Марина Ефиминюк - Лучшие враги [litres]

– Ты во всем права, Энни! Мы не в состоянии изменить прошлое, – перебил меня Калеб. – Я понял, как сильно ошибался, когда от безысходности ты разнесла учебную башню. В то время я был самовлюбленным болваном, которому казалось, что он знает мир и жизнь гораздо лучше затравленной родственниками девчонки. Мне остается только просить прощения за того себя, кто бесился, считая тебя слабовольной, и позволял засыпать в шкафу.

– Такое не прощают, Калеб, – сухо заметила я. – С этим просто живут дальше.

– Зато я могу заботиться о тебе сейчас.

– А сейчас я вполне способна позаботиться о себе сама.

– Так и есть, – согласно кивнул он, не сводя с меня пристального взгляда. – Но разве тебе больше не хочется знать, что рядом все-таки есть человек, готовый тебя защищать, пока ты бросаешь к своим ногам мир?

Святые демоны, Калеб Грэм, что за дьявол учил тебя пудрить мозги и подбирать верные слова? Я хочу с ним познакомиться и попросить расписаться на карточке в знак уважения.

– Поэтому ты можешь сломать печать на брачном соглашении, а потом спалить его, как и хотела… – продолжил он. – Но дай нам шанс.

– Шанс на что?

– Быть вместе. Узнавать друг друга, любить, защищать. Ты буквально завораживаешь меня, темная Истван. Когда плетешь чары, говоришь, смотришь и даже грозишь проклятиями, но особенно – когда улыбаешься. Ничего в своей жизни не видел красивее. – Его голос звучал гипнотически: спокойный, нарочно тихий, и каждая фраза, произнесенная этим самым голосом, вызывала полный разлад между телом и разумом, словно особый вид любовного дурмана. – С первой секунды, как заметил тебя в коридоре Деймрана, ты превратилась в наваждение… Соглашайся, Эннари. Я знаю, что тебя тоже влечет ко мне.

«Я не пойму, этот кандидат в темные прислужники хочет сделку или просто заговаривает нам зубы?» – недоуменно зашевелилась внутри темная магия, стремящаяся сколотить огромный ведьмовской шабаш.

– Ничего не получится, – вымолвила я, отставляя так и не тронутый бокал с вином. – Дело не в прошлом, Калеб. Мы друг другу не подходим.

– Ты ошибаешься. – В уголках его губ спряталась очень многозначительная улыбка, а взгляд сделался таким выразительным, что я сама перестала верить собственным словам.

– У нас даже магия отказывается взаимодействовать!

– Это важно?

– Безусловно! – соврала на голубом глазу, хотя всегда считала, что слияние магии не просто не нужно, а по-настоящему вредно. – Как же мы будем жить вместе и воспитывать детей, если даже в магии не можем договориться?

Вопрос был риторическим, ответа он не требовал, да и Калеб не собирался этот самый ответ давать. Он согласился со мной, что пора отдыхать, хотя время было совсем еще детское.

– К слову, мэр Хардинг положил глаз на Люсиль, – поделился он, провожая меня в спальню на втором этаже, специально подготовленную экономкой. – Твоя кузина решила, что мечтает стать женой настоящего градоправителя, и спрашивала у меня, сколько лет дают за то, чтобы подлить в питье человеку любовное зелье.

Неожиданно вспомнилось, как я подглядывала за сценой в библиотеке, а еще страшно злилась, когда они разговаривали возле изваяния пресветлого, поставленного им на самом видном месте во славу себя, любимого. В общем, чтобы никто из Истванов не забывал, кто в замке хозяин. Интересно, в те дурацкие моменты я бесилась под действием приворотного дурмана или просто по дурости? В смысле, от ревности.

– Что ты ей ответил? – искренне заинтересовалась я.

– Что лучше спросить у тебя, – с иронией отозвался Калеб.

Мы прошли по комнатам с накрытой чехлами мебелью, поднялись по лестнице и остановились возле двери, за которой пряталась спальня.

– Подумай еще раз, Эннари, над тем, что я сказал, – попросил он. – Возможно, ты все-таки дашь нам шанс.

Сквозь полумрак коридора, тускло освещенного всего парой живых светильников, я посмотрела в его привлекательное лицо. Светлый чародей Калеб Грэм, правильный до мозга кости моралист, мне по-прежнему не нравился и вызывал желание из принципа превратить его в темного прислужника, но как мужчина он привлекал и пьянил посильнее хмельного южного вина.

– Калеб… поцелуй меня, – сдалась я, решив, что самое время наплевать на принцип не любить светлых чародеев. – Ты прав: меня влечет к тебе, но пока я не могу разобраться, виновато ли любовное зелье или…

Он не позволил договорить. Теплые ладони обняли мое лицо, а приоткрытый рот накрыл мои губы. Надо сказать, что реакция у мага была что надо! Видимо, боялся, как бы дама не передумала и не забрала слова обратно, а значит, не стоило ей позволять что-то говорить, разве что сладко постанывать. И я была не против.

Мы целовались как безумные, до головокружения, нехватки воздуха и ослабелых коленей. Где-то в другой вселенной из рук выпал тубус с драгоценным соглашением и покатился по паркетному полу. На стене под стеклянными колпаками замигали два последних выживших огонька, словно предупреждая, что окончательно погаснут от сексуального напряжения, разлитого в воздухе, – не поможет ни одно воскрешающее светлое заклятие.

Обошлось, правда, без жертв. Калеб отстранился, сладко прикусил мне подбородок и прошептал:

– Что скажешь? Стало яснее? Это любовный приворот или я действительно тебя привлекаю?

– Подожди… – Схватив за лацканы пиджака, я заставила его вновь склониться и пробормотала в губы: – Надо повторить, чтобы окончательно разобраться…

Мы провели несколько настолько горячих «экспериментов», и ответ стал очевиден нам обоим: магия вообще ни при чем! На слабых ногах, возбужденная и горячая, я ввалилась в спальню, где вместо заснувших живых огней горели уже порядком оплавленные свечи, но немедленно раздался стук в дверь.

– Открой, Эннари, – из коридора позвал Калеб.

Святые демоны, сколько неприличных мыслей пронеслось в голове за те короткие мгновения, что я нажимала на ручку и дергала на себя дверь. В воображении крутился десяток язвительных отказов и столько же страстных утвердительных ответов на непристойное предложение провести ночь вместе… Он протянул потерянный тубус, о котором я напрочь забыла, и усмехнулся:

– Не теряй свое сокровище, темная Истван.

Чувствуя себя по-дурацки, словно он мог подслушать мысли, а теперь подсмеивался, я забрала соглашение, посмотрела в холодные светлые глаза жениха и произнесла:

– Давай попробуем, Калеб. Мы же ничего не теряем, так?

У него дернулся кадык.

– Верно, – пробормотал он и шагнул в открытую дверь моей комнаты…

В Истван мы вернулись только в середине следующего дня. Едва поднялись по лестнице и вошли в холл замка, как сверху грянул голос вездесущего Парнаса, не просившего, а требовавшего Калеба немедленно появиться пред его очи.