Анастасия Туманова - Дети Йеманжи

– Таким родился, – пояснил он. – Нана, когда увидела меня в роддоме… бр-р-р… В общем, на руки она меня так и не взяла.

– Обалу забрала из роддома Жанаина, – вмешался Марэ. – Все знали, что такой сын – наказание для Нана. За то, что она увела отца из семьи.

– Но получилось, что наказан ты, а не она! – возмущённо прошептала Эва, проводя ладонью по косичкам Обалу. – Ведь это же… разве справедливо?

– Знаешь… – Брат продолжал смотреть на неё, улыбаясь всё шире. – Я себя никогда не чувствовал наказанным. Особенно в доме матери. Если бы она меня не взяла, я бы просто умер в больнице. Такие, как я, не выживают. По крайней мере, у нас, в Бразилии. А она…

– Мать его выходила, это точно, – пояснил Марэ, и Эва уже знала, что, говоря «мать», оба брата имеют в виду Жанаину. – Продала машину, свои украшения, сдала полдома туристам. И на эти деньги целый год таскала его по врачам и покупала лекарства. Сама научилась делать массаж. Ну, и сеу Осаин [44] Осаин – мужское божество леса и лекарственных растений, покровитель врачей здорово помог! И ведь выжил же брат, а все врачи говорили – и года не протянет! Конечно, многого не исправить… но Обалу – лучший айтишник на всю Баию! И классный хакер!

– Не пугай сестру! – сурово вмешался Обалу.

– Я её пугаю?! – возмутился Марэ. – Она уже видела Ошосси, Йанса и этого засранца Эшу! Думаешь, после них её тобой напугаешь?!. И я уже рассказал, как ты чуть не разорил фирму «Луар» полгода назад!.. Так вот, мать его сумела-таки вылечить и пристроила учиться – потому что из всех нас Обалу был самый головастый! В школу, конечно, ему было нельзя. И мать искала учителей, которые приходили на дом. Сама делала с ним задания, добилась, чтобы он сдавал экзамены экстерном… Парни, конечно, тоже помогали. Шанго тогда уже имел неплохие деньги, и Огун вернулся из армии. Ну, а потом пришёл я и…

– А ты почему ушёл от ма… от Нана?

– Я не уходил, – улыбнулся Марэ. – Когда родилась ты, меня отдали в интернат. Хотя Оба, – она тогда ещё жила дома, – умоляла оставить меня. Ей уже было двенадцать, она клялась, что сможет присматривать за нами обоими… Но Нана решила, что трое детей в одном доме для неё окажется слишком утомительно. Нет, интернат, конечно, был очень хороший. Там учили рисовать, и платила Нана всегда вовремя… – Марэ вдруг умолк. Эва поразилась жёсткой гримасе, скользнувшей по его красивому, доброму лицу.

– Нана приехала ко мне всего один раз. Один! Потом только звонила и жаловалась, что совсем нет времени. Потом перестала и звонить. А вместо неё по выходным всегда приезжали Жанаина, Оба или парни. Когда я подрос, то уже сам уезжал к ним на все каникулы. В пятнадцать лет выиграл грант на обучение в художественной школе в Сан-Паулу. Уехал туда на три года – но на все праздники всегда возвращался к нашим! А потом мне здорово повезло: получил хорошую работу, заработал кучу денег, купил вот этот дом – и сразу же забрал к себе Обалу! Без него тут было как-то… пусто.

– Мы бы ни за что не ушли, – словно извиняясь, пояснил Обалу. – Но дома у матери невозможно работать! Ни мне, ни Марэ! Ты же художник, сестрёнка, ты сама знаешь, как это, – когда «пошла картинка» и надо срочно её поймать. А там… Там… Куча народу в доме с утра до ночи – друзья, знакомые, соседи! Туристы! Полиция! Все хотят есть! Шанго и Огун орут друг на друга! Мать бегает за Эшу с тряпкой! Ошосси приходит от… с ночи и вопит, что хочет спать, а не дают! Оба приезжает – сразу начинает греметь кастрюлями! У Йанса радио трещит, капоэйра прямо во дворе… Повеситься же можно нормальному человеку! – Обалу вдруг прикрыл глаза и широко, во весь рот улыбнулся. – Там так здорово, что я всё время хочу вернуться!

– Ну и возвращайся! – слегка обиженно дёрнул плечом Марэ. – Я тебя отвезу, когда захочешь!

– И бросить тебя тут одного? – усмехнулся Обалу, – Эвинья, он ведь, когда работает, – ничего не ест по неделям! Не отходит от своего стола, ни о чём не думает, ничего не соображает! Если бы не я – даже пиццы бы себе заказать не смог! Так бы и умер от голода за мольбертом! Как я могу довести до такого надежду нации?

– Заткнись, болван! – велел Марэ, но на его лице снова была улыбка. – Ты уже пил лекарство? Нет?! Эвинья, ты слышала? И вот этот человек говорит, что я забываю поесть! Тебе доктор велел не пропускать ни одного раза! Как таблетки от беременности! Иди сейчас же… нет, я сам принесу! Идиот! Я эту Кику уволю! Сколько раз было сказано: приносить синьору лекарство по часам! А она под самбу задницей крутит на кухне! Кика! Иди сюда! Нет, пошла вон, я сам!

Эва вполуха вслушивалась в перепалку братьев. Мысль её работала, просеивая память, как муку в решете. Вот она, маленькая, лежит в гамаке у бабушки на ферме, жалуется на вредных мальчишек, которые обижают её в школе. Бабушка серьёзно слушает. Помешивая ложкой в кастрюле с супом, задумчиво говорит:

«Пройдёт время, Эвинья, и ты встретишь своих братьев. Они защитят тебя!»

«У меня нет никаких братьев! – сердится Эва. Ей кажется, что бабушка разыгрывает её. – Ты что, не знаешь, что я одна?!»

«Ты встретишь их, малышка, обещаю.»

«Но, бабушка!..»

«Не задавай мне вопросов, любовь моя. Просто поверь. Дети Йеманжи не оставляют своих. Никогда.»

«А моя мать бросила всех своих детей, – в смятении размышляла Эва. – Сначала – Обалу, который родился безнадёжно больным. Потом – Марэ, которого она отправила в интернат, чтобы не путался под ногами. Потом – Оба, которая не оправдала её надежд. Потом – я… Из меня тоже не получилось того, что ей было нужно. И мама собралась выдать меня замуж и избавиться…»

Подумав так, Эва даже удивилась: почему она не чувствует обиды на мать? Лишь короткая горечь осколком резанула по сердцу. «Просто я никогда её не любила, – пришёл в мысли простой и ясный ответ. – Я любила бабушку. Только её одну. А мать… Её никогда не было рядом. И если она говорила со мной – то лишь для того, чтобы сделать больно. Она ведь не хотела детей. Но зачем же тогда рожала?»

– Отец настоял, – сказал вдруг Марэ. – Боялся, что она уйдёт. Думал, что, если будут дети, – Нана останется с ним. Отец без неё – ничто. Все его коммерческие операции, все проекты, все конкуренты, которых… не стало, – это всё она, Нана Буруку. Без неё рухнет весь бизнес, уйдут деньги. Отец это знает. Он сделает всё, что хочет Нана. Он боится её.

Эва ошеломлённо уставилась на него.

– Откуда ты знаешь, о чём я думала?

Марэ, не отвечая, осторожно покосился на брата.

– Я тебе говорил, чтобы ты не смел делать этого? – спокойно спросил Обалу своим тихим голосом. К изумлению Эвы, Марэ виновато заморгал.

– Я не хотел… Это случайно, правда! Эвинья, честное слово, я сам знаю, что это нельзя…

– Ты читаешь мои мысли? – растерялась Эва.