Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

В первый раз за триста лет.

Белые стены, источенные ветром и дождями, поросли молодыми деревцами снаружи и изнутри – так побеги молодой крапивы устремляются к солнцу сквозь ребра оленьего скелета, застрявшего меж двух валунов. Будучи ребенком, Тамлин однажды набрел на такой в горах Андаро. Малышка Элланиат, дочь Деаэлру и единственный друг детства, преисполнившись любопытства, принялась вытаскивать из расселины увенчанный рогами череп, пока взрослые чинно прогуливались рядом по наезженной тропе. А юный принц всё думал о том, что природа почему-то не сотворила для этого оленя воина, который помог бы ему выкарабкаться. Или целителя, чтобы залечить раны.

Равновесие жизни достигается единством потерь и приобретений – так сказала ему в тот вечер Деаэлру. Природа не принимает ничьей стороны, она лишь лепит из того материала, что имеется под рукой, причудливые формы и дает им шанс выжить и размножиться. Все это не раз говорили ему и другие – те, кто жил дольше него и уже не раз сталкивался с непреднамеренностью. А значит, имел право говорить подобные вещи.

Сказанное звучало рационально, но Тамлин смутно угадывал в этой логике крупицу лжи. Мир, построенный на неоправданной жестокости и незаслуженной боли, казался ему чьей-то злой шуткой, которой должна была существовать альтернатива.

Альтернатив у хаоса не нашлось. Хаос терроризировал короля наяву и преследовал во снах, где он снова и снова переживал тот день, когда в последний раз видел Иффиндею живой…

…Берег реки Мирис, поросший молодыми деревцами, плавно спускался вниз к излучине. Воины рассредоточились по периметру и наблюдали за ремесленниками, занятыми заготовкой древесины. Хранители собирали лекарственные первоцветы у самой воды, где ивы склонили в омут цветущие ветки. Среди желтоватых сережек подавали голос самцы кукушек, но самки не обращали на них внимания, занятые поисками гнезда, подходящего для подкидывания потомства.

На горе-матерей охотились другие паразиты – чешуйчатые грибы-ксилотрофы, оголодавшие за зиму на скудных запасах дерева-хозяина. В предвкушении легкой добычи они покрывались чешуйками, похожими на веточки и перья, и даже имитировали кладку яиц в углублении плодового тела.

Самые убедительные и проворные ложногнёзда проглатывали птиц целиком, чтобы не спеша переварить добычу в плотном желудочном мешке. Менее ловким перепадала яичница.

Один из хранителей, занятых сбором примулы в ивовой светотени, с бранью отскочил от дерева, оттирая плечо от скорлупы и белковой слизи, и погрозил кулаком голубому небу, просвечивающему сквозь шафранные соцветия. Тамлин рассмеялся. Эволюция медленно, но верно шла своим путем, и кукушки, избегая риска, стали нести яйца, разместившись на ветке выше над гнездом. Но целились при этом не особо тщательно.

Иффиндея обернулась на звук его смеха, выпрямилась, одной рукой удерживая связку тростника, нарезанного для стрел, другой отбрасывая со лба золотой локон. На время вылазки повелители стихий усыпили пиявок и хищных водомерок и отогнали прочь от берега речных обитателей покрупнее, так что эльне бесстрашно стояла по колено в воде, подвернув штаны пурпурного костюма. А он сидел на берегу и наблюдал, покусывая стебелёк травинки.

Иффиндея улыбнулась ему, и Тамлин, подчиняясь какой-то неведомой магии, не смог сдержать ответной улыбки, широкой и искренней. Солнце сверкнуло в прорехе облаков и снова спряталось – Иффэн отвела от него взгляд и вернулась к работе.

Элле отогнал от лица докучливое насекомое. Насекомое исчезло в прибрежных зарослях, но назойливый гул в голове не прекращался. Поиск его источника вовне не принес результатов. Элле с нарастающей тревогой осознал, что излучину накрыло тишиной – такой плотной, что от нее зазвенело в ушах.

Тамлин поднялся.

– Выходи из воды, – произнес он таким тоном, что Иффиндея выскочила на берег со скоростью камушка, выпущенного из пращи, поспешно обулась и замерла, прижавшись к его спине.

Элле положил руку на оголовок клинка, сжал пальцы. Нечто неизбежное вот-вот должно было произойти.

Едва Иффиндея вышла на берег, как воздух в лесу наэлектризовался, сгустился как грозовая туча, обжег сенсоры терпкостью концентрированного озона. В нескольких местах над рекой вспыхнуло черное пламя, выбрасывая бездымные языки высоко в небо. Очаги соединились между собой, разошлись кольцом, сгоняя перепуганных элле в центр пылающего круга.

Стена огня над рекой налилась шелковой плотностью и покрылась вкраплениями зеленых звезд. Вкрапления превратились в пульсирующие спирали; особо крупные завихрения с треском схлопнулись и показали серое нутро, откуда в потемневшую воду посыпались яркие горошины бесформенных тел.

– В укрепление, живо, – Тамлин подтолкнул девушку назад, по направлению к белым стенам сторожевой башни на вершине холма, куда сбегались ремесленники.

Хранители уже сплели над ней защитную Сферу, пересечь которую и остаться при этом в живых мог только представитель эволюционной линии Аэд элле.

Но Иффиндея подалась вперед, схватила воина за плечи и вгляделась в лицо. В ее цаворитовых глазах Тамлин не нашел ни страха, ни отчаяния. Только требование. Напоминание о данном обещании.

Он прижал ее к себе – так сильно, что у девушки перехватило дыхание, затем оттолкнул, будто вырвал себе сердце, и обнажил клинок. Иффиндея опрометью бросилась к укреплению, больше не оглядываясь.

Пришельцы преодолели водный барьер и выбрались на берег. Воины, подчиняясь мысленным приказам короля, разделились на две группы. Первая отступила под защиту Сферы, откуда на чужаков посыпался град стрел, арбалетных болтов и дротиков. Вторая рассеялась по излучине и встретила хищников на середине холма, прикрывая отступающих хранителей и ремесленников.

Молодой воин встал на пути пришельца – мягкотелого, в кольцах щупалец, с покатой головой, переходящей в покрытую алыми пятнами спину. Взмахнул клинком, не встретив особого сопротивления.

Податливое тело лопнуло, рассеченное лезвием. Желтая слизь брызнула в стороны как сок из раздавленной ягоды. Элле вскрикнул и упал на колени, схватившись за лицо, сдернул капюшон, изъязвленный проступающими ожогами. Издыхающая тварь захрипела и хлестнула его щупальцем. Щупальце обвилось вокруг шеи и сжалось. Шея хрустнула; элле и его противник обмякли и больше не шевелились. К макушкам деревьев от их тел медленно потянулся оранжевый дымок.

Тамлин подоспел на помощь слишком поздно, проверил воину пульс – осторожно, не касаясь расползающейся слизи, в которой медленно растворялся даже воинский клинок. Опущенная на глаза омматида предоставила спектральный анализ жидкости – смесь органических кислот в запредельной концентрации. Элле разослал воинам мыслеформу со спектрограммой, приказывая избегать контакта с кровью противника.