Галина Чередий - Ключик

— Плевать мне на ваше понимание! — отмахнулась та от него. — Вы здесь временные гости!

— Ну, знаешь, дорогуша, если у тебя не выгорит то, что ты задумала, не факт, что и ты здесь останешься! — раздраженная грубостью Айчин не выдержала Пич. — Да и сейчас ты не особо-то, похоже, в чести у своих же, так что не зарывайся!

Айчин нервно дернула головой, как будто отказываясь услышать слова Пич.

— Все это не имеет значения. Все, что хочу знать — это когда вы все и ваш Ключ будете готовы выйти наружу и попробовать еще раз. — Айчин упрямо смотрела в сторону от стоящих плечом к плечу бойцов группы, полностью закрываясь от всех доводов и возражений.

— Дело не в том — когда. А в том, что будет после, — тон Эммы стал жестче, когда она поняла, что ни в чем убедить упрямую иномирянку не выйдет. — Что, если результат будет тем же? Ты просто уйдешь и бросишь нас выбираться самостоятельно?

— Нет, — вздохнув, глухо ответила Айчин. — Если ты поклянешься сделать все, что только можешь для меня, я обещаю, что помогу вам уцелеть, несмотря на то, каким будет исход попытки.

— Клятвы не нужны. Я всегда все делаю добросовестно. Никогда наполовину, — почти торжественно произнесла Эмма и сжала руку Сеймаса, реагируя на нарастающий яростный рокот в его груди.

— Вот и договорились, — с облегчением выдохнула Айчин.

— Могли бы вы все оставить нас с лейтенантом ненадолго? — с мягкой улыбкой попросила Эмма, и ее просьба была без возражений выполнена. Кирос, Пич и Эйден стали собирать их пожитки и запасаться водой. Близнецы же занялись ревизией вооружения и остатков боезапаса. Айчин, не сказав ни слова, отошла и присела у выхода в своей обычной манере.

Эмма кожей ощущала волны жаркого гнева, исходящего от Сеймаса. Повернувшись, она посмотрела в пылающие упреком карие глаза с нежностью, которая убивала начисто всю злость мужчины.

— Я не проявляю неуважения к тебе и твоим приказам, я не демонстрирую неповиновение, я не пытаюсь подорвать твой авторитет, Сеймас. Просто оставаться на месте для нас не выход. Не знаю, есть ли он вообще. Но пока не станем на этот путь, так и не узнаем, — сказала девушка, стараясь вложить в свой голос всю любовь, какую только смогла в себе отыскать.

— Эмма, ты всерьез считаешь, что мне сейчас не плевать на чертов авторитет, выполнение приказов и действительно нужно твое повиновение? — горячо зашептал лейтенант, свирепо сощурив глаза. — Да провались все оно в ад, если он на самом деле существует! Ты не видела себя тут, когда погрузилась в этот поиск или, дьявол разбери, как это у тебя называется! Я за всю мою поганую жизнь так не пугался, как за последнее время с того момента, как появилась ты! Мне невыносимо думать что ты, когда тобой владеет дар, совсем одна, и никто не может тебе помочь и даже близко понять, что происходит! Это не то пространство, где я могу быть рядом и оберегать. Может, я слишком слаб, Джимми, но подобное испытание, как просто пребывать в бездействии, пока ты одна борешься с непостижимым, мне не по силам. И поэтому я готов умолять тебя, рискуя снова быть в твоих глазах ничтожным слабаком. Пожалуйста, девочка моя, не проводи себя и меня снова через это! Давай найдем способ, какой угодно, но только не видеть тебя опять такой!

Эмма обхватила лицо любимого ладонями, стала гладить его лоб, щеки и, приподнявшись, потерлась губами об отросшую щетину на его подбородке. Но Сеймас обхватил ее запястья, останавливая и отказываясь поддаваться этому нежному убеждению.

— Норман, родной мой, единственный, но что если Айчин права?

— Да пропади она пропадом со своей правотой! Пусть варятся тут и дальше в своем дерьме! Разве не видишь? Она такая же, как и другие! Ничего она не хочет менять, по большому счету! Хочет славы и торжества собственных идей, но нам то какое до этого всего дело?

— Нет, Сейм. Мы не можем оставлять такого врага, как Беллами, за спиной. Она совершенно ненормальная и никогда не остановиться. Все, что нам придется делать, — это бежать всю оставшуюся жизнь. А если, не дай Бог, замешкаемся, будем платить жизнями близких и друзей. Я не готова к такой цене! — упрямо покачала головой девушка.

— А я не готов заплатить тобой! Слышишь? И не потому, что от тебя зависит жить мне или уйти следом! Я же видел, что с тобой было! Не знаю, куда ты погрузилась в тот момент, но точно была не здесь и возвращаться не собиралась! Может, я и не понимаю суть происходящего с тобой, но не повсюду стоит соваться только потому, что можешь! Спрос слишком высок! Неужели ты не боишься?

— Там… это было не страшно. И тебе нечего бояться. Находиться там, в этом… источнике, было самым прекрасным и одновременно пугающим из того, что я испытывала за жизнь. Но ты позвал, и я вернулась. Это совсем не было трудно!

— Позвал?! Да я звал тебя так, что удивительно, как эти стены не рухнули к чертовой матери! Мне казалось, ты вечно агонизируешь в моих руках, и я все кости тебе переломаю, пытаясь реанимировать! Ты хоть представляешь, что заставила пережить меня и остальных? Хочешь повторить и ждешь моего согласия? Так его не будет! — последнюю фразу Сейм уже прокричал, не в силах сдержаться.

— Сейм, умоляю, дай мне попробовать! Мы не можем отказаться от шанса освободиться от страха вечного преследования просто потому, что боимся рискнуть! Только нужно немного больше времени. Не зови меня сразу. Возможно, я просто ничего не успела там разобрать.

Мужчина открыл рот, чтобы возразить, но так и замер, глядя в огромные лучистые глаза цвета золотистого топаза напротив. Такие любимые и полные искренней убежденности. Протяжно выдохнув, он опустил взгляд, вырываясь из-под этой власти, которой ни ему, ни монстру нечего было противопоставить.

— Безумие! Это чистейшее безумие! Но знаешь, что самое худшее? Что я вижу в твоих глазах, что остановить тебя не смогу, — лейтенант, горько усмехнувшись, отстранился от Эммы, и ее руки бессильно упали вдоль тела. — Ты все равно будешь пробовать. Тогда уж лучше со мной, чем за моей спиной! Но мы еще поговорим о подобных вещах, и не раз!

Лицо мужчины стало каменным, таким, каким его Эмма видела еще в самом начале своей службы под его началом. Он будто закрылся от нее, и это было больно. Оставалось лишь надеяться, что это его реакция на страх потери, а не первый предвестник разочарования и охлаждения.

— Айчин! Мне нужно точно знать, могли ли нас слышать за этой стеной со всей этой суетой? — тон Сеймаса стал сухим и деловым, и он даже не смотрел в сторону Эммы.

— Предполагаю, что нет! Когда заклятье активно, территория убежища полностью отрезана от мира вокруг, — пожав плечами, ответила иномирянка.

— Меня не устраивают предположения. Брант, Сидда, как только Джимми откроет вход, в режиме призраков обследуете все окрестности. Без вашего сигнала наружу мы не суемся.