Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

“Например, эту проклятую лань”.

Виэттар выдержал удар с достоинством, с каким превосходный сплав металла выдерживает удар молота. Он сухо парировал сам вопрос, а не его подтекст, пользуясь правом каждого элле уточнить королевский приказ, если он отдан без ведома управляющего.

– Воины больше суток на ногах, Таэм. Мы чудом обошлись без потерь, но некоторые регенерируют под присмотром целителей, – он покосился на руку короля. – Если позволено, я бы предложил отложить экспедицию. И подождать хотя бы, пока хранители не разработают противоядие к новому токсину.

Тамлин закрыл глаза, глубоко вздохнул и по совету, данному когда-то Эмриатом, принялся мысленно считать нечто милое. Барашков, к примеру. Под действием коктейля из регенерантов и алкоголя пушистые твари сбивались в его воображении в кучу. Тамлин с поразительной ясностью представил, как в ярости хватает их за шиворот и бормоча ругательства расставляет по одному.

На горизонте видения вдруг появилась белая лань и посмотрела на него с укоризной. Тамлину захотелось свернуть ей шею. Рукой, которая чесалась, бездна побери, просто нестерпимо.

– Пусть так, Виэт, – проговорил Тамлин несколько мгновений спустя, после того, как понял, что для достижения спокойствия не обязательно считать барашков живыми. – Давай подождем.

Виэттар понимал, что дело не в некомпетентности кого бы то ни было, и что Тамлин нечто не договаривает. Нечто такое, что угрожает безопасности королевства, но чему глава дворцовой стражи, по мнению короля, достойным противником не является. Недоверие такого уровня глубоко его оскорбило, однако Виэттар молча поклонился и покинул приемную.

Тамлин подошёл к столу, облокотился на столешницу костяшками пальцев. На столе лежала подробная карта лесного королевства с указанием всех сторожевых башен, ныне существующих и когда-либо существовавших в его окрестностях. Король коснулся черного креста на северо-западе, скривился.

Белая лань не давала ему покоя как утопающему посреди озера – чудом обретенная опора под ногами, которая оказалась спиной огромного мифического зверя.

Чутье подсказывало, что лань вряд ли уйдет далеко от развалин. И если и явится повторно, то только ему. Тамлин принял решение еще поутру и в разговоре с Виэтом пытался отыскать разумный предлог, чтобы не откладывая его осуществить.

Разумный предлог ускользнул, но от решения король не отказался. Поэтому рассудил, что заручиться советом практичного, не подверженного эмоциональным вспышкам элле будет совсем не лишним.

Тамлин оттолкнулся от стола, покинул королевские покои и спустился на ярус ниже – в сектор, где обитали главы родов.

Король застал друга уже в постели.

– Не занят? – уточнил он, глазами указывая на выбившиеся из-под одеяла светло-розовые пряди.

– Вообще-то занят, – Эмриат Илуфер поджал губы. – Налаживаю тесное сотрудничество между Мирисгаэ и Андаро. Днем и ночью стою на страже интересов вашего королевства.

Король скривился. Управляющий прищурился. В ночь Саммайна он первым заметил, что Тамлина нет во дворце, помчался к хранительницам и после выяснения тем, затронутых на приватной аудиенции, безапелляционно заявил, что эльне в белых одеждах только что лишили Мирисгаэ монарха.

Поисковый отряд уже готовился выступить за пределы Сферы, когда поступило известие о возвращении его величества во дворец. Живого и почти невредимого.

Тамлина тотчас определили в репарационную на остаток ночи и половину следующего дня, где элле-посыльные завалили его бумагами. Управляющий впредь отказывался подписывать их самостоятельно и согласовывал с королем даже то, какие узоры следует нанести на детские ночные горшки – в гончарной мастерской как раз закончили их обжиг.

Тамлин возвращал курьеров обратно с требованием немедленно привести к нему бунтаря, иначе на горшках окажется его портрет. Но Эмриат в репарационную так и не спустился, сославшись на страшную в отсутствии правителя занятость.

– Эмре, бездна, – Тамлин не выдержал и яростно почесал запястье сквозь бинты, – довольно. Мне нужен твой совет.

Эмриат помедлил, оглядывая повязку на руке воина, потом накинул халат, прикрыл дверь в спальню и вышел в прихожую, меблированную изящным столиком и парой плетеных стульев.

– Выпьешь? – спросил он короля.

Тамлин приподнял бровь.

– После стольких лет знакомства тебе не кажется странным этот вопрос?

Вместо ответа Эмриат подхватил со стола хрустальный графин, разлил вино в кубки и подал один Тамлину. Тамлин сел на стул и принял кубок.

– Я слушаю, – Эмриат присел напротив.

– Вчера среди развалин я кое-что видел, – решился воин и пригубил вина.

– Это “кое-что”, – зеленоглазый элле отхлебнул из своего кубка, – было идентифицировано повелителями стихий как рамфоринхи и высокотоксичные дилофозавриды. Яд уже испытали на лабораторных животных, он причиняет сильнейшую боль и может спровоцировать отмирание тканей в зависимости от глубины проникновения.

– Я про другое, – король откинулся на спинку стула. Спинка неприятно хрустнула. Тамлин поморщился. – Бездна, Эмре, закажи себе нормальную мебель.

– При всем уважении – не могу, – Эмриат вдруг улыбнулся и закинул ногу на ногу. – Я всегда заказываю именно такую. И должен сказать, что не у каждого плотника достанет мастерства ее изготовить. Нужна особая одаренность.

– Для чего?

– Для того, чтобы стул или стол развалились под весом двух тел в самый подходящий момент и подарили массу незабываемых воспоминаний каждой эльне, которая когда-либо у меня бывала. Она, видишь ли, будет уверена, что до нее такого со мной никогда не случалось. Исключительность мелочей сделает эти воспоминания слаще других.

– Эмре, – после паузы сказал король, вставая, – поставь в гостиную один нормальный стул. Для меня. Если я буду навещать тебя, прихватив собственное кресло, то наверняка убью интригу.

Ремесленник рассмеялся, взгляд его заметно потеплел.

– Так что там с твоим “кое-чем”?

– Я видел белую лань, – помедлив, ответил Тамлин.

– Мало ли оленей-альбиносов бродит по нашим лесам? – фыркнул Эмриат. – Этот-то чем от них отличается?

– Ты помнишь легенду про волшебную косулю, которую рассказывала моя мать? – Тамлин прикрыл веки, вызывая в воспоминаниях образ мифического животного. – Шерсть у нее как молоко, копытца словно звезды. Ее невозможно поймать, можно только увидеть в чаще леса ее силуэт. А потом гнаться за ней до заката жизни и так и не приблизиться ни на шаг. Пусть меня проглотит аномалия, если это была не та самая лань. Только глаза у нее были совсем не сказочные. Полные переживаний, которые косулям не свойственны. Один глаз светло-серый, почти белый, другой – темно-карий, почти черный.