Екатерина Гичко - Тяжесть слова

— Дорогой племянник, — наигранно торжественно произнесла Роиша, — поздравляю тебя! Ты заключил удачный брак! Честно, не ожидала этого от тебя, но ты нас всех порадовал, — и дружески похлопала его ладонью по хвосту.　

Арш скривился.　

— Да почему вы все думаете, что я женился бы на какой-то кукле с несерьезным ко мне отношением? — вспылил он.　

— Ну, ты всегда был слишком трезв в своих расчетах. Мы все боялись, что ты просто выберешь себе какую-нибудь красотку знатного рода. Ты же ни на грамм не романтик. Мама говорит, ты весь в папу. Моего папу, — уточнила она. — Вы с ним слишком наагашехи.　

— Роиша, — тон наагасаха звучал упреждающе.　

— Что? — девушка вскинула брови. — Чего тебе не нравится? Я же правду говорю.　

Я с все возрастающим любопытством слушала этот разговор.　

— Хорошо, что у папы в его возрасте, когда он маму встретил, инстинкты вообще смогли проснуться, — продолжала Роиша, а я превратилась вся в слух. Опять эти инстинкты.　

— Инстинкты? — не удержалась я.　

Роиша удивленно посмотрела на меня, а потом на недовольного наагасаха и на ее лице возникло понимание.　

— Ты ей не сказал, да? — и, не дожидаясь его ответа, приложила: — И кто из нас головой не вырос?　

Арш лишь скривил губы, а Роиша повернулась ко мне.　

— У нашего народа рождается очень мало женщин, — зачем-то сказала она мне уже давно известную истину. — Поэтому наши мужчины привыкли относиться к нам очень бережно. Это заложено в инстинктах, ведь чтобы продолжить род, нужна мать, которая выносит ребенка. Нагу крайне сложно причинить вред женщине, какой бы расы она ни была. Но у наагашехов инстинктов практически нет. В этом плане они были подвержены двум крайностям: либо инстинкта нет вообще, либо он проявлен очень-очень сильно. Третьего не дано. Наш род происходит от наагашехов, поэтому у наших мужчин, несмотря на сильно разбавленную кровь, мало присущих нагам инстинктов. Но те, что есть, проявляются очень сильно: это черта наагашехов. У моего отца не было инстинкта защитника. Про него всегда говорили, что наагашейд при необходимости убьет женщину, что для нага почти невероятно. Инстинкт защитника проявился у него, когда он полюбил маму. А так как он все же наагашех, то этот инстинкт проявился у него слишком сильно. Говорят, первые два десятка лет его опека была просто маниакальной.　

У меня по спине пробежали мурашки. Наагашейд был для меня очень сильным и властным мужчиной. Я боялась представить заботу такого, как он.　

— Наагашехи были излишне кровожадны из-за своего трезвого рассудка. У них не было моральных ограничений или хотя бы инстинктов. Поэтому это даже хорошо, что отец в своем возрасте оказался под влиянием инстинкта. Когда-то моего деда убил мой отец: тот решил казнить целый род за не очень сильную провинность в назидание другим. Жестоко, да? У деда были очень холодные разум и сердце. С возрастом он становился все более похожим на наагашеха. В конце концов его же сын от него избавился. Но со временем папа сам становился все более похожим на своего отца: нетерпимым, чрезвычайно расчетливым и жестоким. В деда он все же не превратился. Арш тоже был слишком расчетлив, и мы опасались, что он не изменится. Но он женился на тебе и… — она ехидно посмотрела на хмурого нага. — Судя по тому, какой он нервный, он к тебе привязался, и его теперь мучают инстинкты. Такие ревнявые инстинкты, которые не хотят никому молодую жену показывать. А еще это очень труслявые инстинкты: они вечно боятся, что его женушкой что-то случится. И эти инстинкты те еще обижуськи: они дико расстраиваются, если молодой супруге не нравятся.　

Наагасах был очень недоволен, но Роише ничего не сказал. А я… Ну, мне так эти ревнявые, труслявые инстинкты-обижуськи жалко стало и при этом смешно. А я все думала, почему он об этом говорить не хочет? А он сам, наверное, еще привыкнуть к собственному состоянию не может. Хотя для меня все это очень и очень странно.　

— И там у этих инстинктов еще много чего еще. Они очень эмоциональные, — довольно закончила Роиша. — Как тебе? — неожиданно спросила она у меня.　

— Ну… — нерешительно протянула я.　

— Что? Тебе не жалко эти бедные замученные инстинкты, которые никому не нужны? — она посмотрела на меня несчастными глазами.　

Боги, я уже ее придушить хочу! Но мне было дико жалко эти бедненькие инстинкты, которые я уже воспринимала, как нечто живое и обособленное.　

— Жалко, — призналась я.　

— Хорошо, тогда погладь их. Они любят ласку.　

Я почувствовала себя совершенно по-идиотски. Посмотрела на наагасаха, но все же подняла руку и погладила его по голове. Роиша прыснула от смеха.　

— Что? — раздраженно спросила я. — Ты сама сказала, что они ласку любят.　

— Дура, — обиженно сказал Арш Роише.　

Она показала ему язык.　

— Следующий раз сам ей все рассказывать будешь, а не тянуть до последнего. Она из другой страны, твое поведение ей может показаться диким. Лучше сразу все объяснить, чтобы недопонимания и обид не возникало, — и издевательски протянула: — Взрослый…　

А затем произошла опять резкая смена темы разговора.　

— О, Сина со своим ядовитым ползет, — Роиша кивнула в сторону приближающейся пары.　

Я обратила на них внимание. Девушка была очень красива. Причем красива такой притягательно-экзотической, необычной красотой. Я затруднялась решить, на кого она больше похожа — на наагашейда или на свою мать. Волосы у нее темно-русые, а хвост черный и глаза зеленые. С одной стороны ее внешность была ближе к хищным чертам расы нагов, но в ней также присутствовали и человеческие черты, которые придавали змеиной хищности нежную мягкость.　

Мужчина рядом с ней был не менее колоритный. Как и все наги он был очень большим, при этом туловище у него казалось длинным и гибким, словно у него несколько лишних ребер имелось. Хвост ядовито-оранжевой расцветки, по внешней стороне идут зеленые полосы, а подбрюшье желтовато-оранжевое. Волосы длинные, ярко-рыжие, обрамляют худое скуластое лицо, которое сложно назвать красивым. А цвет глаз я видела даже с такого расстояния: светло-желтый, почти бесцветный. И мне очень не понравился его взгляд: какой-то кровожадный и неуравновешенный. Того гляди сорвется и начнет убивать всех вокруг.　

То, что этот наг действительно опасен, я поняла, когда наагасах напрягся и весь подобрался. Роиша продолжала болтать, но исключительно шепотом:　

— Это наагариш Гайраш део Донагеш. Он глава территории, где проживают самые ядовитые и жестокие кланы нашего княжества. Ему уже восемь сотен лет. Совершенно не понятно, где Сина умудрилась с ним познакомиться. Отец очень тщательно отслеживает наше окружение. Но тут он проглядел даже их свадьбу. Сина просто как-то привела его к нам в дом и сказала, что теперь это ее муж. Папа был очень зол и расстроен. Не понятно, что она в нем нашла, — в голосе Роиши не было уже привычного мне легкомыслия. Она действительно переживала за сестру.