Дж. Уорд - Зверь

Зверь перевернулся на спину, его сравнительно небольшие руки прижались к груди, ноги размером с дом вытянулись. Чтобы почесать его по брюху, Битти бы понадобилась шестифутовая стремянка… а Мэри — две таблетки «Ксанакса» [118] Алпразолам — лекарственное средство, анксиолитик (противотревожное средство), производное бензодиазепина средней продолжительности действия, которое используется для лечения панических расстройств, тревожных неврозов, таких как тревожное расстройство или социофобия. и бутылка вина, спасибо великодушное… Но малышка поступила лучше, когда подошла к зверю и приподнялась на носочках, а зверь наклонил к ней свою голову, наблюдая добрым взглядом.

— Он милый, — сказала Битти. — Да же? Кто у нас милашка?

— Мне нужно выпить, — пробормотала Мэри себе. — Черт, мне нужно выпить.

Но, по крайней мере, с чем-то мы разобрались, подумала она.

***

Когда Рейдж пришел в себя, его охватила сильнейшая паника.

— Мэри! Битти! Мэри!

Но потом он осознал, что две пары рук держали его за ладони, и два красивейших голоса успокаивали его… ну, один успокаивал. Он сам успокоился, просто услышав другой.

— Все хорошо, мы в порядке…

— Рейдж! У тебя дракон! Ручной дракон! Я почесала его живот!

Чего?! — ужаснулся он сквозь слепоту.

— Когда он вернется?! Я хочу снова увидеть его! Я могу поиграть с ним?

Его горячка не сопровождалась болью в животе, и значит он, к счастью, не слопал ни одного из тех гребаных придурков, напавших на его Мэри. О, и нижнюю половину его тела накрыли покрывалом, так что он не был голым.

Но он закачал головой, хотя не знал, куда именно смотрела Битти.

— Битс, это не игрушка. Он опасен…

— Я ему нравлюсь! Как круто!

— … и я не могу позвать его по первому желанию, понимаешь? Но когда ты начнешь жить с нами, посмотрим, что я смогу сделать.

Глухое. Молчание.

А потом Битти спросила тоненьким голосом:

— Жить с вами?

— О… дерьмо, — пробормотал он. Хотя Король предупреждал, что ругаться нельзя. — Вот блин. То есть клин.

— Жить с вами? — повторила девочка.

Когда Мэри прокашлялась, Рейдж попытался сесть, хотя сил принять вертикальное положение не было.

— Битти, — сказала его шеллан. — Я пыталась найти твоего дядю. На самом деле, многие пытались найти его… из этого ничего не вышло. Я не знаю, что случилось с ним и где он сейчас… нет никаких предположений. Но допуская, что он… вне доступа… мы с Рейджем поговорили, и, понимаешь, мы не хотим занять место твоей мамэн. Вовсе нет. Просто… мы нам бы хотелось, чтобы ты подумала над возможностью остаться с нами, можно попробовать для начала, и если тебе не понравится, ты всегда можешь…

Послышались сдавленные рыдания, и Мэри замолкла.

И тогда он почувствовал слезы.

— Что такое? — завертелся он. — Что стряслось? Что она делает…

Внезапно маленькие ручки обернулись вокруг его шеи, и Битти заговорила ему на ухо:

— Это значит, что ты будешь моим папой?

Рейдж перестал дышать. Потом аккуратно обнял девочку в ответ, стараясь не задавить.

— Если ты захочешь… — Так, он с трудом говорил. — Да. Да, буду.

Он почувствовал, как Мэри потирает его спину кругами, ощутил ее радость… но этого было мало. Он притянул ее к себе так, чтобы обе его женщины были рядом.

Это была… его семья, подумал он, чувствуя внезапный прилив гордости. Это… его девочки.

Улыбка, расплывшаяся на лице, так сильно растянула щеки, что они уже не вернутся к прежней форме.

Особенно когда он вспомнил, как держал на руках Мелкого Рофа на той кухне, уставившись в стену невидящим взглядом, ему было больно при мысли обо всем, чего у него никогда не будет.

И вот он, здесь, держит не просто в руках, а в объятьях все, что когда-либо хотел.

— Я могу переехать сегодня? — спросила Битти. — И когда я познакомлюсь со всеми?

Стрессоустойчивость детей достойна восхищения, думала Мэри, когда они с Битти и Рейджем подъехали ко входу в особняк Братства.

Несмотря на пережитое, девочка с широко распахнутыми глазами и открытым сердцем шла навстречу новой жизни, готовая ко всему, взволнованная, счастливая. С другой стороны, она была с людьми, которые любили ее, даже если было рано об этом говорить.

Но здесь не обошлось и без грусти. Особенно когда она и Битти поднялись на чердак в Убежище и достали два чемодана. Когда девочка спросила, может ли взять с собой вещи мамы, Мэри разревелась. А еще была урна с прахом.

Но, так или иначе, был повод для радости, и Мэри сосредоточилась на этом.

Она остановила «ГТО» прямо перед каменными ступенями — возможно, она перестаралась, ведь у девочки с собой было всего два небольших чемодана и урна.

Но почему-то она хотела, чтобы Битти побыстрее зашла в дом… и любое расстояние казалось непреодолимо далеким. После того, как Рейдж позвонил Рофу, а Мэри — Мариссе, и было решено, что не было причин отказать Битти в переезде на условиях оформления их с Рейджем как ее опекунов. К тому же, это значило, что Док Джейн и Мэнни могли осмотреть ее, к тому же, ее ничто не удерживало в Убежище.

Мэри чувствовала беспокойство из-за того, что они еще не оформили бумаги, но Райм собиралась заняться этим вопросом. Что еще тревожило? Шестимесячный период, начинавшийся этой ночью, и пока не истечет согласованный срок, вопрос останется открытым.

И да, Мэри продолжит искать гипотетического дядю, даже если у нее случался сердечный приступ при мысли, что ее дядя возникнет из ниоткуда.

Но она обязана поступить правильно по отношению к Битти.

— Мы приехали? — спросил Рейдж. — Да, кажется, приехали. Битти, что ты видишь?

— Здесь живут Мюнстеры [119] «Семейка монстров», «Мюнстеры» или «Мюнстры» (англ. The Munsters) — американский телевизионный ситком с изображением домашней жизни семьи добрых монстров, транслировавшийся в 1964–1966 годах. ? — спросила девочка. — Напоминает дом Мюнстеров, только… насколько он большой?

— Около ста комнат. Здесь тесновато, но мы справляемся.

Рейдж нащупал ручку на двери и распахнул ее. Выпрямляясь, он затянул покрывало крепче вокруг талии и едва не споткнулся о бордюр.

Мэри заглушила двигатель и подняла ручник. Когда она перевела взгляд на Битти, девочка смотрела на огромный каменный особняк, бережно прижимая к груди урну с прахом своей матери.

Это — не повторное начало, подумала Мэри.

Это — не перезагрузка, не обнуление… не замена пережитой боли, жестокого обращения и бедности на что-то новое, яркое и сверкающее. Это — не Рождество. Не день рождения, с его «сюрприз, вот твой щенок», конфетти, воздушными шариками и глазурью на торте.

Это — новая глава. Более стабильная, в ней будет больше эмоциональной поддержки, со своими взлетами и падениями, проблемами и триумфами, расстройствами и радостями.