Ким Харрисон - Немертвый в саду добра и зла

Мужчина кивнул. Его щетина была густой, и подавляя мысли о том, как это будет чувствоваться, когда она проведет по ней пальцами, а затем зубами, Айви шагнула из комнаты, убегая от вони страха мертвой женщины. Ей не нравилось, что там пахло точно как ее собственный страх.

Айви быстро прошла через гостиную в прихожую, пытаясь не дышать. Она должна была запланировать это, не выставить себя дурой, действуя под влиянием импульс. Из-за ее предположений, Арт держал ее за волосы. Избегать его остальную часть дня было невозможной. Возможно она могла бы провести день исследуя банши. Файлы хранились на верхних уровнях. Арт мог бы последовать за ней, но соотношение Внутриземельцев будет в пользу ведьм и оборотней, не только уменьшится уровень феромонов, но также и облегчится ранний выход, так как вся башня, над землей пустеет в полночь, с трех до двенадцати. Только подземные офисы поддерживали переменный график заката и восхода солнца.

«Вино», — подумала она, вынуждая себя выглядеть уверенной и небрежной, когда она появилась на крыльце и нашла огни команды новостей, уже освещающие автостоянку. Она возьмет две бутылки по пути домой, таким образом, Кистен будет достаточно пьян, чтобы не волноваться о том, что она причинит ему боль.

Даже с ее намерениями уехать в полночь, солнце высоко стояло к тому времени, когда Айви простаивала на своем байке в час пик в Низинах, на пути к береговой линии и просторной квартире, которую она и Кистен делили над рестораном Пискари. То, что она работала на силу, которая охраняла подземелье, которым он управлял, не было удивительным или случайным, а благоразумным планированием. Хотя на платежной ведомости это не отражалось, Пискари управлял О.В. через сложную систему благотворительности. Он все еще должен был повиноваться законам, или, по крайней мере, не попадаться, нарушая их, чтобы он не был втянут как кто-либо еще. Это напомнило Айви, на что, вероятно, действительно походил Камелот.

Ее мать работала на вершине иерархии О.В., пока она не умерла, и Айви знала, что это было то место, где она и Пискари хотели, чтобы была Айви. Пискари имел дело с азартными играми и защитой — на бумаге, юридические способы делать его деньги — и мастер-вампир имеет больше изящества, чтобы поместить ее туда, где ей пришлось бы выбирать между тем, чтобы делать то, что он хотел, и между тем, что требовала ее работа. Коррупция была плохой вещью.

«Или хорошей», — подумала Айви, проверяя, чтобы парень позади нее смотрит, прежде чем она замедлила ход и повернула налево на автостоянку ресторана. Если бы не угроза Пискари, удерживающего агрессивных вампиров от самосуда, О.В. не могли бы справиться. Она была уверена, что именно по этому большинство людей, включая Ф.Б.В., закрывали глаза. О.В. был коррумпирован, но люди, фактически отвечающие за город, делали хорошую работу, поддерживая его в цивилизованном состоянии.

Айви остановила свой байк перед дверью на кухню и заглушила двигатель, просматривая пустую парковку. Была среда, и в то время как в любой другой день недели, ресторан покидали последние посетители, сегодня тут было пустынно. Пискари нравился день отдыха. По крайней мере, она не должна была избегать официантов и их вопросов относительно того, почему ее глаза были наполовину расширены. Ей была нужна или долгая ванна с пеной перед сном, или Кистен, или и то, и другое.

Бриз от реки был прохладен и нес запах нефти и газа. Вздыхая, чтобы очистить свой разум, она открыла служебную дверь колесом мотоцикла. У двери даже не было замка, чтобы грузовики с продуктами могли делать доставки в любое время. Никто не стал бы красть у Пискари. Для видимости он повиновался закону, но так или иначе, вы окажитесь мертвыми, не смотря ни на что.

С сумочкой и двумя бутылками вина в руке, она оставила свой мотоцикл около ящиков с помидорами и грибами и пошла по бетонным ступенькам к кухне, перешагивая две за раз. Она миновала темные прилавки и холодные духовки, не видя их. Слабый аромат поднимающихся дрожжей смешивал с непрекращающимися запахами вампиров, которые работали здесь, и она чувствовала, что расслабляется, ее ботинки мягко стучали по плиточному полу. Запах перенес ее к воспоминаниях о лете, когда она работала на кухне, а когда достаточно подросла, то и в зале в качестве официантки. Она не была невинна, но тогда уродство было потеряно в ярком свете острых ощущений. Теперь она просто была уставшей.

Ее пульс участился, когда она преодолела массивную дверь, которая вела к лифту и подземным апартаментам Пискари. Мысли, что он встретит ее успокаивающими руками и рассчитанным сочувствием, было достаточно, чтобы ее кровь прилила, но ее раздражение, что он манипулировал ей, удержало ее от того, чтобы пойти в бар. Он не позвал бы ее к себе, зная, что он больше ее помучает, если она будет проситься к нему, когда она не сможет получить больше, отчаянно нуждаясь в его заверении, что он все еще любит ее.

Было утешительно тихо в аккуратном ресторане, низкие потолки и тусклая атмосфера, казалось, следовали за ней в закрытые комнаты для вечеринок позади ресторана. Широкая лестница за дверями вела к частному второму этажу. Она вела рукой по стене для баланса, когда поднималась по широкой лестнице из черного дерева, стремясь найти Кистена и его понимающее ухо, которое не было присоединено к манипулирующему разуму.

Она и Кистен жили в переделанных апартаментах, которые занимали весь верхний этаж старого судоходного склада. Айви любила открытое пространство, она произвольно разделила его на области ширмами и стратегически разместила мебель. Окна были большими и измазанными с внешней стороны грязью и копотью сорокалетней давности. Пискари не нравилось показываться на свет, а это удовлетворяло меры безопасности.

Звеня винными бутылками, Айви поставила их на стол на верхней площадки лестницы, думая, что она и Кистен похожи на двух детей, подвергшихся жестокому обращению, желающих внимание того человека, который деформировал их, и любя его из отчаяния. Это была старая мысль, та, которая потеряла свое жало давным давно.

Стягивая свое пальто, она повесила его и свою сумочку рядом с вином.

— Кист? — позвала она, ее голос заполнил тишину. — Я дома. — Она снова взяла бутылки и нахмурилась. Возможно, ей нужно было взять три.

Ответа не последовало, и она направилась в сторону кухни, чтобы охладить вино, запах крови прошел через нее, как электрический ток. Это была кровь не Кистена.

Она остановилась и глубоко вдохнула. Она повернула голову к углу, куда доставщик поставил рояль на прошлой неделе. Это потрепало ее финансы больше, чем покупка байка, но звук от рояля в этой пустоте заставлял ее забывать все, пока эхо не исчезало.