Юлия Цыпленкова - По ту сторону мечты

— Моя женщина… как же хорошо, — и счастливая улыбка сама собой появлялась на моих губах.

А следом являлись мысли о дочери Елгана, и радость шла на спад, отравленная спорами подозрений. Уж не потому ли Танияр решил восстановить справедливость, что его загнали в угол этой свадьбой? Каан может иметь три жены, и алдар хочет убить двух зайцев, женившись на двух женщинах разом. Дочь чужого каана, как сказал Берик, будет жить в доме Танияра, ни в чем не нуждаясь, но всего лишь гостьей, а женой по сути буду я?

— Нет, — я отрицательно качала головой.

Если в его доме будет другая женщина, то мне там не останется места. Или мой, или это чужой мужчина. Пусть болит, переживу. Я справлюсь с этой любовью, но не стану жить в гареме, даже если это позволено законом. В конце концов, однажды гостья может превратиться в настоящую жену. Нет, этого не будет. Если алдар уже женат, значит, я просто останусь ему другом…

И я застыла, сраженная всего одним словом, которое произнесла мысленно, потому что даже так оно прозвучало впервые. Несмотря на свое отношение и чувства, которые Танияр будил во мне, я еще ни разу не задумалась над их определением. Воспринимала, как нечто само собой разумеющееся, как данность. Ревновала, любовалась, звала, а ни единого раза не сказала, что…

— Люблю?

Зажмурившись от осознания своего чувства, я вновь открыла глаза и, глядя в темноту, повторила:

— Люблю, — и приняла эту истину окончательно. — Я его люблю.

«Ашити… Отзовись, Ашити…».

Порывисто сев, я завертела головой, пытаясь понять, почудился ли мне призыв или же… Взгляд мой упал на костюм для верховой езды, аккуратно свернутый на лавке, и мне показалось, что я вижу едва уловимое сияние. Покинув спальное место, я поспешила туда, где остался дар Белого Духа. И когда я сунула руку в сумочку, пальцы обожгло холодом.

— Ох, — выдохнула я и на цыпочках побежала к двери, чтобы не разбудить хозяев дома.

Учгей снова дала мне платье дочери, когда я попросила ее об этом перед сном, потому мне не потребовалось одеваться, но даже будь сейчас голой, даже не задумалась бы об этом в данную минуту.

«Ашити, отзовись, прошу тебя».

— Танияр, — почти воскликнула я и сжала «бусину» в ладони…

— Ашити!

Не могу сказать, где я оказалась, потому что вокруг царил мрак, но в этом мраке, озаренный слабым белым сиянием сидел мой воин. Однако стоило мне появиться, он порывисто поднялся на ноги и замер напротив. Наши взгляды, наконец, встретились… И время еще вяло трепыхавшееся рядом застыло, сковав мир тонкой коркой льда. Исчезли всякие звуки, мысли, даже дыхание самой Жизни стихло, и только сердце в груди вдруг взорвалось снопом искр, будто праздничный фейерверк. Его свет озарил темноту и отразился в синих глазах мужчины, стоявшего рядом.

Воздух, еще мгновение назад полнивший грудь, исчез. Я задыхалась и никак не могла вдохнуть. Для того чтобы дышать мне отчаянно не хватало только одного…

— Ашити, — угадала я свое имя по движению губ Танияра.

А затем он шагнул ближе, уничтожив последние крохи расстояния, разделявшие нас, рывком прижал к себе, и накрыл мои губы своими губами. Я охнула, и воздух, наконец, вновь наполнил мои легкие, но лишь затем, чтобы опять покинуть их вместе со сладким стоном. Мои ладони накрыли мужские плечи, пальцы скомкали ткань рубахи, и если бы не сильные руки, державшие меня, наверное, я бы упала, до того головокружительным было ощущение этого единения не тел, но душ…

— Не отпущу, — услышала я жаркий шепот, когда поцелуй прервался. — Теперь не отпущу и не оставлю.

— Танияр, — уткнувшись ему в грудь лбом, всхлипнула я под напором чувств.

Он отстранился, не разомкнув объятий, заглянул мне в глаза, и взор его затеплился нежностью.

— Моя душа, — сказал он тихо, но мое сердце откликнулось волной ответной нежности.

И, поддавшись своему чувству, я обхватила лицо Танияра ладонями, ощутив под ними живое тепло, и произнесла, глядя в глаза:

— Я тебя люблю.

И вновь оказалась прижата к крепкому мужскому телу. Его пальцы зарылись мне в волосы, а я, закрыв глаза, со счастливой улыбкой слушала взволнованный стук его сердца.

— Я иду за тобой, Ашити, — услышала я. — Скоро я буду рядом, и уже никто не посмеет тебя обидеть.

Теперь первой отстранилась я. Алдар ласково улыбнулся, и я ответила тем же, но…

— Ты любишь меня? — спросила я о том, что знала, но хотела услышать так сильно, что затаила дыхание, ожидая ответ.

— Изо всех сил, — сказал Танияр. — С того мгновения, как ты осветила мрак своим пламенем и протянула мне руку.

— Но это ведь было всего лишь видением…

— Нет, — он отрицательно покачал головой, — это была ты. Мне неважно, какого цвета твои волосы и глаза, из тагана ты, племени или другого мира. И будь твое лицо ужасней лика Увтына, я бы всё равно тебя узнал, потому что во мраке видел не человека, а его душу. Она прекрасна, Ашити. И пока мы жили рядом, я каждый день узнавал в тебе ту, кто взял меня за руку и вывел из мрака назад к свету. Это была ты.

Я прижалась к нему, обняла и закрыла глаза, купаясь в своем искрящемся счастье. Невероятно! Невероятно и восхитительно прекрасно, что это происходит со мной. Кем бы ни была раньше, что бы со мной ни происходило, но я была уверена, что подобного никогда не переживала и не чувствовала.

— Наверное, я всегда знал, что однажды ты появишься, — снова заговорил Танияр. — Поэтому ни одна женщина не казалась мне той, кого я хочу видеть рядом с собой до самого конца. Говорил себе, что пора уже выбрать, но тянул и ждал. Теперь знаю, что ждал тебя. Ашити…

Нахмурившись, я совсем отстранилась и увидела недоумение во взоре моего воина.

— Что? — спросил он.

— А твоя жена? Ты ведь уже привез ее…

— Кого? — брови Танияра поползли вверх.

— Дочь Елгана, — ответила я. — Я спрашивала камни, и они ответили, что ты привезешь в таган жену.

Он поднял руку:

— Остановись. — В глазах алдара зажглось любопытство: — Ты спрашивала у камней? И они сказали, что я привезу жену? — я кивнула, и на его губах появилась широкая ухмылка: — Камни не лгут, а значит, я привезу в таган жену. — После приложил ладонь к груди и склонил голову: — Спасибо за добрую весть, Ашити.

Я вспыхнула, возмущенная столь великой разницей между признанием и этой благодарностью, открыла рот, чтобы ответить колкостью, да так и застыла, осознав то, что мне пыталась объяснить Ашит, когда взяла в руки камни. Как задала вопрос, такой ответ и получила. И что же я спросила тогда? «Привезет ли Танияр в таган жену?» — вот, что я спросила, и камни ответили — да.

Усмехнувшись, я покачала головой. Ну надо же… А мама ведь давала мне подсказку, когда я пришла в уныние после вопроса — вернется он один или нет. Камни сказали, что вернется не один. Она тогда дала пояснение, которое стоило не просто услышать, но принять к сведению. Уехал с ягирами и вернется с ягирами. А потом она просто требовала думать, а я не думала. Зато теперь, наконец-то, поняла. Общий вопрос дает такой же общий ответ. И значит…