Екатерина Богданова - Драконьи испытания. Восхождение легенды

— Оставь его. Мы все не ожидали подобного, — произнёс Альтанир.

Голос его прозвучал очень близко, словно саринеец склонился к моему уху, чтобы сказать это.

Я медленно приоткрыла глаза, и поняла, что полулежу в его объятиях. Моя голова покоилась на плече жениха, потому и голос его показался таким близким.

— Раникэ, — шёпотом позвала я.

— Она очнулась! — ликующе воскликнул бакалавр Пиротэн. — Я же говорил, говорил вам, что выброс силы был минимальным и контролируемым.

— Хоть в чём-то вы не ошиблись, — проворчал Айсек, подбегая ко мне.

Но его опередила Рани. Кошияра упала передо мной на колени и крепко обняла, буквально вырвав из рук Нира.

— Спасибо, спасибо, спасибо. Спасибо тебе, ты спасла меня, — затараторила она, уткнувшись лицом в мои волосы над ухом.

Я же была настолько слаба, что повисла в её объятиях, словно тряпичная кукла.

— Спасла от самой себя. Сомнительный подвиг, — проворчала Пармия.

А мне вдруг вспомнились слова Пармии о том, что они потеряли уже двоих.

— Кто погиб? — спросила я тихо.

Раникэ как-то сразу сникла, ослабила объятия, и позволила Альтаниру вновь усадить меня к себе на колени.

— Баштияр нарвалась на обезумевшую от силы горгулью, когда мы спускались к вам, — сдержанно произнесла Пармия. — Это была её шестая жизнь. Теперь она возродится советницей, в последний раз.

— Возродится? — с надеждой спросила я. — Значит, она не умерла… окончательно?

— Почему же? Баштияр больше нет. Её дух вернётся с рождением следующей кошки. Она будет мудра и справедлива, но уже не станет воином. Для племени это благословение богов, а для неё самой — наказание за небрежное отношение к дару жизни, — пояснила Пармия и отошла в сторону.

Она скорбела. Но, даже потеряв подругу, кошияра не проронила ни единой слезы. Воины не плачут.

— Я тоже потеряла Баштияр, но это еще не повод быть бесчувственной каменной кошкой, — прошептала Раникэ. — Пармия сама разменяла шестую жизнь, вот и бесится, понимая, что это её последний шанс прославиться, как великая воительница.

— А ты? — спросила я.

— Я только второй раз переродилась, и, если честно, совершенно не помню первую жизнь. Говорят, вспомню с рождением первого котёнка. Но мне пока как-то не хочется… ни рожать, ни вспоминать, — призналась Рани.

Пока кошияра говорила, я внимательно осматривала её с ног до головы. Её одежда была в подпалинах, но, в общем, девушка выглядела вполне здоровой. На коже ожоги, если и были, то уже зажили.

Сама же я, похоже, опять осталась без одежды. Во всяком случае, чувствовала я себя именно обнажённой. Не зря же меня опять закутали в покрывало, как младенца.

Осмотревшись, я обнаружила, что мы находимся на дне извилистого ущелья. А взглянув вверх, ужаснулась. Как же им удалось спуститься по почти отвесной скале? Но ещё больше пугал вопрос — как мы будем подниматься обратно?

Альтанир был угрюм и молчалив. Он только обнимал меня и, даже чтобы оделась, отпустил неохотно.

Ручья, чтобы смыть с тела копоть от сгоревшей одежды, поблизости не было. Но меня снова спасла чудодейственная ткань, преподнесённая подругами-водными. Лёгкая, мягкая и, казалось бы, абсолютно сухая материя легко справилась с чёрной жирной гарью, словно я не обтёрлась, а приняла ванну с душистым мылом. Но проводить эту процедуру мне пришлось очень быстро, отгородившись от спутников покрывалом, которое держали Раникэ и ещё одна кошияра — Калико.

— Какая интересная ткань. Не подскажешь, где можно достать такую? — спросила кошияра.

— Не надоедай, Кали. Мы все знаем, какая ты модница, но сейчас не время и не место, — пожурила её Рани, пародируя строгий тон Пармии.

— Я была бы рада подсказать, но сама впервые столкнулась с таким сокровищем. Мне этот лоскут подарили подруги, русалка и сирена. Это, должно быть, водные сотворили такое чудо, — ответила я Кали, с укором взглянув на Раникэ.

— Жаль. С водными мы не дружим, — вздохнула Кали. — Они пахнут рыбой. Мы рыбу едим, а не дружбу с ней водим.

— Так и скажи, что воды боишься, — фыркнула Рани.

— А ты будто не боишься? — взвилась вторая кошка.

— Не ссорьтесь, — миролюбиво проговорила я, одевшись.

Штаны я одела свои, последние. А вот с обувью и блузой возникли проблемы. Оказалось, что, собирая меня в дорогу, подруги позаботились о нескольких сменах белья, но забыли положить третью блузу. В наличии были только тёплая шерстяная жилетка, и ещё более плотный жакет. Они, безусловно, пригодятся, если мы доберёмся до вершины горы, где будет намного холоднее. Но сейчас мы были далеки не то, что от вершины, даже от подножия, а осень выдалась довольно тёплой. И, если бы не любовь Калико к нарядам, пришлось бы мне щеголять в колючем шерстяном жилете на голое тело. Сейчас же я красовалась в бордовой безрукавой блузе со шнуровкой на животе.

С обувью подруги тоже просчитались, видимо не предусмотрев, что я могу её сжечь. Но и тут кошияры пришли мне на помощь. Тарпиша, тихая, молчаливая кошка, отличающаяся высоким ростом и таким же размером ноги, как у меня, отдала мне свои сменные сапоги. Я бы не назвала мягкую, даже на подошве, высокую кожаную обувь, со шнуровкой спереди, сапогами, но выбора у меня не было. Каждый шаг позволял мне прочувствовать даже самые мелкие камушки под ногами. Как же они ходят в такой обуви?

Заметив, как я морщусь и неловко переступаю с ноги на ногу, Пармия снисходительно улыбнулась и посоветовала:

— Ступай мягко и неслышно, как кошка. Если ты зверь в душе, то привыкнешь.

Но я не была зверем! Как бы мне этого ни хотелось, я не была драконом. Пока.

— Ну как ты? — спросил Айсек, подойдя ко мне, когда я осталась одна.

Пиротэн кормил Бруню лично отобранной травой из скудного ассортимента, произрастающего у стен ущелья. Кошияры о чём-то тихо переговаривались, собравшись у стены, по которой нам предстояло взобраться вверх, а Альтанир сидел на камне, бездумно глядя перед собой.

— Всё хорошо, — ответила я, выдавив из себя скупую улыбку.

— Не вини себя в происходящем. Ты должна понимать, что это последствия воздействия артефакта. И я клянусь тебе, выродок, который делает это с тобой, умрёт долгой, мучительной смертью, — тихо произнёс Айсек.

Да, он не кричал, не ругался, но в его голосе было столько ненависти, что даже мне стало страшно.

— И поговори с Ниром. Я вижу, что ты гораздо легче переносишь последствия ритуала. Его же буквально выворачивает наизнанку, — добавил друг, прежде чем я придумала, что ответить на его клятву мести.

Я понимала, что это не пустые слова, а именно клятва. И Айсек будет стремиться к её исполнению, невзирая на риски и опасности. Но, взглянув на Альтанира, забыла про всё. Я физически почувствовала его боль. Ниру было плохо, он боролся с болью и едва держался, чтобы не закричать.