Анна Замосковная - Иномирянка для министра

***

Пол мелко дрожал. Одна из чашек съехала к чайнику и беспрестанно, точно виброзвонок, дзенькала о него. Никого, кроме меня, этот звук, похоже, не раздражал. Я бы сочла, что у принцессы стальные нервы, если бы она не исколола все пальцы за вышивкой. Но у неё хоть какое-то занятие, а я не знала, куда себя деть, как вести себя в обществе двух подчёркнуто спокойных женщин.

Ну ладно принцесса, которую могли взять в жёны для закрепления права на престол, но даже императрица в этот трудный час являла собой образец царственного величия.

После того, как забрызганный кровью Раввер исчез в тенях, императрица взяла со столика книгу, вернулась в своё массивное резное кресло, напоминавшее трон, и стала читать. Взгляд точно скользил по страницам.

Принцесса украдкой посмотрела на мать, вздохнула и сменила нитку в иголке.

Мне хотелось выть. Палец стрельнуло болью, я выдернула его изо рта: на фаланге остались синеватые отпечатки зубов. Подскочив с диванчика, прошлась вдоль стены, стараясь не думать о том, какое впечатление произвожу на венценосное семейство: ни осанки у меня, ни манер, ещё и походка из-за нервов и непривычно длинного платья оставляла желать лучшего.

Я ждала, что мне раздражённо прикажут «Сядьте» или что-нибудь в этом духе, но нареканий не было. Наверное, сочли моё поведение простительным. Я запустила пальцы в волосы.

«Только бы всё было хорошо, – развернулась и опять пошла вдоль стены. – Только бы всё обошлось».

Страшно представить, что случится, если император умрёт: если власть захватят, Раввер станет преступником. А если его убьют раньше? Или ранят? Я внимательно осмотрела браслет: цел. Украдкой покосилась на императрицу: она читала с преувеличенным вниманием, даже слегка шевелила губами.

В ушах звенело. Шатнувшаяся на меня Лена стала оседать. Я обхватил её, и пальцы утонули в чём-то тёплом и влажном.

«Откуда вода?» – промелькнула мысль, а потом стало доходить, складываться: и выстрел, и падение Лены, и это тёплое влажное – кровь.

Браслет треснул. Скрежет разрыва металла пробрал до костей. Ужас леденящей изморозью прошёл по нервам, перехватил дыхание, сжал всё внутри.

Я поднял взгляд: из тени на стене смотрел Амильяр Вларлендорский, следующий после Эоланда кандидат в главы рода. Между нами и его лицом вдруг возникло дуло пистолета. Я отшатнулся, проворачиваясь, утаскивая Лену под прикрытие дверей.

Не думать о том, что она может умереть!

Бахнул оглушительный выстрел. Я отсёк нить, через которую магия текла Амильяру, запоздало сообразив, что это обречёт его на бесконечное заточение в мире теней.

Не бояться!

Безвольная Лена выскальзывала из рук, и всё остальное вылетело из мыслей. Краем сознания я отметил появление дворцовых слуг. Мне безумно хотелось и страшно было взглянуть на браслет: если трещина прошла по всей длине, то это конец. Горло стиснуло, в груди будто намораживался лёд.

Подхватив Лену на руки, я шагнул в спальню. Нырнувших за кровать лекарей просить о помощи бессмысленно – моя конфликтная им магия в крови Лены.

В крови, которая течёт сквозь мои пальцы.

Не думать о смерти!

Мой браслет вибрировал на руке, и больше всего на свете я боялся, что женский браслет соскользнёт с руки Лены и звякнет об пол.

В несколько шагов я оказался у постели, опустил Лену на белое одеяло. По нему поползли красные пятна. Бледное лицо Лены по цвету сливалось с подушкой. Ужас душил. Меня трясло так, что клацали зубы.

– Лечите, – хрипло потребовал я. Посмотрел в расширившиеся глаза императора. – Лечите!

– Раввер… – прошептал император.

Браслет на моей руке заскрипел, я всем телом ощутил, как он дальше трескается. Сердце оборвалось, падало в бездну…

***

Шею вдоль позвонков тянуло, но эти ощущения обрывались, словно дальше спины не было. Грудь и живот, прижимающиеся к постели, были. Ноги были. А спины нет.

Щека утопала в мягкой подушке с запахом чего-то цитрусового.

Веки тяжёлые, будто на замок запертые. И словно некто невидимый этот замок отпер, я раскрыла глаза. Свет ослепил. Зажмурилась, отдалённо осознавая, что эти простые действия отняли слишком много сил. От усталости закружилась голова.

Отдышавшись, я осторожно приоткрыла глаза. Свет был не ахти каким ярким, всего один светильник горел рядом с постелью. В золотистом полумраке разглядела склонённую на постель голову, длинные чёрные пряди с проседью. Сомкнутые в замок руки, словно их обладатель молился.

Знакомые руки.

Но волосы… я потянулась к растрёпанным прядям. Вздрогнув, Раввер приподнял голову. Его взгляд сфокусировался и посветлел, но всё внимание привлекали серебристые пряди, тянувшиеся от висков, от макушки.

«Зачем ты мелирование сделал?» – попыталась произнести я.

– Тсс, – Раввер приложил палец к моим губам и сел на край постели.

Глаза закрывались, но я стоически держала их открытыми.

– Всё в порядке, – прошептал Раввер. – Мы со всеми разобрались, ты в безопасности. И… спасибо, ты сняла проклятие.

Какие же тяжёлые веки. Как медленно двигались мысли. Медленно-медленно я осознала сказанное. Уточнила сиплым шёпотом:

– Совсем?

– Да. – Раввер придвинулся ближе и поцеловал в висок. – Совсем.

– Тогда… – я с трудом облизнула сухую губу, – подтверждай брак. Прямо сейчас.

Отодвинувшись, Раввер внимательно на меня посмотрел. Усталость тянула в сон, но я ещё барахталась:

– Я… хочу быть… уверена… что ты меня… не прогонишь…

Неужели я это сказала? Мыслям мешали седые пряди в волосах Раввера. Что с ним случилось? И почему я не могу пошевелиться?

– Придётся немного подождать, – прошептал Раввер в ухо. – Но я ни за что тебя не прогоню.

Вот зачем я подала ему такую мысль? Вдруг передумает?.. Тьма избавила меня от необходимости сожалеть об опрометчивых словах.

***

Лёжа с закрытыми глазами, я слушал дыхание Лены. Она очнулась, значит, дальше пойдёт на поправку. От сердца отлегло. А ведь я обещал императору, что, едва это случится, вернусь к делам. Хотя разумнее было разобраться с делами до того, как Лена пришла в себя.

«Хочу быть уверена, что ты меня не прогонишь», – всплыли в памяти её слова и снова резанули по сердцу.

Это насколько надо не верить в себя и в меня, чтобы такое подумать. Впрочем, я Лене ничего, кроме освобождения от брака, не обещал…

Мотнул головой, стараясь взбодриться, сосредоточиться на службе, с которой надо разобраться прежде, чем Лена снова очнётся.

– Дух, – позвал я.

Из стены вышла женщина в простом тёмном платье.

– Присмотри за ней, – велел я и, пожав руку Лены, встал. – Если она проснётся, зови меня.

За пределами спальни дворец утопал в солнечном свете. Высокие окна пропускали его так много, что после полумрака я чувствовал себя почти слепым. И ни единого звука, мёртвая тишина. До конца разбирательств длорам, даже придворным, вход сюда ограничен.