Делия Росси - Чужая роза [litres]

– Не заберут, – Абьери сильнее оперся ладонями о стол и добавил: – Марко, ты пока иди, я хочу побыть один.

В тишине всегда лучше думалось. Он найдет решение, в этом даже сомнений нет. Надо только как следует все просчитать.

– Гумер, пошли проведаем Лесю, она же еще не знает, как мы ее спасали, – усевшись псу на голову, скомандовал Бруно.

Форнезе поморщился:

– Что ж, если я тебе пока не нужен…

Марко не договорил и пошел к выходу. Гумер припустил следом, а нетопырь вцепился в темную дымку, окружающую пса, делая вид, что держит вожжи, и голосил какие-то непонятные слова.

– Давай, залетные! Поднажмите, родненькие! Йеху! Ламбада!

Подгоняемый залихватским криком, Гумер выскочил в коридор, как будто за ним черти гнались, двери захлопнулись с громким стуком, и в библиотеке наступила тишина.

Абьери откинулся на спинку жесткого кресла и закрыл глаза.

Алессия Пьезе

– Бетти.

Я держала на руках уснувшую Беттину, все еще не веря, что мы снова вместе, что Бетти здесь, со мной, и что те ужасы, которые рисовало мое воображение в лабиринтах горы, всего лишь пустые страхи и моей девочке не грозит ни голодная смерть, ни приют, ни болезни.

– Сладушечка моя, – шептала еле слышно, касаясь губами упругих колечек волос, крутого, чуть вспотевшего лба, раскрасневшихся во сне щечек.

Беттина спала, а я смотрела на нее и не могла до конца осознать, что она здесь, во дворце, под присмотром нянек и служанок, сытая и здоровая.

Все-таки удивительный человек Абьери. Из разговора с ньорой Арелли я уже знала о том, что сделал герцог. Правда, сколько моя бывшая хозяйка ни рассказывала подробностей переезда во дворец и всего, что за этим последовало, я слушала ее, но так и не могла представить Алессандро, укачивающего Бетти. Для меня это казалось чем-то невероятным. Впрочем, для ньоры Арелли – тоже. «Уж так это удивительно, ньора Алессия, – всплескивала руками ньора. – Беттина на руках у ньора герцога лучше, чем в колыбели, засыпала. Он ее только возьмет, она загулит сразу, заулыбается, ручонками за маску вцепится, будто снять хочет, а ньор герцог что-то прошепчет тихонько, Бетти сразу и засыпает. И спит так сладко, а ньор герцог ее на руках держит и смотрит… Ох, ньора Алессия, как смотрит-то! Будто ценнее ничего на свете нет. И я вам так скажу – хороший человек ньор герцог, зря на него напраслину возводят. Душа у него светлая, точно вам говорю, потому как к дурным людям детки не тянутся».

Что ж, о том, что у одержимого тьмой Алессандро светлая душа, я знала и без чьих-то слов. Какой мужчина в моем мире взял бы в дом ребенка любовницы? Кто из моих соотечественников способен на подобный порыв? У нас и своих-то бросают. Да что далеко ходить, сколько моих подруг растят детей в одиночестве? А ведь почти у всех были семьи, любовь, планы на долгую счастливую жизнь. Но стоит мужику уйти к другой, как не только жена, но и дети переходят в разряд бывших и копеечные алименты приходится едва не с боем выбивать.

Скрип двери отвлек меня от размышлений.

– Алессия!

В узкую щель просунулась ушастая плюшевая голова.

– Надо поговорить, – громким шепотом заявил Бруно, и щель увеличилась, пропустив Гумера с сидящим у него на загривке нетопырем. – Клади дочку и дуй в кабинет, мы тебя ждем.

– Сейчас.

– На тебя похожа, – подлетев к колыбели и смешно наклонив голову набок, сказал Бруно. – Вот уж точно, кровь не вода.

Кровь-то, может, и не вода, но кто сказал, что только кровь делает людей родными? Взять хоть Джованну. Всего за каких-то полгода она стала мне сестрой. А Беттина? Она ведь моя – от маленьких розовых ноготков до смешных круглых пяточек.

Я пригладила крутые черные завитки малышки и заправила их под чепчик, а Бруно закатил глаза и буркнул:

– Ой, ну все, материнский инстинкт в действии. Леся, время не ждет, потом намилуетесь. Пошли Абьери спасать.

Он насупился и проворчал что-то о «яжематери», но я предпочла не встревать в перепалку. Разве эта мелочь способна понять, что я чувствую?

– Догоняй. – Бруно взмахнул крылом, Гумер попятился, щель исчезла.

Я положила Беттину в колыбель и приоткрыла смежную дверь:

– Ньора Арелли, Бетти уснула, я отлучусь ненадолго. Присмотрите?

– Конечно, ньора Алессия, за что ж мне ньор герцог жалованье платит? Да еще и такое щедрое.

– Я скоро вернусь.

Мне не хотелось оставлять Беттину, но я понимала, что Бруно не просто так меня позвал. Визит дознавателей не мог означать ничего хорошего, выходит, Абьери грозят неприятности.

Я прикрыла за собой дверь и быстро добежала до кабинета.

– Ну, наконец-то, – недовольно проворчал Форнезе.

В его светлых глазах застыла серая мгла – холодная и неприветливая. Что ж, я тоже не в восторге от необходимости общаться с магом, но зачем же так явно показывать свою неприязнь?

– Я же тебе говорил, дуй быстрее, – поддержал мага Бруно. – Пока герцог в гостиной заперся, мы должны решить, как его спасти.

– Рассказывайте, что случилось, – устроившись в кресле, посмотрела на Бруно.

– Сначала ответь на вопрос, – остановив нетопыря поднятой вверх рукой, резко сказал Форнезе. – Ты действительно пришла из другого мира?

– С чего вы взяли?

Меня словно ледяной водой облили. Откуда они могли узнать?.. Ну конечно.

– Ой, только не надо на меня так смотреть, – отмахнулся крылатый предатель. – Я, между прочим, твою жизнь спасал.

– Просто у кого-то слишком длинный язык.

– Ничего подобного, – фыркнул Бруно. – Я всего лишь намекнул, что ты из другой реальности, и подсказал, где тебя искать.

– Значит, это правда, – нахмурился Форнезе, разглядывая меня таким взглядом, словно перед ним сидела подопытная мышь.

– Правда. И что вы сделаете? Сдадите дознавателям?

Я распрямилась в кресле и вскинула голову. Хватит. Надоело. Я устала бояться, устала скрываться и врать.

– Не говори глупостей, – поморщился маг.

Он окинул меня неприязненным взглядом, взял со стола магическое перо и принялся крутить его в руках. Острый металлический кончик мелькал в длинных музыкальных пальцах, напоминая тонкую рапиру. И почему-то мне показалось, что Форнезе сейчас сделает выпад и воткнет эту железку прямо мне в сердце.

Вот уж не думала, что у меня такое богатое воображение.

Маг смотрел на меня, крутил перо и молчал. Наши взгляды сцепились, ведя невидимую борьбу. Секунда, другая, третья… Не знаю, чего добивался Форнезе, но я не собиралась уступать.

– Слушайте, хватит ерундой страдать, давайте решать, что делать с герцогом, – не выдержал Бруно, а Гумер громко гавкнул и боднул меня головой. – А то, пока будем тянуть, его в подземельях ридийской тюрьмы закроют.

Форнезе моргнул. Серые глаза чуть потеплели.