Татьяна Коростышевская - Храните вашу безмятежность [litres]

– Он болтал что-то о саламандрах в связи с вампирами. О том, как крошка Чикко приводит в трепет чудовищного князя. И мне вдруг пришло в голову, что не только его. Я вспомнила ненависть синьорины Раффаэле к огненным ящеркам, то, как она двигалась, стараясь огибать по большой дуге замковые камины, как опасливо косилась на огонь, когда приходилось быть рядом. Синьор Копальди отчалил, а я позвала двух матросов, чтоб они прочесали пристани и привезли мне девицу с алой гондолы.

– Вы знали о лодке?

– От Артуро. Он несколько раз до этого отлучался в город и приносил сплетни.

Мне показалось, освещение каюты несколько изменилось. Я выглянула наружу, там разгорался рассвет.

– Вы что-то решили, матушка? Вампирша в обмен на внуков.

– Все-таки торгуешься?

– Я аквадоратка, синьора, торговля у нас в крови, – смутившись, пробормотала я.

– Внуки, вампирша. Что ты собираешься ей сказать?

– Предложу сдать подельников и подружиться со мной.

– Она согласится?

– Я бы согласилась. Прочие типы из ее команды навязаны Заре султаном, они не семья, не любовники и, подозреваю, даже не приятели. Я слышала ее разговор с одним из этих инородцев и, хотя слов не понимала, дружелюбием там даже не пахло.

Матрона помолчала, отпила вина, задумчиво посмотрела на стол, на табурет, в сторону двери.

– Ты ведь не любишь своего мужа?

– Как можно?

– Не юли!

– Как можно его не любить?

Свекровь недоверчиво хмыкнула:

– Такого красавчика?

– Такого его, – вздохнула я. – Чезаре как море, как солнце, как ветер.

– И как винтик?

– Да! – Я начала горячиться. – Он как все это и как что-то большее. Он самый умный, хитрый и справедливый изо всех синьоров тишайшей Аквадораты и всего мира. Он тащит на своих плечах всю эту рассыпающуюся махину нашей благословенной республики, но умудряется сохранить в себе человечность. И да, он самый красивый, и самый желанный, и даже уродливая золотая шапка не может испортить его красоты.

– Шапка! – расхохоталась синьора Муэрто. – О чем бы кто ни говорил, а этой шапкой все заканчивается. Ладно, тишайшая невестка, забирай свою вампиршу, свою саламандру и ворох своих политических интриг.

– Матушка, – потупилась я, – Чикко я забрать не смогу. Кажется, она сама выбирает, с кем быть. Поэтому, если она решит остаться с вами, вы же ее не прогоните?

– Не прогоню.

Обрадованная, я потопала к выходу, но на пороге остановилась.

– А давайте я приглашу вас с собой?

– В школу?

– На выпускные экзамены. Это торжественное событие, оно нисколько не запятнает вашего величия. Еще там обещал присутствовать его серенити. И толпа местных патрициев придет поддержать своих дочерей.

– И князь Мадичи, наверное, прилетит лицезреть свою серениссиму?

– Очень на это надеюсь. Лукрецио мой друг, и я буду рада его видеть.

– Хитрая рыжая бестия.

– Ни капельки не обидно.

– Признайся, ты просто хочешь пустить всем пыль в глаза, явившись в школу со свекровью.

– Чуточку, – призналась я. – А еще надеюсь, что, если после моих любовных признаний тишайший Чезаре все-таки захочет со мной разводиться, вы стукнете его своей тростью по золотой шапке.

Свекровь расхохоталась.

– Почти уговорила. Давай только уточним один вопрос: ты хочешь плыть в «Нобиле-колледже-рагацце» именно в мужской сорочке до середины бедер и с колтуном вместо волос на голове?

– Что? Здесь есть зеркало?

Синьора Муэрто махнула в строну. Я подбежала к стене, на которой висела пластина полированной меди. Кракен меня раздери! Мне нужна ванна, и фрейлины, и тысяча горничных. Немедленно.

Ванну я получила. Не сразу. Сначала свекровь хохотала, потом велела мне спуститься за Чикко с Паолой, потом принимала многословные извинения и покаяние последней. И только после этого позвала двоих матросов наполнить горячей водой лохань, стоящую здесь же, в каюте.

– Девицы, – командовала она, поглаживая Чикко, свернувшуюся на ее колене, – под койкой сундук, тащите его сюда.

Вампирша подцепила кованую ручку мизинцем, и дубовая махина оказалась в центре каюты прежде, чем я успела ахнуть. В сундуке были платья, и туфли, и десяток разнообразных масок. Меня загнали в лохань, и пока я там практически варилась заживо, Паола (все-таки мне привычнее было называть ее именно так) разделась без тени смущения и стала обтирать тело влажной тканью. Голых вампиров мне раньше видеть не приходилось, поэтому я сквозь облако пара пялилась на нее во все глаза. На ней не было нательных волос. То есть в том месте, где у обычных женщин что-то там курчавится, у Паолы мраморно белело. А еще она стерла с лица и головы краску. И щеки тоже оказались бледными, а волосы – пепельными. По контрасту с черными бровями и яркими карими глазами это смотрелось ошеломительно. В ней узнавалась та, старая, Паола, но как будто прошлая была всего лишь заготовкой, и теперь ее наконец довел до совершенства резец талантливого мастера.

– Это несправедливо, – громко сказала я. – Почему вампиры такие красавцы?

Свекровь фыркнула. Переодеваться она не захотела, поэтому ждала нас за письменным столом, изучая какие-то карты.

– Красавцы? – Паола подняла руки и покрутилась. – Никогда не замечала.

Алое с золотом платье пришлось мне впору. Вампирша выбрала себе черное с серебром, декольте открывало ключицы и ложбинку груди. Однако с такими данными на ее фоне я попросту могу потеряться. Ну ничего, будем брать умом.

– Филомена, – она протянула мне маску Аквадораты, – ты уверена, что мое присутствие в школе так уж необходимо?

– Разумеется. Доигрывать нужно до конца. Мы убедим дожа тебя простить.

– Я почти убила его мать.

– Ну не убила же.

– Между прочим, – напомнила свекровь, – я все слышу. Могу тебя разочаровать, лживая Голубка, но до «почти» там было еще довольно далеко. Основная сила взрыва направилась в дымоход, так что кроме копоти и сбитой каминной полки никаких повреждений не нанесла.

– Но Артуро сказал, что вы погибли, – возразила я.

– Он болван, этот Артуро. В постели я была без протеза, и, разумеется, не желала в этом признаваться, когда в спальню набежала толпа слуг. Поэтому я просто лежала, закрыв глаза, и ждала, пока мой сыночек примчится на помощь. Думала, он выгонит посторонних, я найду под кроватью треклятую деревяшку и мы отправимся в палаццо Мадичи. Кстати, Паола. Этот твой сообщник, которому удалось бежать от князя, тоже вампир?

– Ах, нет, – Зара показала в улыбке ряд острых зубов. – Я предпочитаю не привлекать сородичей для работы. Доне Муэрто наверняка известно, что вампиры обитают гнездами, и связи внутри гнезда невероятно сильны. Обустраивать свое я не намерена.

– Погоди, – припомнила я. – Но Лукрецио мне говорил, что Ньяга странно пах.