Анна Замосковная - Иномирянка для министра

Спустившись на этаж, я прошёл по залитому солнцу коридору к кабинету императора. Постучал.

– Входи, – донеслось глухое.

Вошёл. Всё ощущалось странно, оторвано от реальности, словно во сне: и до мелочей знакомый кабинет, и иссушённый временем император за большим столом, и я сам, по жесту морщинистой руки усевшийся в кресло.

– Безмерно рад видеть своего министра внутренних дел во вменяемом состоянии, – проворчал император. – Ты надолго почтил меня своим присутствием или опять в сиделки переквалифицируешься?

С точки зрения разума он абсолютно прав: следить за Леной могли духи – и лучше меня, ведь они не засыпали у кровати. С точки зрения чести император тоже в своём праве: я поклялся служить, несмотря ни на что.

Но сердце отрицало все эти доводы. Тянуло назад, к Лене, снова ждать её пробуждения.

Я молчал. Император смотрел хмуро. Но его недовольство ограничится ворчанием и привычными циничными шутками.

У него не было иного выбора, кроме как смириться с моим решением признать брак с Леной.

У меня не было иного выбора, кроме как пропускать мимо ушей его ворчание – оно не принципиально.

– Мне очень жаль, что некоторое время я не мог выполнять свои обязанности. – Я помедлил, думая, напоминать ли о том, что Лену мы представим иномирной аристократкой, так что формально брак будет равным.

Для меня он точно равный, ведь я знаю, что длоры отличаются от простых людей лишь властью над источниками магии.

– Что вы решили с заговорщиками? – Я предпочёл сменить тему.

– Все четыре сына Садора Эржинбрасского замешаны в заговоре, не только Мьёр и Вальдас, которым ты снёс головы. Остальные следили, чтобы к дворцу не приближались военные и полиция. После их казни главенство в роде Эржинбрасских перейдёт младшей ветви.

Я кивнул. Куда интереснее узнать об участии в заговоре Эстара Мондербойского – племянника сводной сестры императора Сарсанны и её мужа, министра науки и новых технологий. Неужели сдаёт вездесущая Сарсанна? За Сабельдой не доглядела, за Эстаром, похоже, тоже.

Бередить раны императора не хотелось, но как министр внутренних дел я должен знать:

– Что с Эстаром Мондербойским?

– Ввязался по глупости. – Губы императора болезненно дрогнули. Наверное, у него случился долгий неприятный разговор с Сарсанной, которая наверняка пыталась доказать, что я должен был не голову мальчишке отрубать, а провести воспитательную беседу. – Из-за карточного долга. Овелодри многих так поймал.

– И Теталарда в том числе, – глухо произнёс я.

– Да… К счастью, Овелодри отличался педантичностью и вёл учёт долгов. В числе должников был убитый Какики. Возможно, Овелодри и ему предлагал присоединиться к заговору.

– Из семьи Овелодри ещё кто-нибудь участвовал?

– Боюсь, точно это узнать мы не можем. По закону всё чисто. Но в министерствах ни одного из Овелодри больше не будет.

Я кивнул, снова задаваясь вопросом: кого набирать на освободившиеся места?

– Алвер втянул в дело племянников, – мрачно продолжил император. – Их сегодня казнят… На пост военного министра пришлось назначить Вериндера.

– У него сердце…

– У меня тоже, – император стукнул кулаком по столу. – Галлардцы до сих пор не ответили на моё письмо. Возможно, нас ждёт жесточайшая война, а у меня три десятка освободившихся высоких постов. Ещё и ты в няньки записался.

– Я займусь делами.

– Займёшься, да. – Император схватил золотую ручку и стал крутить в пальцах. – Тебе придётся обойтись без заместителя. Иностранными делами вместо Овелодри заведую я. О Вериндере уже сказал.

– Кто-нибудь из семьи Теталарда участвовал в заговоре?

– Кажется, только он так вляпался. Но за остальными теперь тоже глаз да глаз нужен.

– Понятно, – вздохнул я.

– Я их всех выставил из твоего министерства.

Повисла пауза. На душе было тошно, но я наконец набрался смелости спросить:

– Как Хобл?

– Неплохо. Это он смог предупредить о твоём аресте.

«И пытался предупредить, что Амильяр среди напавших и может ударить из тени», – невольно вспомнив, что этот ублюдок сам теперь тень в мире теней, я передёрнулся.

– Хобл дал показания, что зачинщиком покушения был агент Галлардии, о чём я им написал. – Император постучал ручкой по столу. – Надеюсь, они достаточно удовлетворены приобретениями в Черундии, чтобы предпочесть войне мир и закрытый процесс по делу о покушении.

– Надеюсь, они согласятся. Армию нужно проверить и перепроверить, собрать реальные данные о состоянии дел. Но… – я забарабанил пальцами по подлокотникам. – Не уверен, что угроза скандала и возможное недовольство соседей попыткой вас убить покажутся Галлардии веским поводом для прекращения войны.

– Это может быть благовидным предлогом завершить войну, – император крутил ручку в пальцах. – Конечно, возможным недовольством соседей можно пренебречь. И репутацией можно пренебречь, ведь победителей не судят, но в армии Галлардии полно своих Алверов. В их министерстве свои Овелодри и Теталарды. Война изматывает не только нас.

– Полагаете, они столкнулись с нехваткой ресурсов?.. – Я смотрел в прищуренные глаза императора. Поморщился, поражаясь тому, как медленно ворочаются мысли. – Если бы им хватало ресурсов на нормальную войну, они бы не устроили этот заговор.

– Я очень на это надеюсь, Раввер. Я об этом молюсь, потому что если ошибся в расчётах, и их попытка убрать меня – лишь дерзкий план, который позволили попробовать по принципу «вдруг получится», то Алверию мы вряд ли сохраним независимой.

Из пола вынырнул привратный дух, протянул императору большой конверт, обращённый печатью вверх. С лица императора ушли все краски, потемнели глаза. И голос дрогнул:

– Ответ Галлардии.

Я стиснул подлокотники. Сердце билось где-то в горле, пока император дрожащими пальцами взламывал печать, вскрывал конверт и освобождал из его плена плотные белоснежные листы с витиеватыми гербами Галлардии.

Я не дышал, пока взгляд императора скользил по строкам. Быстро-быстро, иногда возвращаясь. Император выдохнул и обмяк в кресле:

– Галлардцы согласны прекратить войну, если мы останемся в текущих границах и выплатим контрибуцию.

Вдохнув и выдохнув, я спросил:

– Вы согласны?

– Конечно, – император схватился за ручку, постучал ей по столу. – Хотя поторговаться стоит. Да, попробую уменьшить сумму выплат.

Император в своём репертуаре. Улыбнувшись, я спросил:

– Могу я идти?

– Да-да, – отмахнулся император и постучал ручкой по губам. – Мне надо подумать.

Судя по взгляду, он уже воспарил в мир двусмысленных фраз, системы сдержек и противовесов, многогранных ценностей и разменных монет в виде территорий и сфер влияния. Император любил политику и, мне кажется, если бы старость не вынуждала его меньше заниматься делами, мы бы не дошли до этого заговора и поражения в войне.