Валерия Чернованова - Оковы для ари

– Снежок!

Кьерд чувствовал мое состояние и прекрасно понял, что от него требуется. Грозно зарычав, бросился к стражникам, отгораживая их от меня. Мужчины растерялись, отшатнулись от оскалившегося зверя. Их короткого замешательства мне оказалось достаточно, чтобы метнуться к тропинке, терявшейся в утренней мари.

– Аня!

Ариэлле не хватило сил меня удержать. Поскользнувшись на мокром от дождя камне, я понеслась вниз по склону. Хваталась за валуны, выраставшие на пути, цеплялась юбкой за сухие узловатые ветки, скупо тронутые весенней зеленью. Накидку потеряла почти мгновенно: серой тряпкой она повисла на каком-то колючем кустарнике, яростно полоснувшем меня по запястью. Но я не чувствовала боли. Только удары сердца в груди, с каждой секундой ускорявшего свой ритм. Быстрее… Быстрее! Ведь если это он…

От следующего предположения меня затошнило. Если увижу не Скальде, а Хентебесира… Достаточно будет одного мгновения, чтобы выдернуть пробку и поднести к губам заветный флакончик.

Так или иначе, скоро этот кошмар закончится!

Приободренная этой мыслью, я понеслась еще быстрее. Не оглядывалась, хоть голоса за спиной умоляли остановиться, не бежать сломя голову и собой не рисковать.

– Ваша лучезарность! – раздалось уже совсем близко.

Меня настигали.

Рванулась вперед, споткнулась о камень или какую-то корягу. Зашипела, когда лодыжку прострелило болью, и едва не выронила яд. Стиснула пузырек в кулаке, а заодно и губы плотнее сомкнула, когда впереди в сгустках тумана обозначился силуэт. На всякий случай выдернула пробку, из последних сил поспешила, прихрамывая, вниз, почти достигнув поросшего дикими цветами подножия склона. В висках шумела кровь, перед глазами что-то прыгало, назойливо мельтешило, мешая рассмотреть приближавшегося ко мне мужчину. Умереть от счастья или… просто умереть.

А спустя еще одно мгновение запнулась, будто вросла в землю. Дрожь змеей скользнула по спине, пузырек выскользнул из ослабевших рук, расплескав все свое содержимое по мокрой от дождя траве.

Тальден остановился, разжал пальцы, швырнув перед собой тело – обгоревшие останки.

– Скальде…

Несколько шагов отделяли меня от мужа и его объятий. Короткое расстояние и властвовавшая в серых глазах дракона снежная буря. Глаза не человека – зверя, заставившего отступить, попятиться и, замерев, отвести от победителя взгляд.

Как это ни прискорбно, печально и совершенно неправильно, Игрэйт выжил. Созданное темной силой пламя уничтожило бы любого человека, мага или тальдена, в жилах которого текла ледяная магия. Но у Огненных особые отношения со своей стихией, и эта темнодольская зараза отделалась лишь многочисленными ожогами. Понятия не имею, какой там степени, но, по словам Хордиса, заживать раны будут мучительно долго, и после них с большой долей вероятности останутся уродливые рубцы. Не думаю, что они так уж сильно испортят облик его светлости: в Игрэйте Хентебесире уродливым было все. Теперь он по крайней мере будет настоящим: обезображенная внешность станет отражением его гнилой души.

После битвы Скальде тоже был не в лучшей форме. Еще не скоро удастся мне порвать на клочки и сжечь в пламени забвения воспоминания о том страшном дне. О муже, едва державшемся на ногах. Его тело тоже покрывали ожоги; к счастью, не такие глубокие. На сорочке или, скорее, лохмотьях, в которые она превратилась, не было ни единого светлого пятнышка, только кроваво-красные. На груди – глубокие порезы, левая рука и вовсе безжизненно свисала вдоль тела. Пока летели обратно в Лашфор, я молила всех богов, земных и адальфивских, чтобы мой самый любимый дракон скорее оправился после треклятого поединка.

Удивительно, но мои молитвы были услышаны: к мужу быстро возвращались силы, и уже на следующий день он с головой ушел в трудовые императорские будни. По-хорошему, должен был еще денек-другой отлежаться, но для этого упрямца следовало привязать к кровати. Я предлагала. Жаль, лекари и старейшины не прониклись моим энтузиазмом.

Никто из приближенных тальдена даже не догадывался о секретном бонусе Герхильда – способности управлять пламенем. Благодарить за этот столь необычный для ледяного мага навык стоило деда Скальде. Я готова была молиться на покойного императора и, интерпретируя слова песни, целовать песок, по которому тот ходил. Ведь только благодаря его усопшему великолепию передо мной и Скальде открывалось будущее. Пусть не самое радужное, но оно у нас было, и это главное!

Что же касается Игрэйта, то на горизонте его будущего клубились грозовые тучи: князя ждала жаркая встреча с дольгаттами. Помню, узнав, что его светлость, как та самая субстанция, которая никогда не тонет, выжил, я готова была сама превратиться в дольгатта, чтобы окончательно с ним покончить. И даже мысленно поругивала Скальде за то, что не добил мерзавца. Впрочем, очень скоро я возблагодарила Ясноликую за то, что сохранила жизнь огненному выродку, и он не унес тайну о Темной королеве с собой в могилу. Как и многие другие тайны, которые хранил.

Это князь призвал в Адальфиву Леуэллу, по наущению своего покойного папаши – как оказалось, такой же огненной мрази. Это из-за него погибла Мавена, а также невеста Хентебесира, которую он без жалости и мук совести отдал снежной деве в качестве первой жертвы.

Не желал, видите ли, подлец, жениться.

Это он делал все возможное, чтобы меня исключили из отбора. И он же отыскал Шарлаховое сердце, благодаря которому Мельвезейн воскресла. И вот теперь… У меня на глазах оживали самые страшные легенды Адальфивы. О Перевоплощенных, которых эта доисторическая стерва возвращала к жизни. О злобных существах, таграх, которыми повелевала. О мрачном предсказании, что с возвращением Мельвезейн в мире наступит хаос.

– Она вернет в Адальфиву былой порядок. Вернет кровожадных духов. И всех этих тварей… – звучал, разбиваясь на эхо, тревожный шепот в галереях замка.

Мельвезейн боялись все. Я видела страх в глазах придворных. Видела его печать на обычно бесстрастных лицах старейшин. Он проскальзывал в поведении магов и воинов.

Темную королеву боялись все.

И я, понятное дело, не была исключением. Зачем только читала предания о жестокой Древней! О том, что она вытворяла в далеком и далеко не самом светлом прошлом. Все знали и понимали, что станет с миром, стоит только адальфивцам покориться темной выдре.

Мира не станет в принципе.

По всей Адальфиве началась массовая миграция. Крестьяне стекались в крупные города вроде столицы и Малахитового Дола. Прятались за высокими крепостными стенами в надежде, что те защитят их от нашествия зомби и воскресшей Древней. Люди уповали на драконов – Хранителей Адальфивы.