватил свои лохмотья и заковылял прочь, призывая Ларьяна на помощь. Воин с саблей только бросил на него взгляд — злоба и презрение в нем были. Мы ведь с Варварой почти рядом с ним шли — все видели.

— И обвешан чем-то будто девица в зельев день, — кивнула я в сторону гарнарца.

На шее и запястьях воина все какие-то амулеты красовались.

— То не простые цацки, — ответила Варвара. — Обереги его кровавых духов.

Слыхала я про веру их чужеземную. Шаманы гарнарские все темной стороне кланяются. Жертвы приносят, кровью алтари окропляют. В нави ходить могут и с мертвыми говорить, отведав особый напиток. У тьмы силу берут, а та им только помогает.

Дошли мы наконец до княжеского терема, где сам Мстислав сидит на высоком троне. Гарнарец соскочил с коня, огляделся, после мешок свой от седла отвязал и вольно, без доклада и спроса, в княжескую залу направился. Шел так будто знал все, будто каждый день тут бывал.

Люд простой было за ним кинулся да стражники с бердышами путь преградили. Один прямо у нас на пути вырос, когда проскользнуть хотели украдкой в терем.