Ирина Н.Левина - Остров «Иллюзия»

Ему было приятно и весело отлепляться от этого глупого дерева, которое плачет в раю, слышать его запах, ощущать пальцами фактуру, обнимать его теплый ствол и придумывать, что и дерево обнимает его, подпевать его скрипу и гулу «Ом Намах Шивая» и существовать просто и безоценочно. «Не плачь, дерево, не плачь. Ты ни в чем не виновато. Все прощены. Все прощены». А потом снова проживать это дежа вю: золотая солнечная акварель сквозь листву, он срывает мягкую грушу, протягивает ей. Всё в этом видеоряде было знакомо, от линии до оттенка: и вот этот промелькнувший взмах сине-зеленого крылышка, и как она откусывает кусок, облизывает пальцы и говорит:

– О, этот солнечный яд. Эта груша пропитана им насквозь. Что ты мне принес? Попробуй сам.

И он наслаждается этим кремовым вкусом, и теплый сок льётся по щекам и руке.

– Не смейся. Неужели ты не видишь или не хочешь увидеть, неблагодарный, что мы попали в рай и стали его частью? Иногда люди сами гонят себя из своего рая. Ты согласен?

И он скажет:

«Да».

И он скажет:

« Привет».

«Привет».

«Как поживаешь?»

«Я в порядке. А ты? Я знаю, что ты мне ответишь. Вот до чего мы дошли».

«Я бесконечно переставляю и переставляю у себя в голове мысли, как шахматные фигуры. Но только мучаюсь от этого, а партия не решается».

«У тебя всё получится. Ты понимаешь больше меня. Ты прожил несколько жизней. У тебя есть опыт и выдержка. Я счастлива, что здесь со мной оказался именно ты».

«Я жил так, чтобы получать от жизни удовольствие. А иначе, зачем жить? А у тебя все по-другому. Я таких не встречал».

«Нет, у меня всё так же».

«Я знаю, как бы ты тогда себя вела. Ты ничего у меня не просила и ничего от меня не ждала».

«Мне казалось, что я все время у тебя что-то прошу. Так я любила. Я так любила, что ты удивишься, как много ты мне дал».

«Любила? А теперь? А сейчас?»

«А сейчас я подумала: а вдруг это был просто страх… перед одиночеством, смертью.

В детстве я пыталась поймать мотылька. Я хватала его за крылья. Мотылька погубила, и в руках осталась только пыль…

Не надо было это себе позволять.

Я стучалась не в ту дверь.

Прости».

« Алекс…

Мой славный мотылек, куда летишь?

Ты веришь в силу своего крыла?

Смешно смотреть на твой полет, малыш,

Не для насмешки ли тебя природа создала?

Свет фонаря тебя сведет с ума,

А слабый ветерок собьет с пути,

И на тепло свечи, и на огонь костра

Себе ты говоришь «лети».

Ты веришь всем, наивный мой приятель,

И в то, что хватит сил перелететь за сто морей,

Ты веришь в жизнь в час Солнца на закате.

Что этой веры может быть сильней?

– Ты испачкалась.

До их ушей донесся звук, который застал обоих врасплох. Он был ужасно тих, но легко угадывался. Его мощь прошла по телу электрической волной. Звук, то совсем исчезал, то вновь появлялось его лёгкое биение: тук-тук, тук-тук-тук. Как его было не узнать – самый желанный в их жизни звук – звук радиосигнала на корабле, звук их спасения. Звук избавления. Сейчас всё кончится. Сейчас все кончится. Голод, страх, одиночество. Весь этот нелепый рай раствориться в небытии. Всё забудется, уйдет, закончится. И начнется… Они жадно смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять: найдут они сейчас или потеряют?

Чего ты испугался, друг?

Я вижу боль в твоих глазах.

Что привело тебя в испуг?

Откуда взялся этот страх?

И эти пальцы… в кулаке

Их так свело, что не разжать.

Что держишь ты в своей руке?

Что ты боишься потерять?

И след от выпавшей слезы,

И сумасшедший сердца стук…

Какой боишься ты грозы?

Прошу, скажи скорее, друг.

Я не сумею дольше ждать,

Прошу и плачу: не молчи.

Куда бежать? Кого спасать?

О чем молиться? Научи.

И вдруг всё рассыпалось. Зазвенело колокольчиками. Сигнал превратился в насмешливый перезвон. Потом всё стихло.

– Видимо, жестяная банка перестала кататься по плоту. – Предположил Аша, выпуская вспотевшую Сашину ладонь из своей руки. – Нам пора возвращаться.

ГЛАВА 3

ТОННЕЛЬ

Аша бегал по берегу:

– Плота нет. Плот уплыл. Мы не привязали его!

– Последним с него сходили Вы.

– Да… я опять виноват.

– А почему такая паника?

– Потому что мы должны вернуться. Я хотел сегодня проверить силки. – Зло процедил он свозь зубы.

– Должны, значит вернемся. Пойдем пешком.

– Как ты собираешься пройти пешком сквозь скалу?!

– А если…

– Замолчи!

Плота не было видно даже на горизонте. Он исчез. Растворился в синеве.

Аша ходил по берегу и делал дыхательные упражнения, пытаясь унять раздражение, успокоиться…

«Вдох и выдох…Что я, правда, так запаниковал? Неужели из-за плота? Заспешил. Аж вспотел. Силки приплел. Ну нет плота. Уплыл. Если постараться, можно новый сделать. Да на любом бревне переплывем».

– А может быть, нам сюда? – Гулко прозвучал Сашин голос, а потом послышался звук осыпающихся мелких камней и Сашины причитания.

– Алекс, где Вы?! Ну хватит уже приключений на сегодня! Где Вы?!

Аша направился к горе, откуда клубилось облако пыли.

Перед его глазами явился провал: широкая дыра, уходящая в глубь горы.

– Алекс?!– спросил он у гулкой темноты.

– Я где-то здесь, – ответил испуганный Сашин голос. – Не ругайте меня, пожалуйста. Я в порядке. Я просто ничего не вижу. Я тут сижу… где-то.

То, что она говорит, и что цела, успокоило его.

– Значит, Вы там хорошо устроились?

– Я?.. сижу на корточках.

– Ну, посиди, отдохни. – Аша расположился на камнях возле провала. – Боже мой. Я второй раз за день хочу придушить Вас, Алекс. Сейчас я спущусь и найду Вас. Безусловно. Но сначала скажи, для чего ты все это придумываешь? Эти прыжки, пещеры и прочих Моцартов с бабочками? Хочешь, чтобы все было по-твоему?

– Я ничего не придумываю.

– Ты спрашивала, куда я всё время ухожу. Я уходил думать ногами.

Я метался по этому острову, как лев по клетке. Потом остров укротил мой норов. Но так и не дал ответ на вопрос: Хочу ли я жить? Этот вопрос я решаю для себя давно. С того момента, как ушла Голи. У меня был один друг – Акшай – хороший парень. Но в том, что он изменяет жене, он не видел ничего плохого. Ну, вот такой он человек. А я так не могу. Вот как ты не могла влезть в этот сарафан, так и я не могу изменить ей даже мертвой. Чего ты хочешь от меня?

– Зачем Вы мне это сейчас рассказываете? Не будьте жестоким. Я сижу здесь в темноте…

– А мне кажется,– перебил он, – ты всегда у меня что-то просила. Выпрашивала. Без слов. Как у Бога. А я не Бог! Вот теперь сиди там и молись. Только не знаю, кому. Христианка, молящаяся на Шиву. У тебя всё в голове перепуталось.

Сначала из темноты провала донесся шорох камней, а потом вылетел Сашин крик:

– А здесь я молилась на всех Богов: на Христа, на Шиву, на тебя!