Наталья Бульба - Целительница

Игнат проснулся, когда машина подскочила на кочке.

Скорее всего, эта была не первой и не последней, но именно она оказалась весьма чувствительной. Клацнули зубы, да и от удара головой спасла только хорошо тренированная реакция.

— Где мы?

— Километров сто пятьдесят до Царицына, — резко выворачивая руль, негромко отозвался Реваз. — Если не остановимся, то нас и убивать не придется. Сами убьемся.

За окном было темно, только фары выбивали из ночной мглы то ствол дерева, то вилявшую из стороны в сторону колею грунтовки, то норовивший броситься под колеса куст. Так что Реваз был прав. Убиться, может, и не убьются, но при таком раскладе лучше хорошо стоять, чем очень плохо ехать.

— Ищи, где посуше, и тормози.

— Сделаем, — дернул головой Реваз, опять кидая машину в сторону.

Им бы по нормальной дороге…

По нормальной дороге им ехать не стоило. Они хоть и сгорели там, в имении под Пензой, но в жизни бывало всякое. А им сейчас лучше бы без случайностей.

Посуше нашлось минут через десять. Колея вдруг стала не такой глубокой, почти слившись с травяным покровом. Кусты и тощие деревца отступили в стороны, больше не норовя вцепиться ветвями.

Реваз вырулил в сторону, сумев приткнуть машину за прибившуюся друг к другу осиновую поросль.

— Все, я спать. Три часа…

Он отрубился еще до того, как договорил. Просто откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и расслабился.

Игнат вздохнул, поерзал, устраиваясь удобнее. Сон он сбил — пары часов, чтобы не свалиться на ходу, было вполне достаточно. По нужде не хотелось. Есть…

Поставив отвод — до ближайшей деревеньки тоже не ближний свет, но сюрприз мог подбросить тот же случай, открыл магофон, влез в почту.

В отличие от телефона магофон штука значительно более дорогая и столь же значительно более надежная. К тому же без установленного маячка не отследить, да и от близости цивилизации не зависит.

Еще более серьезная игрушка — амулеты. Но это уже когда критично.

Новых писем оказалось два. Одно от Андрея, второе от Трубецкого.

Игнат хотел бы увидеть весточку и от Саши, но так было даже лучше. Тем более запретил сам.

Трубецкой был немногословен. Коротко рассказал о событиях в поезде. Об интересе профессора Соколова, о флигеле…

Та самая случайность, от которой никто не застрахован.

В последних строчках упомянул о Дедове. И хотя достоверно известно не было, он это или нет, предполагать стоило худший вариант.

Дедов, Дедов…

Во время Персидского конфликта он служил в том же полку, что и Игнат. Потом, как оказалось, подвизался топтуном у Трубецкого. По сведениям, которые раздобыл Реваз, нынешний Дедов обосновался в службе безопасности князя Бабичева, чей род имел и имеет обширные связи с персами и турками. И хотя сам факт смены хозяина ни о чем не говорил, но, по словам того же Реваза, в этой истории все было не столь просто, как казалось на первый взгляд. А если уж присмотреться…

Упоминание Дедова вытянуло воспоминание о далеком прошлом. Как иллюстрацию к вопросу: а если бы все изменить…

Изменить было невозможно, только закрыть открытый когда-то вопрос.

Восемнадцать лет… А помнилось, словно произошло только вчера.

Персидский конфликт переходил в стадию затишья. До мира еще далеко — не все на той стороне осознали, что императорская армия шутить не собиралась, но активные действия практически не велись. Противнику было уже нечем — рассчитывали на лояльность местных, но просчитались. А их командование не собиралось проливать лишнюю кровь, имея все шансы получить нужное без дополнительных усилий.

В один из таких тихих вечеров командира полка предупредили о шедшей с той стороны разведгруппе. Приказ был категоричным: противника отвлечь, группу встретить, раненому, о котором сообщили, оказать помощь.

Сигнал к началу операции поступил под утро. Потом бой. Он вместе с Андреем, Ревазом и еще двумя бойцами из тех, кто и с голыми руками против автомата выстоит, под эту какофонию ушли в чужой тыл, где ждала группа.

Разведчиков оказалось двое, еще одного уложили в промежуток между предупреждением и сигналом. Да и эта парочка… Одного Игнат подлатал, чтобы хватило на прорыв. Второго подпитывал непрерывно, лишь бы дотянуть…

А персы словно что-то почувствовали. Давили яростно, пустив в дело не только артиллерию крупного калибра, но и магов. Вокруг все пылало, тряслось, сыпало обломками камней и песком.

Как отсекли парней и они оказались втроем, Игнат так и не сообразил. Как-то случилось.

Он, конечно, хоть и лекарь, но полковой, да еще и приписанный к разведке, так что определенные навыки имел, но… Будь на его месте Андрей или Реваз, все вышло бы иначе, однако история не признавала сослагательного наклонения, принимая лишь «здесь и сейчас».

На свою сторону они вернулись вдвоем. Третий, который только и стоял на ногах, прикрывал.

Парня на операционный, документы, которые нес, командиру полка. И вроде бы — все, сделал дело…

Налет начался практически сразу после этого. Самолеты шли плотно. Тараном пробивали магический купол, падали, вспахивая тушами и их обломками землю. Те, кто прорывался, сбрасывали бомбы…

Земля дрожала, взбрыкивала, сбивая с ног. Остро пахло опаленным металлом, кровью. От гула и взрывов закладывало уши. Как рвануло рядом со штабным блиндажом, Игнат увидел, поднимаясь после очередного падения. Кинулся туда…

Все остальное было на каком-то наитии. Выстрелил он в якобы фельдъегеря раньше, чем разглядел кровавое пятно на груди полковника. Перехватил падающий пакет с документами, кинулся к командиру…

Тот был еще жив, но все, на что ему хватило сил, это прошептать несколько слов, из которых Игнат разобрал только два: «спрячь» и «Трубецкой».

Раздавшийся за спиной шорох заставил Игната подобраться, но это оказались свои. Андрей и Реваз. Только вернулись.

К счастью, объяснять, что произошло, не пришлось. Сами поняли. Да и одежда на фельдъегере была явно с чужого плеча. Со следами от выстрелов.

Документы, часть из которых была копиями протоколов допроса, просматривали по диагонали. Андрей стоял у приоткрытой двери, контролируя подходы, Реваз вместе с Игнатом у стола.

Матерился только Реваз. Не по-русски, по-своему. Потом забрал бумаги и исчез. А Андрей, вытолкав Игната из блиндажа, буквально за шкирку уволок поближе к лекарке.

Через сутки прилетели дознаватели. Всех трясли как грушу, но никто ничего конкретного сказать не мог. Налет был страшным. Те, кого не убило сразу, умирали еще несколько дней.

Когда конфликт с персами закончился, Игнат отправился в отпуск, познакомился с Анной, влюбился, разругался с родителями, не желавшими видеть Салтыкову в качестве невестки. Потом изгнание из семьи — он сам взбрыкнул, отказавшись и от фамилии. Скромная свадьба, гарнизон на границе с враждебным Афганистаном, рождение Сашки и нападение на крепость, во время которого погибла жена.