С. Кинкейд - Императрица

Сидония – моя Дония – ныне была частью звезды, ослепительным светом, что всегда проникал в самые темные уголки моей души, даже когда я сомневалась, что душа у меня есть. И наконец-то я тоже стала частью этого света.

«Спасибо тебе, Дония», – подумала я. Меня переполняла такая любовь к ней, что, казалось, сердце разорвется. Она встретила свою судьбу, и однажды мы вновь будем вместе, ведь теперь я тоже человек.

Интердикт отступил прочь. Я встала – уже как Немезида Эмпиреан, будущая императрица галактики. Личность. Тайрус больше не подпирал стену, а смотрел на меня, буквально лучась любовью. И когда я улыбнулась в ответ, то знала: на моем лице отражаются те же чувства.

Я только что стала человеком. И буду им отныне и навсегда.

Покинуть Священный город оказалось проще, чем попасть сюда, ведь теперь нам в автопилот «Геры» заложили точную траекторию движения. Мы упустили конец предыдущего гравитационного окна, но вернули Интердикта в город как раз вовремя, чтобы успеть в следующее.

– Я донесу до десятков инквизиторов и священников новое толкование своего декрета, – пообещал Интердикт на прощание. – Я ввел в базу данных вашего корабля информацию о гравитационных окнах. Разумеется, мгновенно переучить священников не получится, но они будут готовы через три года по вашему времени.

– Благодарю, – отозвался Тайрус.

На том и расстались. Теперь, когда очарование церемонии спало, Тайрус вновь превратился в комок нервов. Он устроился у иллюминатора, скрестил руки со сжатыми кулаками и вперил взгляд в космос, будто от этого корабль мог полететь быстрее.

Для того, кто всю жизнь привык планировать каждый шаг и десять следующих – включая пути отхода на все мыслимые и немыслимые случаи, – такая неожиданная заминка оказалась сущим кошмаром.

– Одиннадцать месяцев, – произнес он сам себе, будто пытаясь осмыслить. – Мы покинули Транс-сатурновую систему… почти год назад. За это время успели родиться новые дети, а мы улетели прямо в разгар кризиса. Помогите нам звезды.

– Что бы нас ни ждало, мы справимся, – ответила я, вложив в эти пустые слова всю свою веру.

Тайрус прижался лбом к иллюминатору и зажмурился.

– Мы не сможем прыгнуть в субпространство, пока на нас действует местная гравитация. А это… еще восемь часов. Восемь часов здесь, потом недели в субпространстве. Время, которое нам нельзя терять – если, конечно, нам еще есть что терять. Одиннадцать ме сяцев…

– Сейчас ничего не изменишь. Мы могли проторчать там и дольше.

– Может, так и следовало поступить. Остаться там на десять лет. На сотню. А когда прилетели бы обратно, обнаружили бы настолько изменившийся мир, что уже не было бы разницы. – Он говорил быстро, отрывисто. – Но увы… Моя кузина мертва, а я никак это не обыграл. Пасус наверняка успел вооружиться и собрать союзников, а я… остался при своих. Наверное, они уже считают меня мертвым. Все шпионы, которых я так долго прикармливал, нашли новых хозяев. Гелиос, мы остались ни с чем.

– Тайрус. – Я обхватила его лицо ладонями, и он моргнул, словно только что меня увидел. – Остался один человек, на которого мы можем положиться. Нивени. Она знает, что произошло.

– Нивени должна была им рассказать, куда мы отправились, – вспомнил Тайрус. – Как мы ей наказали, если не вернемся через месяц.

– Да. А теперь она расскажет нам, что мы пропустили. Ее мать убили с подачи Пасуса. Поверь, Тайрус, на Нивени можно положиться.

– Мы получим только слухи от излишней, которая даже не жила при дворе.

– Да, но которая связана со многими люминарцами, кто живет там.

– Верно.

– На основе ее сведений мы найдем надежного человека при дворе и расспросим уже его. Кому ты веришь?

Мгновение Тайрус смотрел на меня, затем улыб нулся:

– Тебе.

– Кому еще? – потрепала я его по щеке.

Однако Тайрус не ответил на шутку и привалился спиной к иллюминатору. Отражение развернулось вместе с ним.

– Немезида, я покупал верность людей. Теперь им всем платит кто-то другой. Практически невозможно крепко с кем-то сдружиться, если изображаешь безумца и сам никому не веришь. Я выстроил сеть из союзников, основанную на том, что одна партия соперничает с другой, но без меня все это пошло прахом.

– Когда вернемся, придется пересмотреть нашу тактику, – пробормотала я. – Надо придумать, как завоевать поддержку.

– Надо сперва дожить до этого момента. Они уже могли образовать совершенно новое правительство. Мы… будем рассчитывать на вражду наместницы Санъяу с Пасусом. Кроме того… – Он огляделся. – Нам понадобится другой корабль.

– Мы все еще живы только благодаря «Гере».

– Да, она прекрасна. Но теперь становится обузой. Она слишком приметная. Если соберемся за другим кораблем, лучше не искать сложных путей, а пойти самым явным. Может, залететь на Эвридику.

Я знала ту планету. Самая богатая провинция излишних, центр галактических средств массовой информации.

Тайрус потер виски.

– Нельзя соваться туда на этом корабле. Мы слишком рано себя выдадим, слишком велик риск, что нас остановят.

– Так почему не явиться прямиком на Хризантему без предупреждения?

Тайрус посмотрел на меня.

– Подумай, Тайрус. Мы оба быстро бегаем. Вход и выход слишком узкие, чтобы кто-то мог нас поймать. Мы прорвемся во дворец прежде, чем враги успеют подготовить засаду.

– Вот только во дворце мы в буквальном смысле окажемся в ловушке.

– Как ты сам сказал, почти год прошел. Кто нас ждет? Это лучший из множества плохих вариантов.

Он снова прижался лбом к стеклу и судорожно выдохнул.

– Полагаю, у нас есть восемь часов, чтобы обдумать альтернативы.

Тайрус был словно натянутая струна, а вот меня будто несли какие-то чудесные волны. Я встала позади него, провела ладонями по каменным мышцам его спины и ощутила, как он невольно расслабился. Я не могла отвести взгляд от своих обнаженных рук: под кожей словно бурлил звездный свет. Я – человек. Настоящий. Это случилось. Меня охватило странное умиротворение. Интересно, я так же выгляжу или иначе?

Тайрус глянул на меня сквозь полуприкрытые веки и улыбнулся:

– Ты светишься.

– Я теперь человек.

Он развернулся, положил свои большие ладони мне на талию, мазнул губами по щеке и тихо произнес:

– Не говори Интердикту, но как по мне, ты всегда им была.

– Еретик, – поддразнила я.

Что-то неуловимо изменилось в воздухе. Я растаяла в объятиях Тайруса, он притянул меня ближе и поцеловал. Я раскрыла его губы, погладила его язык своим. Тайрус ответил с таким пылом, что меня пробрало до самого нутра. Я обхватила его ногой, прижала ближе и улыбнулась, услышав низкий звук, что вырвался из его горла.