Миа Тавор - Слезы звезд (СИ)

— Ну и берлога, — голос Уилла донесся до нас уже изнутри. — Вам определенно стоит взглянуть.

Мы вздрогнули. Все внутри меня противилось, но Джин шагнула за Уиллом в полумрак. И мне не оставалось ничего другого, как последовать за ней, притворив за собой дубовую дверь. Она захлопнулась за нами с прежним гулким щелчком. Я подергала ее и поняла, что снова сработал замок. Чтобы ее открыть, нужно было опять вставить ключ.

Кабинет мистера Броуди был двухъярусным. Странные приборы для опытов по физике, покрытые пыльными покрывалами и старыми грязными простынями, занимали почти всю поверхность первого этажа. На второй ярус вела железная лестница, там располагались полки с тяжелыми томами. Мозаичные окна находились почти под самым потолком и толком не пропускали свет, из-за чего кроме небольшого квадрата на полу большая часть остального пространства была погружена во мрак. Со всех углов свисала паутина и лежал толстый слой пыли, вместо ламп кое-где на каменном полу валялись одинокие огарки восковых свечей — мистер Броуди не признавал искусственный свет.

Печи здесь не было, и по всему пространству гуляли пронизывающие сквозняки. Могильный холод в кабинете был странно липким. К тому же здесь что-то постоянно шуршало. Казалось, сами старые камни тихо перешептываются вокруг. В этом владении безликих, потусторонних духов мне стало не по себе.

— Прямо как в склепе, — хмыкнул Уилл. У него изо рта шел пар.

Побледневшая Джин, которая, очутившись внутри, утратила изрядную долю прежней смелости, зябко поежилась.

— Давайте найдем то, зачем пришли, и побыстрее уберемся отсюда, — произнесла я, чувствуя, как кожа под одеждой покрылась гусиными мурашками.

Мы оглянулись по сторонам. Стол мистера Броуди стоял у стены, прямо под железной лестницей.

— Здесь ты видела его в прошлый раз, Джин?

Она безмолвно кивнула. Ее обескровленные губы подрагивали.

В той части было темно. Я достала телефон и включила фонарик. По пыльной поверхности заскользил луч белого света.

Несколько завалявшихся склянок с зельями, бесполезные листки пожелтевшей бумаги со старомодным пером и самой настоящей чернильницей, еще три почти догоревших сальных огарка. Но ничего, что было бы похоже на кулон.

— За год он вполне мог от него избавиться, — высказала предположение я, пока мы осматривали каждый сантиметр.

— Думаешь, он хранил бы его так долго, чтобы потом выкинуть? — Уилл скептически помотал головой. — Вряд ли. Пошли проверим ящики.

Мы обошли стол и втроем столпились возле выдвижных ящичков с тяжелыми бронзовыми ручками. Ни я, ни Джин не горели желанием к ним притрагиваться. Поэтому действовать пришлось Уиллу, который, впрочем, совершенно не выглядел смущенным и принялся за дело с прежним рвением. Оказавшись так близко от вожделенной цели, он был готов на все.

Первые два оказались забитыми пузырьками с какими-то таблетками.

— Ну и гадость, — пробормотала я, указывая на бутыль, заполненную слегка светящимся зельем болотного цвета.

— Этим он наполняет свою фляжку, — бесцветным голосом произнесла Джин.

— Ну и крутит же его, когда он его пьет. Весь трясется, как на электрическом стуле, — фыркнул Уилл, задвигая второй ящик и берясь за третий.

Я не стала делиться с ними тем, что один раз подслушала Лин. Это зелье делала для него миссис Джеймс. По ее словам, оно помогало ему держать себя в руках после психушки, в которой он давным-давно провел несколько месяцев.

— Черт, — выругался Уилл. Последний ящик не поддавался. Он оказался заперт на замок.

— Придется повозиться.

— Думаешь, ты справишься?

— Я же сказал, что еще смогу тебя удивить, — усмехнулся он. — Нужно что-то острое. У кого-то из вас есть невидимка?

Джин потянулась к волосам, но я оказалась проворнее. Непослушная прядка тут же упала на лицо.

Уилл принялся возиться с замком. Мы с Джин прижались к друг дружке за его спиной. Пока она подсвечивала ему телефоном, я подняла глаза. Вторая половина комнаты была слабо освещена падающим сверху рассеянным светом. От сквозняков края некоторых старых одеял, наброшенных на приборы, шевелились, и казалось, что они двигаются, словно бесшумные призраки. Шепот стен будто бы стал громче. Мне вдруг стало по-настоящему жутко. Я уже не думала про кулон. Мне хотелось поскорее уйти отсюда. Джин, похоже, испытывала сходные чувства: ее рука с телефоном дрожала, заставляя Уилла недовольно цокать языком каждый раз, когда луч света нечаянно скользил в сторону.

— Готово, — вдруг произнес он.

Зажав мою невидимку в зубах, он с нетерпением выдвинул старый ящик.

— Джин, посвети сюда.

Не дыша, мы нагнулись над ним.

Сначала показалось, что он пустой, и у меня дрогнуло сердце. Неужели мы его не найдем? Но вдруг кругляшок света выхватил что-то в самом углу.

— Сюда, Джин, — я направила ее руку.

Мы смотрели на фотографию, согнутую пополам. Было заметно, что она старая, с потрепанными краями. Внутри — кусок скомканной ткани. Даже отсюда я могла различить, что это алый шелковый платок, какой для красоты повязывают себе на шею школьницы. И он не мог принадлежать мистеру Броуди.

Меня пробрал безотчетный ужас. Мне захотелось бежать отсюда. Джин тоже не могла пошевелиться — рядом с моим ухом раздавалось ее слабое, прерывистое дыхание.

— Может, не надо, Уилл, — прошептала я, когда он протянул руку.

— Ерунда, мы уже здесь.

— Осторожно, — пробормотала Джин.

Края фотографии затрепетали, когда он доставал ее из ящика. Словно крылья раненой птицы. Рука Уилла дрогнула, и платок полетел на пол. Что-то глухо звякнуло.

— Черт!

Мы лихорадочно шарили вокруг себя фонариком.

— Где он?

— Вот!

— Кулон! — выдохнула я, когда мы направили туда фонарик. Его лицевая сторона торчала из-под уголка ткани, края тонкой цепочки были оборваны, словно его грубо сорвали с шеи.

Ни я, ни Джин не хотели притрагиваться к платку. Поэтому нагнулся Уилл.

— Поверить не могу, что мы его нашли, — с придыханием произнес он. — Ты была права: он точно такой же, как на картине.

Серебряные палочки, повторяющие форму созвездия Волка, поблескивали в окружающем сумраке. Было что-то жуткое в этом мерцании.

Он перевернул его.

— Смотрите! И на нем есть инициалы — М. Г.

Мы уставились на буквы, вырезанные в серебре, стараясь не смотреть на платок, который Уилл отложил на стол.

— Я не знаю никого с таким именем, — он нахмурился. — А ты, Джин?

Она покачала головой.

— Фотография, — напомнила я, глядя на сложенный снимок в руке Уилла. — Может быть, на ней будет ответ.

Отложив кулон на платок, Уилл раздраженно отобрал у дрожащей Джин телефон с фонариком, а другой расправил сгиб. Белый луч высветил лица, и я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Это было уже слишком.