Властелина Богатова - Ведьма для чудовища. Часть 1

Из горла полился глухой стон. А в следующий миг я поняла, что кто-то сжал мои плечи и хорошенько встряхнул. Беспощадно и жёстко пытался привести в чувство. Всё тело ломило, и я вновь простонала, желая снова утонуть в небытие, да только не получалось. Почувствовала твёрдую поверхность и чужое дыхание совсем рядом.

– Очнись же, – грозный тон ворвался в меня, протрезвонив в голове, в то же время знакомый глубокий голос заставил затрепетать всё внутри. – Грез, – тревожное дыхание коснулось кожи подбородка. Горячая ладонь обхватила лицо почти заботливо. —

Хватит уже притворятся! – прорычал зло.

Притворяться? Вспыхнувший гнев заставил пошевелиться. Тяжело вскинула руки, пытаясь вывернуться из крепкой мужской хватки, невольно коснулась горячей шеи и шёлковых волос. Запах черёмухи наполнил грудь, и я потянула его в себя глубже с какой-то жадностью. Аромат цветущего сада и горячего ветра потревожили и взволновали, как и то, что дыхание стало ближе, касалось губ неровными толчками. Безрассудно захотелось испить его.

Я потянулась всем естеством навстречу этому будоражащему источнику, такому сильному, яростному, от которого моё тело безвольно слабело и трепетало. Пронизав волосы пальцами и сжав, слепо прильнула губами к горячим сухим губам. Дыхания тут же схлестнулись, сплетаясь в одно. Горячий рот требовательно вжался в мой. Губы мужчины порывисто заскользили по моим, он выдыхал шумно, рвано. Я чувствовала на языке опьяняющий вкус креплёного вина. Сильные пальцы вдавились в плечо жёстче, разгоняя по телу волны томления, заставляя его звенеть и делаться гибким, требуя продолжения, подчиняясь. Но Мортон вдруг прервался, а я готова была заплакать, лишь бы он продолжил. Амгерр сдавил мои плечи до боли, так что я всхлипнула. Со злым рыком он отстранился, выпустив меня из рук. Я рухнула на твёрдую поверхность и распахнула влажные глаза.

Амгерр стоял рядом, нависая надо мной тёмной глыбой. Свет от горевших свечей освещал каймой его статную фигуру, широкие плечи и грудь. И только в тени глаз сверкал лёд: он меня напугал больше, чем уродливая сторона лица. Как ни странно, Мортон не злился. Лишь равнодушие холодной тенью падало на него. Тяжёлое дыхание, плохо сдерживаемое возбуждения, хищный голодный блеск в глазах с долей растерянности ввергли меня в замешательство. Видение растворилось так же внезапно, как и появилось, когда Амгерр в следующее мгновение приказал:

– Вставай, – бросив хрипло, отступил, направившись к камину.

Только когда он отошёл, я смогла выдохнуть и тут же вспыхнуть, встрепенувшись. За долю мгновения осознала всё то, что только что произошло. Растерянно заморгала, вцепившись в край низкого ложа. О, Боги! О, БОГИ! Что я сделала?! Во рту всё пересохло, но терпкий вкус его губ жёг язык, напоминая явственно о случившемся. Спустила ноги на пол, невольно коснулась пылающих губ. Какой стыд! Я глянула на Амгерра, что стоял спиной. Его плечи напряжённо приподняты, весь он обратился в гранитный слиток.

Как это получилось? Как я могла? Что он теперь подумает?!

– Я так понимаю, ты снова берёшься за своё?

Хотелось выкрикнуть – я не знаю, что на меня нашло, но только разозлю господина этим ещё больше. Обида вдруг подкатила к горлу – почему я должна чувствовать себя виноватой? Я ведь не сделала ничего такого.

– Ничего бы не произошло, если бы вы оставили меня в покое, – бросила я и тут же пожалела, когда Мортон вдруг резко повернулся, а я вздрогнула даже.

В глазах клубилась тьма, желваки на скулах напряжённо прокатывались. Я вполне могла понять Амгерра, это всё выглядело как провокация. Чистой воды. Падение в обморок и попытка соблазнения.

– Если ты думаешь, что тем самым можешь что-то добиться…

– Что бы вы ни думали, – прервала его, – я не притворялась. – Скулы и уши запылали ещё больше, и я всё же опустила взгляд, сгорая от стыда до самых корней волос. – Я увидела проклятие, оно очень сильное, мне нужно время, чтобы справиться с ним, – задыхаясь, проговорила, голос выдавал волнение, слёзы подступили к глазам.

Он ведь может передумать, выставить меня вон, в когти преследователей. Страх и отчаяние о грядущем связали по рукам и ногам.

– И, в конце концов, – поднялась резко, чуть пошатнувшись от притока крови, – я устала, я целый день сегодня чистила ковры, не разгибаясь! – всё же сорвалось, подступая к грани дозволенного.

Стало вдруг жаль себя. Этого только не хватало! Сжала губы и отвернулась резко, чтобы Амгерр не видел моего лица. Слёзы брызнули из глаз, жгучая обида колола шипами. Никогда ещё я не плакала перед мужчиной. Никогда. Даже когда умоляла Дрио дать мне работу, когда мы с Марсу остались под открытым небом, я не проронила ни слезинки! А тут… Просто не смогла сдержаться, остановиться, это было не под силу мне. Что-то надломилось и ранило, его ядовитые слова, холодный непреклонный тон, недоверие во взгляде и какое-то пренебрежение. Как можно быть таким чёрствым сухарём!

Сквозь всхлипы я не расслышала шаги за спиной, почувствовала, как он встал рядом. Я отвернула лицо, прячась. Он схватил меня за плечи и резко развернул к себе. Никогда ещё не видела столь разных чувств, что сейчас выражали его глаза: гнев, смятение, недоверие, интерес, беспокойство. Амгерр обвёл меня взглядом, скользнув на губы, и опустил ещё ниже, перехватил моё запястье и развернул ладонь, глянул на неё. Я в оцепенении даже плакать перестала, не понимая, что он хочет сделать. Дёрнулась из хватки, и он не стал держать, выпустил. Отбежала в сторону, дыша часто и затравленно.

– Иди к себе, – вдруг приказал он, – поговорим завтра. Иди! – рыкнул.

Я встрепенулась и, развернувшись, как ужаленная ринулась к выходу, не желая больше задерживаться рядом с ним ни на мгновение. Не желая видеть. Это было невыносимо, невыносимо терпеть его придирчивого, тёмного, полного какого-то порока и боли взгляда. Ещё недавно ласково оглаживал меня, призывая пробудиться, страстно целовал, а сейчас гонит, как ненавистного врага. Но я не простая девушка! Он сам меня насильно притащил в свой замок!

Не успела оглянуться, как оказалась на втором ярусе жилища слуг. Сбилась на шаг, останавливаясь перед нужной дверью. В голове шумело, во рту сухо. Стараясь унять дыхание и бешено колотившееся сердце, я взялась за ручку и тихонько приоткрыла дверь – Кора и все остальные, наверное, уже спят после трудного дня, поэтому лучше не шуметь. Хотя за Тиссу я не могла знать точно.

Так и есть, внутри было темно и тихо, все спали, кроме Тиссы – её постель была не тронута. Я на цыпочках почти в полной темноте прокралась к своей, выдернула из волос гребень, положила на стол, стянула платье и повесила его на грядушку. Откинув край одеяла, нырнула под него и укрылась с головой. Да только уснуть не могла. Меня трясло всю и знобило. Вновь и вновь я прокручивала в голове всё, что случилось, и обида заново накатывала и душила.