Дарья Кузнецова - Железный регент

– Внутренними врагами? – уцепилась я за новое непонятное словосочетание. – Как это? Вроде шпионов?

– Не только, – тихо засмеялся он. – Есть люди, которые хуже шпионов. Видите ли, дитя, в чем дело. Шпион – патриот своей родины, он наносит вред врагу, и его можно понять, можно даже уважать и восхищаться им. А порой встречаются те, кто вроде бы рожден этой землей, но наносит ей серьезный вред.

– Зачем? – все-таки спросила я, хотя об ответе догадывалась.

– Ради сиюминутной выгоды, ради нелепой мести или пустых идей. Предатели, которые продаются за деньги, или просто дураки, которые вредят по глупости. Их всех надлежит изыскать, отловить и раздавить.

– А зачем вам я? – спросила настороженно. – Вы подозреваете, что…

– Нет, дитя, что вы, – отмахнулся он. – Я пришел ровно затем, о чем сказал в самом начале: желал лично взглянуть на девушку, так запавшую в душу моему дорогому другу и давнему соратнику. Пойдемте, не стоит дольше отнимать у вас время, которое вы могли бы и желали потратить с пользой.

Он поднялся – легко и плавно – и предложил мне руку. Как-то странно, запястьем, а не локтем, и было в этом жесте столько грации и изящества, сколько не имелось в иных благородных дамах целиком. Я неуверенно положила ладонь на предплечье мужчины и, кажется, поступила правильно, потому что мы неторопливо двинулись – в случае Даора скорее «поплыли» – к выходу.

Алый Хлыст оказался неожиданно высоким. Меньше Ива, но все равно заметно выше, чем я ожидала, пока он сидел. Почему-то казалось, что человек такого вида и поведения непременно должен быть маленького роста, да еще носить обувь на очень толстой подметке.

– Нравится ли вам во дворце, дитя? – осведомился Даор, пока мы неторопливо двигались по коридору.

– Здесь очень красиво, – осторожно похвалила я. – И уютно… в Верхнем дворце.

– Стало быть, Верхний вам больше по душе, чем Нижний?

– Наверное. Я не успела толком рассмотреть тот, другой, но здесь гораздо… – я замялась, подыскивая верное слово.

– Спокойней и тише, – помог собеседник. – А для вас, насколько я понимаю, важна учеба.

– Да, все верно, – кивнула я, не понимая, к чему он клонит.

– Тогда позвольте небольшую личную просьбу? Скоро начинаются торжества, посвященные объявлению наследника, на него приглашены все дети кесаря, и я хотел бы, чтобы вы тоже украсили несколько вечеров.

– Но меня предупреждали, что появляться в Нижнем дворце без сопровождения не стоит.

– Это справедливо и очень разумно, но вас почти наверняка попросит о компании Ив. Я хотел попросить, чтобы вы не отказывались.

– Попросить или приказать как член регентского совета и ответственный за безопасность? – я не сумела удержаться от резкости, но собеседник на такую мелочь не обиделся, лишь улыбнулся, не глядя на меня. Кажется, его вообще невозможно было вывести из себя. – Что вам от меня надо? Проверить, гожусь ли на приманку? И как результат? – не выдержала молчания я.

Кажется, слова Райда вспомнились к месту и оказались правдивы, потому что я удостоилась-таки прямого взгляда Даора. Но не оценивающего или предостерегающего, острого, какого ожидала, а искристо-веселого, почти мальчишеского.

– Воистину, алмаз неграненый, – проговорил мужчина себе под нос. – Маленькая, хрупкая, но упорная и задиристая. Вот мы и пришли, дитя, прошу!

Свободной рукой он указал на дверь, к которой мы подошли, потом аккуратно высвободил предплечье из-под моей ладони и двинулся прочь, вежливо склонив напоследок голову и пожелав мне успехов в учебе.

Я провожала взглядом неожиданного собеседника до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, а потом тяжело вздохнула и устало привалилась к стене. Этот короткий разговор ни о чем измотал сильнее, чем дорога с Железным регентом над облаками, чем весь путь от Далена до Вира. Больше всего мне хотелось сейчас упасть на кровать и накрыть голову подушкой, а еще лучше – вытряхнуть из памяти малейшие отголоски этой беседы.

Впрочем, не исключено, что я несправедлива и причиной усталости стало занятие с Иной. Хотя в это совсем не верилось…

Но какие они тут все-таки странные! А пресловутый лекарь душ определенно нужен не только Иву.

Я старательно припомнила весь разговор с Даором Алым Хлыстом и попыталась понять, не наговорила ли каких-то несусветных глупостей и не заработала ли новых проблем. По всему выходило, что проблемы появились еще до разговора, а сам он ничего не изменил. А мое неумение следить за языком, к счастью, ничего не испортило и не обидело этого человека, даже позабавило. Даор явно не имел столь болезненного самолюбия, как декатор Диз.

Но если увижу Райда, надо сказать ему спасибо, иначе я бы очень долго ломала голову о цели визита этого странного типа. Сейчас же все аккуратно сложилось: безопасность, внутренние враги и роль приманки. Одно только непонятно: о последней думал лишь Алый Хлыст, или и сам Ив предполагал подобное? Мог ли Райд угадать с самого начала?

От этой мысли на душе стало муторно. Получается, я все-таки ошибалась, и отношение Железного регента – обман?

Как я ни пыталась убедить себя в разумности подозрений, глубоко внутри все равно сидела твердая уверенность в искренности Ива. Скорее уж, он решил совместить приятное с полезным, но в это тоже верилось с трудом. Я готова была поклясться, что в момент, когда регент забирал меня из Далена, им двигали совсем другие чувства, и не верила в иное.

Не хотела верить, вот в чем главная беда.

Я не желала думать об Иве плохо. Наивно и глупо; как можно настолько безоглядно верить в совершенно постороннего человека? И главное – зачем? Может, это обыкновенная жалость? Или ответная благодарность за хорошее отношение?

Как бы мне сейчас помог отец! Даже не своей Искрой и даром, а хотя бы просто советом, участием. Он был довольно нелюдимым и резким человеком, что редкость для данов, не мог долго усидеть на одном месте, но это не мешало Айрику Пыли Дорог быть хорошим, заботливым отцом и, как это ни странно, другом.

Впрочем, если отогнать лишние мысли и хорошенько напрячь память, можно понять, что подходящий совет он мне уже дал. Самый главный совет: слушать Искру.

Не знаю, сколько я простояла, подпирая стену; вряд ли больше пары минут. Может, простояла бы и дольше, но помогли собраться мысли об отце, который точно не одобрил бы такой слабости, и собственное раздражение.

Довольно. Я собиралась учиться, и я буду этим заниматься, а интриги сильных мира сего – это не моего ума дело. Мне не только при всем желании не хватит знаний в них разобраться, но и желания такого нет!

Решительно преодолев мгновенную слабость, я оторвалась от стены, постучалась в дверь и вошла.