Тара Фюллер - Проводник

Я приподнял бровь.

— Признаться?

Он кивнул.

— Я не должен был делать тебя жнецом. Это никогда не было твоим призванием. И в тот день, когда имя Элисон не было названо, я знал, что ты толкнешь ее, если я подпущу вас слишком близко. Я позволил этому случиться.

— Что? З-зачем ты сделал это? Почему это произошло, чтобы наказывать меня за это снова и снова?

Он вздохнул.

— Мне нужно было, чтобы она ушла. Мне нужно было разделить вас, чтобы ты смог стать тем, кем тебе надлежало быть.

Я сузил глаза.

— И кем, собственно, мне надлежало быть?

Он повернулся ко мне, уголки его губ горделиво поползли вверх.

— Хранителем, конечно. Если твоя глупая одержимость этой девушкой ничего тебе не доказала, то мне она доказала, что у тебя сердце хранителя. Тебе суждено защищать. Не разрушать.

Это все был его план. Я не знал, что мне чувствовать после этого.

— Я… не понимаю, что ты хочешь от меня услышать.

— У меня есть приказ, предложить тебе позицию хранителя, Финн.

Я никак не мог сформировать соответствующую реакцию. Я знал, что должен был опустить руки и преклонить колени, чтобы поблагодарить Бога за предоставленную мне ​​возможность, но все, о чем я мог думать, было тем, что такая жизнь не будет включать Эмму.

— Как ты смеешь отказывать мне, когда я предлагаю тебе то, о чем твои брат и сестра могут только мечтать?

Истон заговорил из угла комнаты.

— Соглашайся же, Финн. Не будь дураком.

— Этого нет в твоем сердце, не так ли? — яркий взгляд Бальтазара задумчиво остановился на мне. — Нет… нет больше места ни для чего другого в твоем сердце, не так ли?

— Мне очень жаль, — прошептал я, интересно, какие последствия ожидали меня после отказа. Насколько я знал, никто никогда не отклонял подобное предложение.

— Ты понимаешь, что я не могу позволить тебе продолжать в том же духе, — сказал он устало. — Я не верю, что ты будешь держаться от нее на расстоянии. Я не могу позволить тебе продолжать нарушать законы ради простой смертной, которая ничего не значит в великой схеме вещей. Итак, что же нам делать?

Я смотрел на вращающиеся тени на горизонте, чувствуя безнадежность.

— Я не знаю.

— Чего ты хочешь, Финн?

Без раздумий, мои губы отчаянно выговаривали имя Эммы.

— Эмма. Я хочу Эмму. Я хочу быть… живым.

Он глубоко вздохнул, его глаза расширились, когда он осмотрел меня.

— Что тебе дать? Вечную службу, возможно?

— Что?

— Ты не хочешь принять мое предложение стать хранителем?

Вечность без Эммы на всю жизнь? Мысли бились об меня, и я не успевал с ними бороться, и каждая последующая мысль делала меня еще слабее. Ее смех, богатый и сияющий, как музыка в ушах, ощущение ее кожи, движущейся по моей, вкус ее губ на моем языке.

— Да. — Прошептал я, прежде чем полностью потерял контроль. Я упал на колени, боль от потери ее все еще была свежа в моей груди. — Я ничего не буду делать.

— Очень хорошо. — Что-то в его голосе прозвучало окончательно, и для меня это странно прогрохотало, как примесь страха и надежды. — Тогда мы можем сделать только одну вещь. — Он повернулся ко мне лицом, свет вокруг него мерцал настолько ярко, что мне пришлось прикрыть лицо рукой. Страх пробежал по спине, когда портал вдруг появился за ним.

— Ч-что происходит? — заикнулся я, не в состоянии двигаться. Свет закручивался и затягивал меня, как водоворот. А напряженный взгляд Бальтазара оттолкнул меня назад. Портал мерцал и переливался тысячей цветов радуги, пока не превратился в одно расплывчатое пятно, которое так ярко горело.

— Бальтазар? — я упирался пятками в землю, правда нашел, что вряд ли земля сможет спасти меня. Я был так близко, что чувствовал тепло на своем лице. Рука Истона легла мне на плечо, чтобы подтолкнуть меня вперед. Он не ответит на мой взгляд.

— Не забывай, что ты согласился, Финн, — Бальтазар сказал это, прежде чем я ступил в портал. — Увидимся в конце твоей земной жизни.

Эмма

Я должна была умереть. Это было моей единственной мыслью. Единственным, что я могла почувствовать. Я не помнила все о пожаре, но помнила достаточно. Часть шеи, куда вновь наложили швы, пульсировала от боли, и я потянулась, чтобы провести по ней пальцами. Я едва не потеряла все из-за Мэв. Мою маму. Моего лучшего друга. Мою жизнь. В этом мире было слишком много вещей, которые я теперь хотела сделать, и я не собиралась отдавать ни одну из них без боя.

Я попыталась вызвать воспоминания о пожаре, прошлых двух днях и, как казалось, сотнях кислородных процедур назад, но дым заполонил мои мысли, делая их мутными и слабыми. Я помнила Финна. Я никогда не забуду Финна. Что-то болью отдалось в моей груди при мысли, что я никогда, возможно, больше не увижу его.

Равномерный писк монитора пульсировал за головой Кэша, а запахи антисептика и болезни висели в воздухе, словно плотный туман. Когда он застонал, я провела пальцами по его волосам и подоткнула покрывало. Его проколотая пирсингом бровь дернулась.

— Хватит уже суетиться надо мной. Я в порядке, — пробурчал он. Его слова в каком-то роде скользили и скручивались, на что могли повлиять лишь сильные обезболивающие. Я откинулась назад и улыбнулась, когда он открыл глаза. Мутно-карие. Под глазами были темные синяки. Эти едва заметные признаки служили мне доказательством того, что он не спал. Он повернулся на бок и уставился сквозь меня. Его взор уцепился за что-то позади меня, чего я не видела. — Они выпишут меня?

— Не сейчас, — хрипло ответила я и сделала паузу, чтобы откашляться. — Хотя думаю, твой папа над этим работает. Они сказали что-то насчет того, что хотят подержать тебя еще одну ночь под наблюдением.

Глаза Кэша прошлись по мне так, будто он оценивал меня.

— Звучит ужасно. — Его голос звучал почти также плохо, как и мой, но он к тому же звучал виновато. А ведь этого не должно было быть. Не после того, что мы и Финном сотворили с ним. Не после того, что он сделал для меня. Для моей мамы.

— Я поправляюсь. — Я подняла в руках сумку с вещами. — Я принесла тебе несколько вещиц и журнал.

— Спасибо. — Он кивнул. — Мне уже надоели все эти медсестры, пялящиеся на мою задницу.

— С каких это пор тебе надоедает, когда кто-то пялится на твою задницу?

Кэш наградил меня полуусмешкой.

— Туше!

Свет, исходящий от пары фар со стоянки, ударил по занавескам и послал тени плыть по стене. Кэш вздрогнул и закрыл глаза. Я почти могла почувствовать страх, излучаемый им. Я коснулась его ноги, и он снова вздрогнул.

— Эй… что-то не так? — Слова прозвучали так неадекватно, что мне хотелось заболеть. Я сжала его ногу сквозь покрывало. — Кэш?

— Они повсюду, — прошептал он.

— Кто?

— Они.

Я проследовала за его взглядом и осмотрела стены вокруг нас. Я ничего не видела кроме бледно-белых стен и медицинского оборудования, но чтобы Кэш ни видел, оно наполняло его страхом, захватывающим нас обоих.