Ольга Соврикова - Неприкаянная

— Ты так торопишься, брат. Считаешь, что ни одна женщина по собственной воле не согласится стать моей женой? — Неприкрытая горечь прозвучала в голосе Натаниэля.

Король отвел глаза в сторону, но медлить с ответом не стал.

— Ну что ты… Какая-нибудь потасканная дрянь, которой нужны деньги, может, и согласится. Может быть, она даже будет высокородной. Вот только тебе придется постоянно сомневаться в ее верности и проверять магией, а твоего ли ребенка она носит. Не становись на дыбы, Натаниэль. Ты сделаешь так, как я сказал.

— А если я убью ее?

— Я найду тебе еще одну и женю в день похорон первой! Не зли меня, брат. Нет никаких препятствий для заключения этого брака. Ни ты, ни одна из этих высокородных сучек не сможете помешать моим планам.

— А если, согласно древним законам богов, на бракосочетание явится родовитая леди, беременная или с ребенком на руках, и заявит свои права на меня?

— Заплатим и отправим восвояси. Но этого не произойдет, ты всегда был очень осторожен со своими пассиями, и я просто уверен, что нет пока на свете ребенка, какого ты мог бы назвать своим. Но они будут. Обязательно будут! И ты еще придешь ко мне с извинениями и благодарностью, когда твоя жена подарит тебе сына. Уводи девушку из зала. Любители сплетен не должны заметить ее состояния. Уводи, я сказал!

Спорить с рассерженным королем на глазах у всех Натаниэль не стал. Он молча увел безразличную ко всему, назначенную невестой девушку и передал ее в руки королевского целителя, поджидающего их в коридоре. А затем покинул королевский дворец. Напускное спокойствие оставило его на пороге столичного особняка, холл которого не без его участия превратился в руины за считаные минуты, но зато ему полегчало. Уцелела спальня; бутылка дорогого вина, приготовленная слугами перед его приходом, тоже не пострадала. Вот только одной бутылкой дело не ограничилось, а потому заснул упившийся вусмерть герцог только под утро. Но зато заснул в своей гостиной, потому как в этот раз, прежде чем напиться, тщательно перекрыл все входы и выходы сложнейшим магическим плетением, так как проснуться в этот раз рассчитывал там же, где и заснул.

Заснул? Заснул. Его жизнь сделала круг и вернулась туда же, откуда все началось. Все повторялось: принуждение к браку, возникающее в душе бешенство, желание крушить все вокруг, вино… Много вина. Вот этой ночью он не пошел шататься по кабакам и борделям, не стал искать виноватых.

Теплый ветерок коснулся его лица, скользнул по обнаженной шее, спине и рукам, заставил открыть глаза. Закрыть и снова открыть. Зубастые горы. Он не мог не узнать их, уж очень необычное и завораживающее зрелище представляли они, но такую маленькую долину с озером и водопадом, с высокой шелковистой травой и сверкающими в лучах восходящего солнца склонами окружающих ее скал видел впервые. В свое время герцог немало путешествовал по дорогам королевства и не раз и не два пересекал по тракту эти горы, пользовался гостеприимством хозяев долин и потому знал их наперечет, но такой… Такой среди них точно не было!

Ветерок прикоснулся к его спине еще раз, и Натаниэль заметил, что ничего, кроме бриджей, на нем нет. Голые ступни утопают в траве, а руки по-прежнему сжимают недопитую бутылку и серебряный кубок. Да, сначала его поразила красота этого места, но потом в голову стали приходить очень правдоподобные версии происходящего с ним и не менее правдоподобные опровержения. Если он опять был похищен, то почему не связан? Если умер, то почему в его руках бутылка с вином и кубок? Почему он раздет? Почему не чувствует свою магию? Что вообще происходит? И главное, почему он не может оглянуться? Руку поднять, сесть поудобнее, голову повернуть совсем немного может, а встать, оглянуться назад, туда, откуда слышатся чьи-то легкие шаги, — нет!

Ответы на свои вопросы он получил сразу же. Стоило только подумать и… Теплые ладони прикоснулись к его плечам. Такими знакомыми движениями огладили их, спустились по спине, скользнули вниз и соединились на животе. Женское тело, укутанное в тонкую нежную ткань, прижалось к спине, уткнувшись лицом между лопаток. Тихий, чуть приглушенный голос подтвердил то, что уже понял и принял разум.

— Ты спишь, моя светлость… Спишь. И спишь ты неправильно! Зачем напился? Опять хочешь пуститься в опасное путешествие? Я так соскучилась по тебе. Ждала. А ты? Мало того что заснул лишь под утро, так еще и напился. Вот кто ты после этого? Ты добрался домой? Твоя семья рада твоему возвращению? Твои близкие так долго тебя искали. Как ты себя чувствуешь? Королевские целители осмотрели тебя, подлечили? Что с твоим зрением? — И наконец, возмущение: — Что молчишь?

Бутылка вместе с кубком были отброшены в сторону. Большие, чуть шершавые от мозолей ладони герцога накрыли обнимающие его руки молодой женщины, и он впервые за последние дни смог рассмеяться. И непонятно, чего больше было в этом смехе, облегчения или радости.

— Госпожа моя! Разве вправе я был перебивать тебя? Я слушал твой голос, как самую лучшую музыку на свете. Даже если это сон, то я благодарен богам за него и согласен не просыпаться, если это позволит мне остаться с тобой. Дома действительно все были рады тому, что я жив, но вот видеть, во что я превратился… И все же меня пожалели, и братец-король решил мою участь одним росчерком золотого пера. Работу Серого ведомства в свое время я отладил слишком хорошо, теперь им без проблем и усилий руководит мой племянник, и ему это очень нравится. А я… Я теперь, оказывается, просто обязан позаботиться о том, чтобы у нашей династии были наследники второй очереди. Мне даже глупышку малолетнюю купили в жены. Я совершенно здоров, благодаря тебе прекрасно вижу и признан пригодным производителем маленьких герцогов. — К концу этой речи настроение Натаниэля уже заметно испортилось. Он принялся язвить и даже обвинять. — Путь это только сон и на самом деле тебе неинтересно все, что со мной происходит. Пусть настоящая ты не услышишь, но я скажу… Ты бросила меня, как ненужное старое платье, и ушла! Ушла молча, а ведь обещала ответить на вопросы! Я ведь даже не знаю, где мне тебя искать! Я проверил всех черных вдов в королевстве, и даже монастырь, и не нашел. Ни одна высокородная вдова не покидала своего дома, а уж тем более монастыря. Ни одна простолюдинка в черном платье не отлучалась из своего селения дольше чем на пару дней. Родная мать засомневалась в моей разумности, а я продолжал поиски. А еще… Ха-ха! Я снял маску, и высокородные леди начали падать в обморок, содрогаясь от отвращения. А вот сестры и племянницы не падают, отводят взгляд, стараются не прикасаться ко мне. Спокойно на мою рожу смотрят только простолюдины.