Юлия Цыпленкова (Григорьева) - Тридцать дней (СИ)

Венн… Водяные змеи — веннеры, получили неожиданную славу. Ее раздули водники, полностью захватив право на содержание веннеров, указывая на то, что суть этих змей — вода. Их использовали как телохранителей, и это было неудивительно. Имя, полученное первым змеем при его создании, означало друг, и это заложило основу сути веннеров. Преданные и верные они оберегали своего хозяина, поддерживали, становились молчаливыми спутниками в горестях и радостях. А вот измен не прощали, и горе-хозяин, обидевший водяного змея, мог оказаться в его желудке… Ну, ярость, в которой был создан Венн, тоже стала частью его сути, как и умение дружить. Так что маги, заполучив веннера, раз и навсегда принимали главное условие — не предавай.

Искра… Ее потомки быстро расплодились по нашему замку, получив от прислуги название: Королевские крысы. Ничего в них не было королевского, абсолютно. Тот же окрас, те же повадки, что у остальных сородичей, только нахальные, ленивые и отожравшиеся в хозяйских закромах. В результате, пришлось переселить их в заброшенный замок, найденный Скаем в горах айров, где наглые серые морды быстро прижились и обиды на нас не держали, потому что запасов им оставили немало. А чтобы крысы не стали бедствием, пришлось ограничить их плодовитость.

С самой Искрой мне было расставаться жалко, и она, против всех законов природы, продолжала жить рядом с нами. Это, наверное, единственное, за что я получила нагоняй от папы. Кажется, он никогда еще так на меня не сердился. Отец не выпускал меня с Зеленого холма, пока не выговорился полностью. Расхаживал передо мной, чеканил слова, заставив повторить все законы Созидания. И, как наказание, я делала то, что ненавидела с самого детства — писала формулы, а папа продолжал расхаживать вокруг меня и произносить свою речь, наполненную праведным негодованием. И это меня Скай называет занудой! Ну… если только самую малость, я ведь дочь своего отца… Впрочем, на Искре всё это никак не отразилось, она продолжала жить в своем любимом кресле, иногда поругиваясь с Венном, который порой донимает крысу, когда ему становится скучно. Он еще молод и полон сил, продолжает служить нашему маленькому семейству, но, главное, он был и остается нашим другом и первым совместным детищем.

Папа тоже ждет рождение нашего первенца. И, как и Тей, называет это своим последним желанием. После он уйдет, наконец, готовый к очищению и новому рождению, когда-нибудь. Мне грустно, но не горько. Отец был рядом со мной почти тысячелетие. Его время давно миновало, и теперь, когда я обрела покой и долгожданное счастье, он считает свой долг исполненным. Я просто попрощаюсь с ним и отпущу, сохранив в душе его образ и память, которую у меня уже никто не отнимет.

Возможно, они вновь встретятся — четыре друга, и может быть, в этот раз для них всё сложится иначе, возможно… А может, моим родителям дадут новый шанс прожить жизнь до глубокой старости, и может, у них родится сын, которому суждено не только повзрослеть, но и познать свое маленькое счастье. Хочется верить, что мой горячо любимый брат, получит на это право. Впрочем, кто знает, может быть, он уже жил, и его потомки ходят где-то совсем рядом. Ничто в Мироздание не исчезает бесследно. Круговорот энергии бесконечен и абсолютной пустоты нет. Ничто — это просто слово, потому что в нем всегда есть точка, из которой однажды вырастит Нечто.

— Ну, хватит, — Скай резко сел. — Ты уже достаточно вымокла и перепачкалась. Думаю, наш сын доволен этим валянием в грязи.

— Спроси у него сам, — ответила я, пожав плечами. — Вы с ним лучше понимаете друг друга. Даже о том, что он уже есть, ты узнал раньше меня.

— Слияние, любовь моя, лучшая штука, которую придумали Созидающие, — усмехнулся Аквей. — Он прижался ухом к моему животу и вопросил: — Ты нагулялся, счастье мое?

Это было маленькое представление, Скай чувствовал сына на уровне стихии, но мне безумно нравилось, когда они разговаривали именно так, через меня.

— Счастье нагулялось, — уверенно произнес будущий отец.

— С чего так решил? — с подозрением спросила я. Это счастье на всё имело собственное мнение.

— Отец и сын всегда поймут друг друга, — заносчиво ответил Аквей, но хмыкнул и сбавил тон: — Не дрался. Наверное, насытился стихией и угомонился.

— Тогда точно можно возвращаться, — согласилась я. — Поднимай.

— Пузырь ты мой, — Скай спрятал смешок. — Захребетница.

— Нахал, — беззлобно огрызнулась я, протягивая руку. — Еще слово, и будешь таскать меня всю жизнь.

— Так ведь у нас один путь, любовь моя, — с улыбкой ответил супруг.

— Одна судьба, — эхом отозвалась я.

— На троих, — рассмеялся Скай, погладив мой живот.

— А может и больше, — хмыкнула я. — Это как пойдет.

— Мне нравится ваш подход к делу, лейда Аквей!

Скай обнял меня за талию, открыл Врата, и мы шагнули в них. Наше Нечто продолжало развиваться. Надеюсь, Мироздание будет к нам милостиво, и ничего крупней маленькой семейной ссоры нам не больше не грозит.

Что я еще хочу сказать? Только одно — пусть свет ваших искр сияет ярче солнца.

Конец