Екатерина Богданова - Драконьи испытания. Восхождение легенды

— Не думаю, что Фидэлика осилит подъём, — высказала общее мнение Раникэ, с сомнением поглядывая на мои руки.

И что ей не нравится? Согласна: ногти в ужасном состоянии, на запястьях следы от еще не затянувшихся полностью царапин, да и ладони уже не такие нежные, как раньше. Но в целом — у меня были красивые, женственные ручки… совершенно не приспособленные карабкаться вверх по острым скальным выступам. То же самое можно было сказать о моих ногах, как, впрочем, и обо всём остальном.

Решение было найдено, но оно, почему-то, очень не понравилось бакалавру Пиротэну. Саламандр долго возмущался и протестовал, но его мнение никого не интересовало.

Было решено, что Пармия и Раникэ вскарабкаются первыми, потом меня отправят к ним на Брунгильде, и только после этого поднимутся все остальные, а мы подождём их на тропе.

Когда кошияры преодолели уже полпути, я подошла к Пиротэну и прошептала:

— Не переживайте, я тоже не в восторге от этой идеи. Ведь я совершенно не умею управлять ездовыми ящерами, тем более в полёте.

Бакалавр гулко сглотнул, смерил меня неприязненным взглядом и отошёл.

— Что ты ему сказала? — спросил Айсек, наклонившись к моему уху.

— Правду, — пожала я плечами.

— Фидэлика, иди сюда, я помогу тебе взобраться в седло, — резко произнёс Альтанир, недовольно посмотрев на Айсека.

Под ворчание и указания саламандра я была усажена на Бруню и крепко пристёгнута к седлу ремнями. Поводья мне вручили с явным недоверием.

— Не дёргай, не тяни сильно, и не бей её ногами, она этого не любит, — инструктировал меня преподаватель. — И не забывай, это не лошадь, удила не закусит.

— Я вижу, что это не лошадь, — ответила я флегматично. — А как вы вообще ей управляете?

Дело в том, что поводья крепились к некоему подобию ошейника, свободно болтающемуся на шее ящера, и я совершенно не понимала, как управлять Бруней, если она даже не почувствует, если я потяну в ту или иную сторону.

— А ты не управляй, ты попроси, — злобно прошипел саламандр.

— Хорошо, — согласилась я, по-прежнему не понимая, как управлять ящером в полёте, но не испытывая по этому поводу ни малейшего беспокойства.

Мне еще никогда не доводилось летать, но и это меня совершенно не тревожило.

— Да разморозьте вы уже её, адепт Сальмис! — потребовал Пиротэн.

— Не думаю, что мне это удастся, — признался Альтанир. — Но, в сложившейся ситуации, так даже лучше. Бояться не будет.

— А мне следует бояться? — поинтересовалась я, не испытывая впрочем ни малейшего интереса.

— Ну что ты, милая. Бояться совершенно нечего, — заверил меня жених… или уже муж?

Я запуталась в ритуалах и их последствиях, но и это меня не заботило.

— Если бы не ваша связь, я бы и близко не подпустил её к Бруне в таком состоянии, — заявил преподаватель, с надеждой глядя на Альтанира.

— Кстати, о связи, не подскажите ли, уважаемый бакалавр, почему я раньше не мог защитить Фидэлику от воздействия извне, если мы были связаны обрядом единения ещё в детстве? — спросил его Нир. — Возможно, наши выводы ошибочны, и мы не были обручены ранее?

— Вы когда-нибудь слышали про теорию сознательного и бессознательного, адепт? — в свою очередь спросил саламандр. — Я думал об этом, и пришёл к выводу, что всё дело в сознании. Вы могли воспользоваться вашей связью, но не знали о её существовании, потому и не чувствовали её. Но подсознательно вы тянулись к объекту единения, вот и согласились участвовать в походе.

— Я согласился участвовать, потому что действительно хотел помочь понравившейся мне девушке, оказавшейся в трудной ситуации, — усмехнулся Альтанир.

— Хотите, чтобы я поверил, что вы настолько прониклись симпатией и сочувствием к адептке, увидев её лишь раз, что согласились ввязаться в сомнительное, опасное предприятие абсолютно сознательно? — усомнился в его словах преподаватель.

— Почему же? Мы уже встречались, два раза, — вставила я. — И в первый раз он повёл себя довольно грубо. А во второй я едва не убила его за назойливость.

— Грубостью ты называешь попытку помочь тебе, дорогая, — улыбнулся мне саринеец. — А назойливостью — сопереживание и заботу.

— Ты силой вывел меня из ангара, помешав узнать, в чём заключается тайна обряда посвящения в адепты академии, а потом практически волоком дотащил до комнаты, — припомнила я. — Когда же, при второй встрече, я попросила оставить меня одну, ты начал преследовать меня, за что и поплатился.

— Она набросилась на меня, а потом ещё и нос разбила, — пожаловался на меня Альтанир.

— Как интересно, — протянул саламандр. — Значит, сила лунного единения начала притягивать вас друг к другу, как только вы оказались достаточно близко. И это в очередной раз подтверждает мою теорию! Сама богиня судьбы свела вас, адепты. А с судьбой спорить чревато.

— Мы не овцы, за которых решает случай, — начал, было, Нир, но сверху подали знак, что меня уже ждут, и Пиротэн перебил его.

— Поднимайте мою девочку, адепт, — проговорил он недовольно.

— Это моя невеста, — сухо поправил его северянин.

— Но понесёт её вверх моя девочка, — заявил саламандр.

Альтанир понял, что речь шла о ящере и, схватив Бруню за шею, заглянул ей в глаза. Спустя мгновение Брунгильда расправила крылья, намереваясь взлететь, но у неё это получилось только после того, как Нир прошептал заклинание левитации.

И я полетела. Казалось бы, что может быть прекраснее полёта для дракона, но мне было всё равно… пока не посмотрела вниз, на всё отдаляющихся друзей. Страх, неуверенность и восторг накатили одновременно.

— Не вовремя она как-то оттаяла. — Услышала я реплику Айсека, когда перестала визжать, чтобы набрать в грудь воздуха для продолжения крика.

Бруня оказалась надёжной подругой, она доставила меня именно туда, куда следовало, и терпеливо ждала, пока меня отстегнут от седла, и усадят на узкую тропу.

Я уже не визжала, страх и восторг полёта вытеснили мысли о ритуале единения и его последствиях. Теперь я только судорожно вздыхала, уткнувшись лицом в плечо обнявшей меня Раникэ. Мы совершили невиданную глупость! Если нас с Альтаниром обручили в детстве, то второй ритуал можно считать бракосочетанием? А что, если мы ошиблись в выводах, и причина в нарушении правил обряда? Неспроста же Пармия сказала, что чувствует чёрную магию древних. Так чего мне бояться? Того, что я вышла замуж за малознакомого… короля Горных Сариней, или последствий чёрного ритуала древней магии? Одно было ясно точно, бояться есть чего.

Пока я паниковала и путалась в шальных мыслях, на тропу поднялись все остальные. Пиротэн с Брунгильдой улетели вперёд, чтобы проверить — свободен ли путь. Айсек и Альтанир оказались в конце нашей процессии, а меня окружали кошияры. Но сейчас я была даже рада тому, что не вижу мужчин. В голове уже не было путаницы из множества мыслей, остался только один вопрос — следует ли мне покориться судьбе? Следует ли принять её выбор, если я доберусь до источника драконьего счастья и выживу? А как же Айсек? Я не могла отрицать, что Альтанир занимает большую часть моих мыслей, но Айсек… Именно Айсеку я доверяла безоговорочно, именно ему я могла сказать всё, раскрыть душу, будучи уверенной, что он не осудит и подскажет, что делать. Но, я связана с Альтаниром. Имею ли право на общение с Айсеком? Как же всё сложно! Постараюсь разобраться с этим позже, если выживу.