Элла Саммерс - Буря дракона

— Похоже, Никс не разделяет твои чувства. И Леда тоже.

Лицо Неро оставалось бесстрастным. О нет. Харкер не запихнет меня в гущу их стычки.

— Нам нужен Харкер. Уж поверьте мне, когда я говорю, что он — последняя надежда, — сказала я им обоим.

Улыбка Харкера не угасала.

— Конечно.

Взгляд глаз Неро мог посрамить лавовые бассейны в Огненных Горах.

— Темные ангелы пытают ангела. Одного из наших, Неро. Вопреки всему, что случилось между нами в последнее время, мы должны работать вместе ради Лейлы, — Харкер протянул Неро руку.

— Очень хорошо. Ради нее, — согласился Неро, но руку не пожал.

— Мы были друзьями, Неро. Как братья.

— Больше нет. Только не после того, что ты сделал.

— Ты такой непрощающий.

— Некоторые вещи нельзя прощать, — заявил Неро.

— Ребята, нам нужно работать вместе, — сказала я. — Полковник Старборн страдает от боли, возможно, ее пытают ради секретов. Или пытаются переманить на свою сторону. Неро, мы должны ее вытащить. Если они ее переманят, если они сделают ее темной, пути назад не будет. А если они ее не обратят, она окажется сломленной, что еще хуже смерти. Вот почему я попросила Никс вызвать Харкера.

Его глаза полыхнули золотом.

— Ты действовала за моей спиной.

— Я знала, что ты на это не согласишься, но это нужно было сделать.

Низкое рычание зародилось в глубине его горла.

— Не так давно ты орала на меня за аналогичный поступок. Ты, может, и не ангел, Леда, но ты думаешь в точности как ангел.

Мой рот распахнулся от возмущения. Я была совершенно готова возразить — но потом остановилась. Он прав. Я действовала в точности как ангел.

Нет, это другое. Здесь дело в спасении жизни. В спасении полковника Старборн от смерти и страданий. Это не то же самое, что сделал Неро.

Или то же самое? По ангельским порядкам, если бы я считалась собственностью полковника Файрсвифта, Неро даже не смог бы меня защищать. Он не имел бы права. Право защищать меня принадлежало бы полковнику Файрсвифту. Или право мне вредить. И он навредил бы мне. Я знала полковника Файрсвифта, знала его жестокость и то, как он обращался со своими детьми. Он убил бы меня, чтобы избавиться от меня, если бы мог. Зная это, могла ли я сказать, что поступок Неро действительно отличался от моего?

От этих мыслей голова шла кругом. Сейчас не время для этого. Я должна была беспокоиться о спасении полковника Старборн. Эти моральные дилеммы, эти философские дебаты придется отложить на потом.

— Ты поступила правильно, — сказал мне Харкер. — Легион не может позволить себе проиграть еще одного ангела демонам. Мы и так слишком многих потеряли. Никс приказала нам немедленно выдвигаться. Я чувствую Лейлу, но наша связь слабеет. Они ее ломают.

Лицо Неро сделалось холодным. Он упаковывал свои эмоции, чтобы разобраться с насущными вопросами.

— Что произошло? Как они ее забрали? — спросил у нас Харкер.

Я поделилась своими видениями о поимке полковника Старборн.

— Она связана с тобой? — он выглядел удивленным.

— Да, — я не сказала ему о голосе, говорившем со мной. — Но я ее больше не слышу. Она пропала.

— Она оказалась по ту сторону стены. Барьер не пропускает большую часть магии. Наша связь лежит глубже, но это продлится недолго.

— Где она?

— В Море Льда, — ответил Харкер. — Ты сказала, что темные ангелы проникли в ее сон, контролируя ее сновидения?

— Да.

— Они протащили ее через измерение снов, чтобы вывести ее за пределы защиты стены, — осознал он. — Уловка. Я не подумал об этом.

— Мы можем обсудить магические хитрости попозже. Пора вернуть Лейлу домой, — объявил Неро.

Харкер кивнул. В этом они, видимо, были согласны.

***

Дорога к Морю Льда провела нас через Болота. Земли водной магии Стихийных Просторов были практически такими, какими их можно себе представить: теплыми, влажными и болотистыми. Небольшой тропический лес обнимал берега большой реки, которая граничила с дорогой.

Но с каждой истекшей минутой воздух становился холоднее. Теплые болота уступили место заснеженным полям. Снежинки опускались вниз как кристаллики, падающие с небес, светлые и хрупкие. Они звенели как бубенчики, кружась на легком ветерке. Вдалеке от дороги ярко-синее небо сияло за заснеженными вершинами гор.

— Так вы двое теперь пара? — спросил Харкер, нарушая молчание, которое воцарилось в грузовике с тех самых пор, как мы покинули базу час назад.

Когда Неро не ответил, Харкер посмотрел на меня. Я тоже не ответила. А что я должна была сказать? Все сложно.

— Понятно, — ответил Харкер. — Что ж, мое предложение все еще в силе, Леда.

Он ко мне клеился? Сейчас? Конечно, он был неплохим парнем. Очень даже веселым. Ну, до того момента, где он меня предал. Главным приоритетом Харкера всегда будет его карьера — и бог, которому он служит. Он был чемпионом света, набожным воином. Сопутствующий ущерб его устраивал и даже был ожидаем. Но ничто из этого не имело значения, потому что Неро был единственным, кого я хотела.

— Извини, Харкер, — сказала я. — Я не встречаюсь с людьми, которые пытались меня убить.

Он нахмурился.

— Ты бы пережила Нектар.

Он все еще твердил об этом? Конечно, он же не верил, что я могла пережить дозу чистого Нектара? Он врал сам себе. Возможно, это помогало ему примириться с содеянным.

— Ты пережила Яд, — сказал он.

Я удивленно уставилась на него. Он лишь пожал плечами.

— Я слышу о том, о сем.

— Ты слышишь очень многое для мужчины в тюрьме.

Он выглядел хорошо, подтянуто. У него не было того изможденного вида страданий, пыток или пребывания в тюрьме Легиона несколько месяцев. Я невольно задалась вопросом, заглядывали ли к нему Дознаватели. Никс призналась, что у нее нет против него ничего существенного. Все, что у нее было — это убийство Харкером того, кого Легион хотел допросить — и ее подозрения, что он затеял нечто большее.

Мы с Неро не могли сказать Первому Ангелу правду о том, что произошло, что Харкер пытался напоить меня чистым Нектаром. Если бы мы рассказали об этом, Легион узнал бы о моем брате — а мы пытались держать Зейна подальше от них. То, что мы делали — скрывали могущественного телепата от Легиона — можно считать изменой.

Я подозревала, что пребывание Харкера в тюрьме больше напоминало каникулы, а не заточение. Он, наверное, провел эти дни, лежа и читая книги, или тренируясь в дорогих спортзалах. Самое крупное наказание для него заключалось в том, что он хотел быть на свободе, наращивать свою магию, идти к своей цели. А вместо этого он провел почти полгода, погрязнув во всей бюрократии, какую только сумела найти Никс.

— Что я могу сказать? У меня было много посетителей, — сказал Харкер, легко пожимая плечами.