Ким Харрисон - Немертвый в саду добра и зла

— Привет, Рэт, — сказала она, остановившись на общем крыльце жилого комплекса шесть на восемь. — Разве ты еще не помер?

— Это не от недостатка усердия, — ответил вампир постарше, его морщинки становились заметней, когда он улыбался. — А где Арт?

— Самоедством занимается, — ответила она, и его напарница, миниатюрная женщина, улыбнулась. Она была живым вампиром, похожим на выпускницу школы, но Айви понимала, из-за каких-то ведьмовских чар она так выглядела. Женщине было за пятьдесят, но благодаря этой маскировке она могла успокоить тех, кто нуждался… в успокоении. Айви осторожно кивнула ей и получила такой же кивок в ответ.

Слабый запах крови шел из прихожей и проникал в ее мозг. Этого было недостаточно, но после игры с Артом все ее чувства работали в сверхрежиме.

— Тело все еще здесь? — спросила она, подумав, что ситуация может оказаться выгодной. Арт не сможет здесь долго находиться, и его сопротивление должно понизиться. Благодаря маленькому плану, можно заставить его сделать ошибку сегодня вечером, и она подавила дрожь предвкушения от того, что это для нее бы значило.

Рэт встрепенулся и вопросительно взглянул на нее.

— Тело в машине скорой. Ты в порядке?

Его зубы, погружающиеся глубоко в нее, соль его пыльной крови на ее языке, рывок адреналина, когда он вытаскивает из нее зубы, что делает ее живой…

— Все в порядке, — сказала она. — Вампир? — спросила она, так как они обычно оставляли тела для морга, если существовала вероятность, что тело могло встать.

Лицо Рэта сделалось жестким.

— Нет. — Его голос был мягок, и она взяла пару скользких бахил, которые его партнер протянул ей. — Ведьма. Симпатичная. Но с тех пор как сделали ставку на то, что ее закололи, мужа призвали игнорировать его права и вытащили из него, что он избивал и душил ее, они переместили ее. Он работает с краской, Айви. Хорош только в дренаже и росписи стен.

Айви нахмурилась, не следуя за его взглядом к мужчине, кричащему в машине. Они переместили ее?

Рэт заметил ее раздражение и добавил, — Черт, Айви. Он сознался. Все ясно. Больше ничего нет.

— Здесь больше ничего не будет, когда я скажу, что здесь больше ничего нет, — сказала она, напрягаясь, когда узнаваемый грохот Ягуара Арта последней модели пронзил влажную ночь. Черт побери, она хотела быть тут первой.

Открытые участки кожи Айви покалывало, и она чувствовала, как прокатывается отвращение. Да поможет ей Бог, она собиралась использовать место преступления, чтобы заткнуть Арта за пояс. Кто-то умер, а она собиралась использовать это, чтобы обольстить Арта и заставить его укусить ее против ее воли. Насколько развращенной она могла быть? Но это было старое чувство было быстро подавлено, как и все другие уродливые вещи в ее жизни.

Вручая свою сумочку Рэту, она взяла пакет с уликами и мел.

— Мне здесь нужен фургон криминалистов, — сказала она, не волнуясь, что Рэт только что сказал ей, что собрал все доказательства, о которых она могла подумать. — Я хочу, чтобы это место пропылесосили, как только я уйду. И я хочу, чтобы ты перестал делать мою работу.

— Прости, Айви. — Рэт усмехнулся. — Э, народ начал делать ставки на тебя и Арта…

Айви сделала шаг вперед, замахала руками. Рэт остановил ее, хватая за руку и притягивая к себе. Она упала на его грудь, он был в два раза тяжелее ее. Его спутник вздрогнул. Айви знала, что приземление не будет болезненным, но в ней вспыхнула толика разочарования.

— Ты знаешь, — Рэт выдохнул, и запах крови его спутника вырвался из его рта. — Тебе действительно не стоит носить эти высокие каблуки. Из-за них у тебя проблемы с координацией.

Айви перевернулась и встала с него.

— Я слышала, что больнее, когда ими пинаешь в промежность таких ублюдков, как ты, — сказала она, уходящий адреналин заставлял ее голову раскалываться. — Кто еще был здесь? — спросила она, думая о комнате полной страха, которая была просто тем, что заставило бы Арта совершить ошибку. В настоящее время он стоял у машины, смотря на человека и позволяя ему истекать кровью. Идиот.

Рэт потер шею в приглашении. Боже, это уже началось. С восходом солнца они все будут думать, что она на рынке, чтобы создать необходимое, чтобы достигнуть более низкого подвала в башне, и на нее нападут толпой. Представляя ближайшие инсинуации, предложения и нежелательные попытки, Айви задушила вздох. Как будто феромоны уже не были достаточно плохи? Возможно, она должна распустить слух, что у нее был стандартный номер.

— Скорая прибыла, — сказал вампир. — Тиа и я вытащили его. Он плакал над ней, как обычно. Соседка сказала, что это домашнее насилие. Уже третье за этот месяц, но когда все стихло, она испугалась и позвонила.

Нахмурившись, Айви сделала последний глоток чистого ночного воздуха и вошла в холл. Не слишком много людей, чтобы перепутать, и Рэт знал, чего не нужно касаться. Комната была столь чистой, как можно было ожидаться. И она не собиралась пачкать ее.

Сильный запах крови усилился, и после надевания синих бахил, она согнулась и пролезла под лентой в открытую дверь. Она остановилась внутри, принимая чужую жизнь: низкие потолки, смятый ковер, старые шторы, новая кушетка, большой, но дешевый телевизор, еще более дешевое стерео и сотни CD-дисков. На стенах висели фотографии людей в рамочках, на полках стояли игры. Женские следы были пятнами, как брызги краски. Жертва жила здесь не очень долго.

Айви глубоко вдохнула, пробуя гнев, оставленный в воздухе, невидимые указатели, которые исчезнут с лучами солнца. Шаркая синими бахилами, она прошла за ароматом крови в ванную. Красный отпечаток руки оказался на ободке унитаза, было несколько мазков на ванне и занавеске. Кто-то ударился головой от ванну. Розовая лампочка давала нереальный свет, и Айви отключила вытяжной вентилятор концом ее воскового карандаша, напоминая себе сказать Рэту, что она сделала.

Мягкий гул остановился. В новой тишине она услышала мягкий треск разговора и смех комедии, идущие из соседней квартиры. Удовлетворенный голос Арта просочился из прихожей, и кровяное давление Айви возросло. Рэт сказал, что мужчина задушил свою жену. Она видела вещи и похуже. И хотя он не сказал, где они нашли тело, почти ощутимый гнев тек по дверному косяку спальни, сломанному замку, недавно покрашенному по трещинам.

Айви коснулась скрытого повреждения пальцем. В спальне было то же самое соединение небрежного холостяка и молодой женщины, пытающейся украсить помещение с небольшими затратами. Дешевые вычурные подушки, розовое кружево, развешанное по уродливым абажурам, густая пыль на металлических жалюзи, которые никогда не открывались. Крови нет, а мазки, вероятно, оставил подозреваемый. Красивая одежда розового и белого цвета была разбросана по кровати и полу, а шкаф был пуст. Она попыталась уйти. Черный телевизор стоял в углу, брошенный, сломанный на полу под вмятиной в стене, пахнущей штукатуркой. На ковре была разметка Рэта и фотоаппарат женщины, лежащий наискосок на полу у кровати.