Анна Одувалова - Замуж по подписке [litres]

– Нажрались, – вздохнула я. Надо же, какой галантный, даже уснул на диване. – Я вчера ему все рассказала. Что я из другого мира.

– Не может быть!

Марта, заметно осмелевшая с началом самостоятельной жизни, на несколько мгновений вновь превратилась в ту робкую девицу, что нашла меня в кабинете хозяина поутру.

– Герцог не разозлился? Марго, ты очень рисковала!

– Выбора не было, я не узнала собственного отца. Адриан сам догадался бы. Но, кажется, казнить меня пока не будут.

– Уж конечно, нельзя казнить того, на чьем диване спишь после пьянки. Идем. Пока помогаю тебе с волосами, расскажешь все в подробностях!

Горячая ванна и аромамасла, что Марта втирала в гриву моих волос, слегка успокоили гудящую голову и почти сняли остальные симптомы похмелья. Сколько же мы выпили, что из бара переместились домой телепортом?

– Ты совсем забросила натирать волосы маслами. За таким богатством нужно ухаживать! Это редкая особенность. Если у тебя будут дочери, им, возможно, передастся красота твоих волос.

Кстати, интересный вопрос: если в этом мире все же придется остаться и каким-то чудом я заведу семью, унаследуют ли мои дети волосы женщин шер Анджел? А талант к писательству? Что первичнее: гены или душа? Наука бы ответила однозначно, но магия, драконы и колдовская лихорадка уж точно не вписываются в рамки науки.

Когда мы спустились вниз, Адриана уже не было. Я испытала укол разочарования, но трезво рассудила, что ему наверняка надо было на работу. Попойка с женой – не повод для прогула.

Зато вместо мужа через каких-то полчаса к нам заявились гости. Дверной звонок не смолкал, надежды, что кто-то просто ошибся, растаяли. И Марта, как назло, гремела посудой на кухне, игнорируя посетителя.

«Вот почему только не выспавшийся, похмельный, голодный и растрепанный писатель в этом доме может открыть дверь?» – думала я под задорную трель дверного колокольчика.

Эрик-то где? До утра работал? Про Адриана я старалась не думать, чтобы не начать краснеть и грузиться разными мыслями, а вот о проде помышляла.

В этом писательская беда. Какой бы бурной ни была ночь и как бы плохо ни стало наутро, проду писать надо, хотя и вывешивать ее нет никакого желания, потому что наживется на этом мерзкий шовинист. Надо придумать ему какую-нибудь месть. Увы, пока я не знала, какую именно.

– Ну иду! – провыла я в ответ на очередной приступ звонка, перепрыгнула через три ступеньки и к двери подбежала запыхавшаяся и злая. – Да! – раздраженно рыкнула в лицо важного господина, который смотрел на меня со смесью недоверия и испуга.

– Госпожа Рита? – неуверенно спросил он, а я попятилась.

После разговора с Адрианом я несколько опасалась таких визитов (вдруг о том, что я самозванка в этом мире, знает еще кто-то и этот кто-то пришел меня арестовывать?) и не сразу сообразила, что меня назвали не моим настоящим именем, а местным псевдонимом.

Прозрение наступило, только когда я заметила, что мужчина в охапке держит стопку аккуратненьких и явно свежих листов откопированного «Замужа». Свой почерк я знала. А еще мне бросились в глаза сердечко и цветочки, которые я нарисовала в порыве любви к читателям.

– А по какому вопросу вы, собственно, пришли? – уклонилась я от ответа.

То, что меня не пришли арестовывать за использование незаконной магии, совсем не значит, что не нагрянули другие проблемы. Например, эта их комиссия по этике. Вдруг Адриан сдал меня королеве?

– Позвольте представиться, Пьер Доуш – главный редактор издательства «Бэтта-фолиант». Мне хотелось бы обсудить с госпожой Ритой сотрудничество. Вы – ее представитель? Мне сказали, что он живет здесь.

Редактор с интересом посмотрел мне через плечо. Видимо, все еще рассчитывал, что в этом доме потерялась еще какая-нибудь, более достойная, кандидатура на роль популярной уличной писательницы.

– Кто сказал? – сощурилась я.

– Так Рита живет здесь? Я не могу обсуждать детали сотрудничества с посторонними людьми.

– Допустим… всего лишь допустим… Рита – это я. Так как вы меня все же нашли?

Нас было двое, нас кто-то сдал. Ну ладно, не двое. Марта, Адриан, Эрик – трое. Марту сразу вычеркиваем, она слишком пугливая и не разбирается в издательских делах. Эрик? Адриан? Устрою очную ставку! И заставлю по ролям читать все эротические сцены между Настенькой и Андрюшей! Причем Настеньку будут отыгрывать по очереди.

На лице Пьера Доуша отразилась вселенская скорбь. Видимо, он наконец осознал, что Рита – это я, и увиденное ему не нравилось. Еще бы! Грубая растрепанная молодая девица, выспрашивает что-то, вместо того чтобы от радости упасть в обморок, как все приличные юные дарования.

– У нас свои методы, – замялся он.

Ага, значит, сливщик просил его не сдавать.

– Ну что же. Сотрудничество – это хорошо. Проходите в гостиную. Я сейчас приведу себя в порядок и даже сделаю нам кофе.

Последнее я добавила намеренно, подчеркивая, что слуг тут нет. А то, не дай боже, подумает, что писатели с продами на столбах живут хорошо и безбедно.

Я оставила его скучать на диванчике и понеслась к себе в комнату, стараясь унять дико стучащее сердце и приговаривая: «Не дрейфь, Рита, ты спокойна! Все будет просто отлично!»

На самом деле не то чтобы я не могла обсудить условия сотрудничества с нечесаной головой, но мне определенно нужно было немного успокоиться и прийти в себя. Это не первый раз, когда ко мне приходили редакторы с различными приличными и не очень предложениями, но первый в этом мире, да еще и лично. У нас-то все ограничивались письмом на электронную почту. Над ним можно было спокойно подумать, несколько раз написать и стереть ответ, и при этом не выглядеть полной дурой.

Через пятнадцать минут я вышла в гостиную с подносом, на котором стояли две чашки с ароматным напитком, сахарница и кувшинчик с молоком. Сама я, смею надеяться, тоже выглядела не в пример симпатичнее. Откопала в гардеробе почти деловое строгое платье, а волосы заплела в свободную косу. Прямо выпускница пансиона благородных девиц, а не писательница полуэротического жанра.

Редактор, кажется, тоже несколько удивился и даже слегка расслабился, увидев меня во второй раз. Это он, конечно, зря. Милый вид ровным счетом ничего не значил. На разговор я была настроена серьезно, понимая, что от него зависит мое будущее в этом мире, а поэтому не планировала идти на уступки. Нужно было выбить себе хорошие условия.

– Что же, господин Доуш, слушаю вас, – произнесла я, мило улыбнувшись, когда гость размешал в кофе четыре кусочка сахара. Интересно, у него ничего не слипнется?

– Нам понравилась ваша рукопись, – начал он и замолчал, видимо ожидая восторгов.

Но я тоже молчала и ждала, куда дальше повернет разговор. Только подумала, что не очень-то ему верю. Выражение лица редактора было весьма скептическим. Он словно сам был удивлен, что говорит такое по отношению к моему тексту.