Татьяна Коростышевская - Храните вашу безмятежность [litres]

– Развода не дам, – пробормотал он негромко. – Да! И после моей смерти, Филомена, ты свободы не получишь. Так что о жизни веселой вдовушки забудь мечтать сразу. Дворцовые юристы об этом позаботятся.

– Чезаре запер этих крючкотворов в Пьомби перед отплытием, – сказал с соседней гондолы Артуро, обращаясь к синьоре Муэрто. – Разумеется, они напишут все, что он им приказал.

Дож сурово посмотрел на секретаря и вернул взгляд ко мне.

– И не воображай, что наш брак будет фиктивным. Ты станешь моей женщиной немедленно.

Подумав о зрителях вокруг, я вздрогнула. Немедленно? Прямо здесь?

– Да, я мерзавец, – кивнул дож, – тиран и чудовище. Привяжу к себе любимую женщину вопреки ее желанию, не смогу подарить ей детей…

– Это мы еще посмотрим! – пискнула я. Плечи болели от крепкой хватки. – Стронцо Чезаре.

– Грязный рот.

– Так целуй, ты задолжал мне сотни поцелуев за эти «стронцо».

Ресницы тишайшего дрогнули.

– Ну? – подначила я. – Или слухи о женолюбии его серенити ложь?

– У меня не было женщины с того дня, как я подобрал в водах лагуны рыжую куклу в коротком платьице.

– Похвально. Но я, представь, тоже тебе не изменяла.

– Они будут целоваться? – спросил кто-то нетрезвым басом. – Время-то не ждет, в полдень начнется экзамен. Что скажешь, Мария? Плывем в Нобиле, пока тишайший скандалит с доной догаресой?

Не видная мне Мария визгливо отругала спутника:

– Все самое интересное пропустим. Его серенити собирается здесь не только целоваться.

Вокруг загоготали. Вампирша, поймав мой взгляд, оттолкнулась веслом от ближайшего борта и направила гондолу в Нобиле канал.

– Можно поговорить в другом месте? – спросила я шепотом супруга.

Чезаре меня поцеловал. Я слышала аплодисменты и крики, кто-то вопил:

– Супруги помирились!

– Стронцо Чезаре, – пробормотала я, уткнувшись лбом в парчовую грудь, – чего тебе стоило исполнить свой великий супружеский долг на острове Николло?

– Тогда я думал, что смогу отпустить свою догарессу, что тебе без меня будет лучше.

Ответ звучал глухо, подбородок Чезаре упирался в мою макушку.

– Передумал?

– Да. Без тебя все бессмысленно. Ты уверена, Филомена? Ты сможешь меня полюбить? На острове ты сказала…

– Болван! Я люблю тебя.

– Что?

– И влюблена, и вожделею, и мучаюсь ревностью… Если ты, стронцо, хотя бы подумаешь о том, чтобы мне изменить… Где, ты говоришь, твои юристы?

– Любишь? – спросил он громко. – Все слышали? Супруга только что призналась его серенити в нежной страсти!

Позер! И я растворилась в поцелуе, прерванном строгим голосом свекрови:

– «Нобиле-колледже-рагацце». Решайтесь, детишки. Или сбегайте, чтобы резвиться без помех, либо, Чезаре, отпускай женушку держать экзамены.

– Сбежим? – шепнул Чезаре.

Я радостно кивнула.

– Филомена!

Обернувшись, я увидела на причальном пороге директрису в самой легкомысленной из ее сутан и невысокого рыжеволосого господина в зеленом камзоле.

– Батюшка…

Отец протянул мне руку и буквально вздернул на площадку.

– Отправляя тебя в столицу, Филомена, я не ожидал, что на третьем году учебы ты пристрастишься к авантюрам.

– Синьор Саламандер-Арденте, – Чезаре поздоровался первым, я любезность оценила, – прошу вас, не будьте слишком строги к доне догарессе.

А это уже походило на угрозу. Не «к дочери», он упомянул титул.

Отец смутился:

– Простите, ваша серенити. Для Саламандер-Арденте невероятная честь породниться с тишайшим Муэрто.

Чезаре рассыпался в комплиментах моим манерам, которые мог привить мне лишь самый лучший из родителей, уму, и красоте, которую я абсолютно точно унаследовала… Тут супруг запнулся. Из двери школы, пригнувшись, чтоб не ушибить голову о косяк, показалась моя матушка.

Я приближение ее почуяла гораздо раньше. В ушах зашумело, и мыслеформы, толпясь и накладываясь друг на друга, сложились в картину тревоги, облегчения и радости встречи. Они прибыли в Аквадорату вдвоем – супруги Саламандер-Арденте. Братья остались на острове, Бьянка – она матушке не особо нравилась – была там же. Малышка Филомена вышла замуж! Какое важное событие, как жаль, что она не разделила его с матерью… Что за нелепица с форколскими сиренами? Атаргате возмущена наветом и грозит… Тут мама мысленно рассмеялась. Не грозит, ты же знаешь Атаргате. Сирена лишь удивлена, что дож не рассказал ей о своей беде. Хотя, может, к слову не пришлось. Она вспоминает твоего супруга с теплотой, говорит, лучшего карточного шулера в своей жизни не встречала.

– Синьора Саламандер-Арденте? – поклонился дож. – Филомена не предупредила меня, что вы… русалка.

Мама посмотрела в его глаза цвета спокойного моря. Общаться мыслеформами получалось у нее не со всеми, но, кажется, Чезаре ее понимал. Подслушать не удавалось. Куда там мне, полукровке, до способностей настоящей дочери моря.

– Мне теперь понятна твоя любовь к нелюдям, – сообщила над ухом свекровь и стукнула деревянной ногой о плитку, шагнув к моим родителям.

– Русалка? – шепнула Паола. – Настоящая русалка? Чезаре знал?

– Думаешь, он обидится? – встревожилась я. – На то, что не призналась сразу? Просто к слову не пришлось. К тому же это не страшно. Русалки – одни из самых почитаемых существ во всех морских державах.

– Красавица, – сказала вампирша. – Волосами ты пошла в нее. Папенька тоже рыжий, но оттенок совсем другой. Она отдала свой голос за возможность ходить по суше?

– Сирене Атаргате, форколские старушки специализируются на таких превращениях.

Паола вдруг схватила мой локоть.

– Изолла-ди-кристалло? Послушай, я ведь знаю эту историю. Морской владыка пожелал отдать одну из своих дочерей за дожа Аквадораты и в приданое положил волшебный хрустальный атолл. Но русалка влюбилась в простого моряка, и владыка, рассердившись, скрыл остров от людских глаз.

– Наверное, – пожала я плечами. – Разве это сейчас важно? Да и батюшка вовсе не моряк, а разводит огненных саламандр.

– Ученицам предписано занять свои места! – зычно прокричала сестра Аннунциата, свешиваясь из окна. Когда только она успела там оказаться? – Драгоценные гости, родственники, друзья, к сожалению, скромные размеры нашей школы не позволяют нам пригласить всех внутрь, располагайтесь здесь, под окнами, я самолично буду оглашать вам результаты после каждого тура. Ваша серенити, мы просим вас занять место главы экзаменационной коллегии.

Дож оторвался от беседы с любимой тещей – рог его золотой шапки едва достигал тещиного плеча – и, запрокинув голову, сообщил сестре Аннунциате, что невероятно польщен приглашением, но вынужден отказаться, так как является лицом заинтересованным. Попросил, чтоб к его супруге проявили строгость, невзирая на титул, и пообещал предоставить «Нобиле-колледже-рагацце» более просторные помещения.