Ларисса Йон - Ривер

— А должно быть.

Она моргнула, изумрудные глаза из сонных стали недоуменными.

— Ч-что?

— Девственность не то, что так легко отдают.

— Думаешь, я с лёгкостью её отдала? — Она повыше подтянула одеяло, как будто холод его тела распространялся на неё. Может, так было. — Я хотела тебя десятилетия. Берегла себя для тебя.

— Не стоило этого делать. — Он наклонился, наслаждаясь тем, как она быстро побледнела. — Я тебя презираю. — Зарычав, он сдёрнул с неё одеяло и оставил её ошарашенной и уязвимой, как и она тогда оставила его, признавшись, что знала о его детях. — Ты забрала у меня сыновей и дочь, поэтому я тоже кое-что у тебя забрал.

Она открыла рот, но не могла произнести ни слова.

— Я… я… Энриет, я думала, что мы в этом разобрались. Думала, что ты всё понял. Я сделала это ради тебя.

— Сделала это ради меня? Скрывала от меня десятилетия детей для чего? Чтобы помочь мне? — Теперь голос стал низким рыком, и здание начало трястись. — Они выросли без меня! Лимос выросла в аду, Ресеф вырос с девкой, которая относилась к нему как к щенку и оставляла ребёнком одного, Ареса били, пока он не потерял всякое сострадание. Из-за тебя.

Слёзы текли по щекам Веррин, когда она попыталась схватить его, но он отошёл, не в силах вынести её прикосновение. Даже смотреть на неё было тяжело.

— Пожалуйста… ты должен понять…

— Понять? — взревел он. — Я понял вот что, Веррин. Я трахал демонов, которые менее отвратительны, чем ты.

От воспоминания Ривер отшатнулся, задрожал, и Харвестер поймала его. Она всегда его ловила. Он был таким ублюдком, что не осознавал это.

— Прости, Веррин, — прошептал он. Ривер знал, что перед ним Харвестер, а не юный невинный ангел, каким она была. Но он не извинился перед тем доверчивым ангелом. И после всего, что он вспомнил, извинений будет недостаточно. — Мне так жаль. Ты этого не заслужила. Энриет был придурком. Я был придурком. Я не заслуживаю, и если ты не можешь принять мои извинения, я пойму. Но никогда не перестану пытаться с тобой всё наладить.

— Я тебя прощаю. — Голос Харвестер хрипел. — Я должна была рассказать тебе о детях.

— Нет. — Он покачал головой. — Нет, ты была права в том, что не рассказала. Мы можем век играть в эту игру «а что если», но дело в том, что нам неизвестно, что было бы, расскажи ты мне всё. Я могу гарантировать, что ничего хорошего из этого бы не вышло. Ты сделала то, что посчитала правильным, и именно это имеет значение. Ты была права. Я был неправ. Очень неправ.

— Значит, — начала Харвестер таким же дрожащим голосом, как его эмоции, — ты говоришь, что всё вспомнил, тебе по-прежнему жаль о содеянном и ты по-прежнему хочешь церемонию соединения со мной?

Всем сердцем.

— Если ты захочешь быть со мной. Однажды, когда ты будешь готова. Если ты будешь готова. Я всегда буду рядом. Я буду ждать столько, сколько потребуется. — Он встретился с её глазами. — Ты всегда была для меня единственной.

Несколько мучительных секунд Харвестер ничего не говорила, и Ривер начал потеть. Может, он и был одним из самых могущественных существ, но вся сила вселенной не заставит Харвестер делать то, что она не хочет. Например, соединиться с ним.

Наконец, Харвестер подняла подбородок тем упрямым жестом, от которого Ривер с ума сходил.

— Я не собираюсь соединяться по той формальной абсурдной церемонии ангелов.

Ривер сдержал улыбку.

— Я с этим справлюсь.

Харвестер усмехнулась.

— И не надену обычное платье.

— Согласен. — Ей в платье было так же комфортно, как монашке в борделе.

Харвестер, которой всегда нравилось его мучить, накрутила длинный локон на палец и сделала длинную паузу, рассматривая морские раковины, нарисованные на стенах.

— Харвестер… — От его рычания Харвестер улыбнулась, а затем кинулась в его объятия, обняв за шею.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что соглашаешься, — пробормотала она ему на ухо. — Ривер, я люблю тебя, но если ты меня разозлишь, помни, что я могу приковать тебя твоими же костями.

Проклятье, а это сексуально. О, в то время, когда она с ним так сделала, это было чертовски больно. Но Риверу нравилось, что её новенький сияющий нимб не уничтожил её рожки.

— Буду держать это в уме. — Он понизил голос до шёпота: — Но ты должна помнить, что со своими новыми силами я могу трахать тебя до потери сознания, и мне даже не нужно находиться с тобой в одной комнате.

Чтобы доказать свои слова, он послал ей между ног чувственную волну.

Всё, что нужно было для этого, лишь подумать, что Ривер хотел сделать, и он чувствовал, будто гладит её там руками, ласкает языком, членом.

Он представил, как проводит языком от клитора, до дырочки и входит в неё глубоко, и Харвестер пришлось прикусить его плечо, чтобы не вскрикнуть.

— Это было жестоко, — выдохнула она. — Сделай так ещё.

Ривер рассмеялся.

— Позже. Обещаю.

Они отстранились друг от друга, но их секретные улыбки и горящие страстью глаза, выдали их с головой, но Лимос и Эрик этого не заметили — были слишком заняты, приглашая братьев, сестёр и прочих родственников и друзей.

— Яй! — Лимос отбросила в сторону телефон и приказала одной из служанок принести шампанского. — Знаешь, Харвестер, а ведь я тебя ненавидела. Ты была такой стервой. — Лимос никогда не отличалась чувством такта. Она посмотрела на живот, выражение лица стало созерцательным. — Но я знаю, каково жить в Шеуле. Знаю, что это для тебя значило. И знаю, что если бы не ты, я бы не смогла разорвать сделку с Сатаной. — Она подняла взгляд, в глазах сверкали слёзы радости. — Так что, даже если бы ты не вернула мне ребёнка, я бы всё равно приняла тебя в нашей семье.

Харвестер обняла Лимос — быстро и неловко, но у Ривера появилось ощущение, что впервые Харвестер сама была инициатором объятия с тех пор, как была юным ангелом.

— Спасибо, Лимос. — Отступив, Харвестер прочистила горло и опустила взгляд на снова округлый живот Лимос. — Так хочешь знать? Мальчик или девочка?

Лимос и Эрик обменялись взглядами, а затем покачали отрицательно головами.

— Мы подождём. Можешь дразнить меня следующие несколько месяцев.

Харвестер усмехнулась.

— Ты действительно меня знаешь.

Лимос осмотрела Харвестер с головы до ног, как будто решая, насколько правдива оценка Харвестер.

— Странно знать тебя как Небесного Наблюдателя, когда веками знали тебя как Наблюдателя от Шеула.

— Кстати говоря, о Наблюдателе из Шеула, — вмешался Ривер, беря Харвестер за руку, — вы должны знать, что Ревенант — мой злой брат-близнец.

— Что? — хором произнесли Эрик, Харвестер и Лимос.

— Да. Это длинная история. Расскажу за Маргаритой. — Ривер улыбнулся. — Давайте начнём вечеринку.

Церемония на закате, устроенная Идесс на пляже у дома Лимос, была идеальна. Харвестер никогда не хотелось оказаться в девчачьем свадебном платье, поэтому она одела облегающий чёрно-белый — на белой части настояла Лимос — сарафан и чёрные сапожки на шпильках, которые Ривер хотел видеть на ней и чуть позже.