Марина Суржевская - Янтарь чужих воспоминаний

— Ты красивый, — ее шепот трогает мою кожу, словно перо птицы. — Очень…

Милая порочная хинда. Мне с ней неплохо. И боги мрака сегодня добры к своей дочери. И ко мне.

Осень

Кристина

К полудню она успокоилась окончательно, и ночное происшествие отступило на задний план. Ей, наконец, назначили куратора, и Кристина изумилась, войдя в кабинет дознавателя.

— Господин Риххтер? Не ожидала…

Он положил бумаги на стол и поднял голову. Кристина окинула взглядом белоснежную сорочку с запонками, черные брюки со стрелками и идеально начищенные туфли. Сейчас ничего в этом мужчине не напоминало бродячего художника, даже зеленые глаза смотрели по-другому — жестче. И сразу стало ясно, что дознаватель старше, чем ей показалось в полутемной кофейне. Еще одна маска… Все здесь носят маски, даже она.

— Госпожа Дирхойт. Верховный назначил меня вашим куратором, мне нужна орита. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

— Я тоже надеюсь, господин Риххтер, — кивнула Кристина. Первая растерянность прошла, и она с любопытством осмотрела большой кабинет. Стол завален бумагами, лишь в центре пустое место с хронометром и кристаллом связи. И узкий графин янтаря, закрытый хрустальной крышечкой.

— Можете занимать тот стол, — Шелд кивнул, показывая, и чуть улыбнулся. — И готовьтесь, у нас много работы.

— Конечно, господин Риххтер.

— Шелд, — мягко поправил он. — Мы ведь уже знакомы. Скажите, что вы знаете о янтаре и специфике нашей работы?

— Как и все, я изучала историю измененных, — Крис покосилась на графин, сияющий жидким солнцем. — И про янтарь тоже знаю. Может, даже чуть больше, чем все, ведь созданием напитка памяти во многом обязаны моему мужу.

Риххтер кивнул.

— Да, я ознакомился с вашим делом. Ваш муж был выдающимся ученым, Кристина. Его смерть большая потеря для нашего мира.

Девушка с достоинством склонила голову, принимая соболезнования.

— Это так, Шелд.

— Все мы смертны, к сожалению, — он переложил бумагу. — Или к счастью. Хорошо, значит, вы знакомы с нашими особенностями. Как много вам известно?

— Достаточно, — Крис отошла к окну, бросила взгляд на парк с аккуратными газонами и скульптуру Первого Измененного в центре. Его глаза были завязаны, а в руке он держал хронометр — символ времени. — После Великого Противостояния открытие янтаря стало настоящей сенсацией, ведь напиток давал возможность заглянуть в прошлое любого человека. Или даже места. Конечно, это могли делать лишь те, кто обладал врожденной аномалией, дефектом сознания — эмпатией. Или даром янтаря, как его еще называют. Этот метод позволяет раскрывать преступления и предупреждать новые. Традиционно дознавателями становятся мужчины, в силу… некоторых изменений, происходящих из-за принятия напитка.

Куратор кивнул.

— Все так. К сожалению, обыватели считают, что нам достаточно лишь глотнуть янтарь, и мы увидим любое событие в мире. Вы ведь понимаете, что это не так?

— Я знаю об ограничениях. Спектр покрытия — несколько лет, мало кто может погрузиться на десятилетия. Территориальная сфера — замкнута, никто не может увидеть то, что произошло за тысячи квадратов от места преступления. И необходим накопитель, без него можно уловить лишь эманации и эфир, информация от которых считается недостоверной и не является доказательством в суде.

— Прекрасно, — Шелд слегка улыбнулся. — И что же может выступить накопителем?

— Металл. Кристаллы и камни. Соль. Некоторые сорта дерева. Реже и хуже — шелковые нити. Некоторые напитки. Кровь и лимфа. Полный перечень накопителей с массовой долей достоверности информации и допустимой погрешностью приведен в классификации Вельмута.

— Да, вы совершенно правы, — куратор улыбнулся уже открыто и снова стал похож на бродячего художника с мальчишеской улыбкой. — Институт времени не зря выдал вам золотую ленту.

Кристина вскинула возмущенно брови.

— Вы меня проверяли?

— Немного. Всего лишь удостоверился, что вы понимаете, с чем вам придется работать. Ориты, конечно, не работают с янтарем, но и без этого здесь хватает… негатива.

— Я этого не боюсь. И все понимаю, — Кристина кивнула на кристалл, на котором застыло изображение: молодая девушка на темном полу, шея неестественно вывернута, в остекленевших глазах застыл ужас. — Я смотрела сводку по происшествию в летнем протекторате. Что-то уже удалось выяснить?

— Вот этим мы и займемся. Для начала. Законники переправили нам накопители с места преступления. Они там, — он кивнул на холодильную камеру и отошел к столику. Налил янтарь в специальный стаканчик, сел в кресло, откинув голову. Кристина вытащила из камеры пакет и задержала дыхание, порадовавшись, что не стала завтракать. В прозрачном растворе плавали глазные яблоки.

— К сожалению, на месте убийства не было ни одного достоверного накопителя. Преступник не касался предметов, — Шелд приподнял стаканчик с напитком памяти, словно собирался выпить за здоровье Кристины, и осушил его одним глотком. — А как вы знаете, классификатор Вельмута относит роговицу глаз к первому уровню источников, почти без погрешностей… Так что давайте их сюда, леди.

Она задержала дыхание, хотя и знала, что никакого запаха, кроме резкого раствора сохранителя не почувствует. Надела прозрачные перчатки и достала глазные яблоки. Шелд протянул ладонь, невозмутимо принял скользкие улики и откинулся в кресле. Его большой палец прижал один глаз как раз там, где была голубая радужка. Кристина подышала, надеясь, что ее не стошнит.

— Кристалл, — напомнил куратор, и она метнулась к столу, активировала свой браслет и положила пальцы на углубления в пластине. Хоть их и называли кристаллами, но экран напоминал скорее тонкий срез слюды, в котором отпечатывалось все, что увидит хранитель. Крис не знала, что за картины проносятся за сомкнутыми веками дознавателя, он молчал, лишь сжимал зубы, отчего на щеках ходили желваки. На слайде медленно проявлялись образы: девушка со светлой косой заходит в дом, скидывает пальто, ставит на плиту чайник. Прислушивается, повернув голову. Смахивает крошки со стола, торопливо моет в щербатой раковине чашки. Достает пирог. Снова прислушивается. Хмурится. Идет в комнату. Помещение маленькое и темное. Что-то пугает ее, и она пятится, пятится, а потом бежит. Тот, кто был в ее доме, прыгает следом, и она поворачивает голову. Клокастая грязная борода, безумные глаза и скрюченные желтоватые пальцы с обломанными ногтями. Последнее, что видит девушка, прежде чем умереть.

Очевидно, что в дом к девушке забрался бродяга в поисках денег, или безумный под действием черной травы. Глупая и нелепая смерть…

Слайд заполнился и Шелд открыл глаза. Осторожно опустил глазные яблоки в раствор и, поднявшись, убрал обратно в камеру. Прошел в смежную комнату, и Кристина услышала звук льющейся воды. Дознаватель мыл руки.