Ирина Н.Левина - Остров «Иллюзия»

– Да, ты – Бог! – крикнула из кучи листьев Саша.

Он оглянулся:

– Что, никак не отпускает?.. А до всего этого я играл в театре. Правда, очень мало. И очень давно. Но это я вспоминаю особенно тепло. Я сейчас тебе кое-что почитаю. Я знаю, ты ничего не поймешь. Но ты же любишь все, что звучит.

Он читал что-то на своем языке. Взволнованно, вдохновенно, так, что не требовалось никаких переводов и толкований. Все искусства слились и расцвели в этом живописном танце, в этой поэтической музыке слова, жеста и взгляда. Всё это забрало её и потащило за собой. Саша видела не человека, она наблюдала цветение сада и порхание в нем бабочки, почувствовала глубину всех морей и рек, и как он купался в этом, наслаждаясь течением. Вокруг звучала музыка. Она заполнила пространство. Это было за гранью игры. Откровение. Исповедь и проповедь в одном. Из него лился поток той непонятной энергии, что заставляла переживать с ним одно, но как это у него получалось, она не понимала.

Чем дальше он читал, тем больше росла тревога, что всё это скоро должно кончится.

«Гипнотизёр. И всё это теперь только моё. И всё это теперь ничьё. И всё это теперь ляжет в компостную яму этого острова?! Я задыхаюсь!»

Он остановился перевести дух.

– А о чем было последнее? – произнесла Саша непослушным языком.

– Это о весне. О том, что придет весна, принесет надежду, счастье…

Саша встала, подошла к нему, положила руку на плечо.

– А я почему-то не хочу этой весны… Да не почему-то!!! А потому что здесь время все только уносит! И не принесет оно тебе ни надежд, ни счастья, ничего! Ничего не будет!!

– Не кричи! Не плачь. Я в такой же ситуации. Ну хватит. Слышишь! Успокойся. И ещё… – он убрал её руку со своего плеча, – всё, до чего мы дотрагиваемся руками, глазами, сердцем наше тело, наш мозг запоминают. Это становится нашей памятью, частью нас самих. Я не хочу запоминать какого цвета у тебя глаза и какого размера пуговки на твоей кофточке. На утро у тебя есть еда. Иди.

– Хорошо.

Саша вышла из пещеры неровной походкой и пошла куда глаза глядят. «Совсем не обидно. Совсем не обидно. После того, что я увидела и услышала, прощается всё. Вот это личность… А я свободна. Вот сейчас и проявится моё «Я». Для этого надо преодолевать препятствия. Хватит философии. Надо больше двигаться, чтобы философия не донимала. Пойду в лес». Подражая шагу своего кумира, и подобрав палку, как он в прошлый раз, когда они ходили к ручью, Саша направлялась в заросли.

– И вот я здесь! – крикнула она на весь лес. Испуганные птицы вспорхнули с насиженных веток. На дереве напротив сидела какая-то зверюга и скалила на Сашу свои желтые зубы. Саша сразу признала в этом злобном существе директора школы.

– Олег Анатолич! И Вы здесь?! Ну куда же Вы без меня! Кто же будет исправлять орфографические ошибки в Ваших документах! А Вы опять в своем галстуке 1975 года производства? А я сегодня непослушная, свободная и у меня есть палка. А ну, пошел отсюда!

Саша замахнулась на Олега Анатольевича, и он с визгом, на пружинящих лапах ускакал в высокие зеленые кроны.

«Нет, я уже большая девочка и понимаю, что от алкоголя таких встреч не бывает. Что он туда намешал, этот брахман, этот индийский наркоша? Он меня что, хочет на наркотики подсадить? Какую Бабу Ягу я ещё здесь увижу по его милости?»

Саша огляделась. Её внимание привлекло одно большое дерево. Оно стояло в золотых солнечных лучах, пробивающихся сквозь листву. Сначала ей показалось, что на одной из её раскидистых веток сидит большая птица. Но потом она отчетливо увидела Ашу. Он сидел, лукаво улыбался, покачивал головой и ногами. За его спиной были ободранные крылья. С них слетали перья и летели как увядшие листья вниз. Саша пошла к нему. «Я и до тебя доберусь». Аша с ветки протянул ей руку и помог взобраться наверх.

Они сидели вдвоем и молчали. Потом Аша уперся лбом в ствол дерева, а Саша положила ему руку на плечо. Потом Саше захотелось спать, и она опустила голову к нему на колени. Большое крыло её укрыло, и приснилось, что она бежит по водным искрам босыми ногами, сверху кто-то тянет к ней руку, и она тянет свои руки, но никак не может дотянуться и повторяет «Я не добираю высоты, я не добираю высоты…»

Чтобы восстановить душевное равновесие, Аша решил немного «помедитировать». По-своему. Завернув небольшую самокрутку, он сел посреди своей «комнаты» и сладко затянулся. Очень долго не мог сконцентрироваться, в голову лезли мысли, путались, не могли успокоиться. Кто-то задавал ему вопросы, и он, как школьник, пытался ответить на них правильно. Или хоть как-нибудь, ответить.

«Ну что, выяснил? Узнал? Легче стало?

Выяснил. Значит, ликер работает. Это просто на меня ничего не действует.

Что с тобой происходит? Что не так?

Издеваешься? Всё не так. Не там и не с теми. По всем канонам и правилам мы с ней должны цепляться друг за друга, хвататься как за соломинку. А я не хочу цепляться. Я хочу жить! Так, как я себе это представляю. Так, как это идет ко мне. Бессмысленное желание? Один, конечно, здесь пропадешь… и я не желаю ей ничего плохого…

Ты хочешь с ней сблизиться? прорасти?

Да кто заставляет меня с ней сближаться?! О чем вообще речь? Просто мысли вертятся по кругу. Какой гармонии я в себе ищу? Как могла бы сказать Алекс, во мне сейчас дисгармония, какофония. Но то, как я читал, ей понравилось, судя по её реакции. А она не глупа. И хоть говорит иногда высокопарно, но правильные вещи.

Зря я отпустил её в таком состоянии.

Ничего с ней не случится. Дальше своего шалаша не уйдет.

Голи, не надо так!»

Третью ночь подряд Аше снился один и тот же сон: он шел по берегу моря с Голи и их ребенком за руки, и им было хорошо. Себя он видел отчетливо, а вот лица жены и ребенка были словно в дымке. Аша даже не мог понять, это девочка или мальчик. Ему так хотелось разглядеть Голи и малыша, что он просыпался с сильным сердцебиением. Но сегодня к сердцебиению добавился холодный пот. Этой ночью как всегда все повторилось: они втроем шли по берегу, им было хорошо, потом Аша начал вглядываться в их лица, и вдруг с лица ребенка на него взглянули Сашины глаза. Он проснулся от звука своего голоса: «А!»

Аша открыл глаза и начал таращиться на афиши. Ещё была ночь, в небе светила убывающая Луна. «Подлая тетка! Все мозги мне сдвинула. Зачем ты залезла в мой сон?! Только тут тебя не хватало».

Он повернулся на бок и поймал себя на ощущении, что когда он закроет глаза, то снова увидит этот взгляд. «Голи, отгони её. Не приставай ко мне. Я не принимаю тебя», – произнес он вслух, убежденный, что этот способ укрепит его. Потом закрыл глаза и горько ухмыльнулся от увиденного: «Ты уже на месте, моя дурочка».

Утро застало его записывающим такие строки: