Array Demaсawr - Три Солнца Аэд. Восход Серебряного Солнца

Повелительница стихий перевела дух и, не в силах сдерживать волнения, снова принялась расхаживать по приемной.

– Я знаю о наших детях больше, чем они сами знают о себе! Учитывая алгоритмы, по которым они были созданы, я могу не только предсказать их выбор в той или иной ситуации, но и повлиять на него. Поэтому тот, кто способен выйти за рамки управления и сам принимать решения, видится мне не помехой в развитии, а преимуществом. О, с такой личностью я бы хотела работать плечом к плечу над изменением мира! С тем, кто, бездна побери, способен наплевать на условности и проложить кратчайший путь к цели даже сквозь камень!

– Пусть так, – ответил Тамлин, – первый голос за жизнь принимается. Но я не верю, что ты не сомневаешься в своем решении.

Миннаэта закусила губу.

– Сомневаюсь, – тихо ответила она. – Если все так, как ты сказал, и дело не только в вирусе… Хаос, я даже представить не могу, как одной рукой буду направлять этого мальчишку в развитии его дара, а другой – сжимать рукоять кинжала. На случай, если Бездна вновь проникнет в его сознание, а он не сможет ей противостоять.

– Не проникнет, – Ассея отняла руки от лица, покачала головой. – Уж поверь мне.

– Ты так уверена? – с сомнением посмотрела в ее сторону Миннаэта.

Целительница взглянула на короля как на единственного, кто сможет понять то, что она сейчас скажет. А потом ответила.

– Первая спасённая жизнь, Минна, меняет всё. И дело не в том, что Даэн вмешался в естественное течение вещей и тем выбрал сторону в битве жизни и смерти, добра и зла. И прочих глупостей, о которых любят рассуждать мастера межличностных отношений. Извини, Эмре, я говорю обезличенно. На самом деле ведь нет никакой битвы, а воины и хранители не стремятся к конкретному результату. Они просто делают свою работу. Просто встают между тем, кого должны спасти, и непреднамеренностью. Не обещают чуда, но говорят: "Посмотрим, что из этого выйдет”. Что ж, не скрою, – Ассеатэ улыбнулась мечтательно и печально, – мне бы очень хотелось стоять на страже нашего мира рядом с элле, которому при его силе и одаренности не чужда эмпатия. Который проделал невероятный путь сквозь дворец, движимый любовью и привязанностью. Силу его убеждённости в том, что мир за его спиной следует охранять любой ценой, я могу только представить. Но… – хранительница замялась.

– Договаривай, – Тамлин подошел к столу, налил себе еще вина.

Ассеатэ подхватила пустой кубок, протянула его королю. Он плеснул в кубок из бутыли, хранительница выпила все до дна и опять протянула кубок. Тамлин без слов снова его наполнил. Миннаэта следила за каждым их движением так, будто от этого зависела ее жизнь. Эмриат застыл посреди приемной и, казалось, не следил за нитью беседы, задумавшись о своем.

– Я хочу, чтобы Даэн жил, – твердо продолжила эльне, – но спрашиваю себя: что этот мальчик знает о жизни? Когда наши дети из лабораторий попадают к родителям, то узнают не ласку материнских рук, а жесткую люльку, которую воспитатели раскачивают так, чтобы она билась о стены. Первый навык младенца-элле – не улыбка, а умение группироваться, чтобы не получить при падении серьезных травм. Мы даем им образование согласно роду и светлой линии, чтобы каждый знал, что ему делать. Но дети понятия не имеют, что чувствовать. Наивысшей добродетелью становится исполнение долга, но во имя чего его исполнять? Не каждый из них, достигая совершеннолетия, находит ответ на этот вопрос. Я не могу предсказать, как изменится Даэн, когда повзрослеет, но уверяю тебя, Бездна и обитающий в ее недрах хаос – ничто по сравнению с бездной живой души, которая вдруг осознает свое одиночество.

– По-твоему выходит, – задумался Тамлин, покачивая кубок в руке, – что оставить Даэна в живых – все равно что запереть в изоляторе? Ведь никого похожего на себя он в королевстве найти не сможет. Так?

Ассея кивнула и снова отпила из кубка.

– Боюсь, что так. И я не знаю, найдется ли сила, способная уберечь его от разрушения мира, в котором он с его одаренностью окажется никому не нужен. Ведь если и есть что-то хуже эксплуатации, то это невостребованность.

– Он не одинок, – сказал Эмриат, повернулся к присутствующим, обвел всех взглядом и рассмеялся. – Во имя бездны, перестаньте так переживать! Мальчик будет жить. Таэм не убил его там, над пропастью – не убьет и сейчас.

– Все зависит от твоего голоса, – спокойно возразил ему Тамлин. – Хотя, я думаю, ты уже его высказал.

– Да, верно, – зеленоглазый элле прищурился. – Мое мнение уже известно. И основано оно на том, что Даэн далеко не единственный одаренный ребенок в Мирисгаэ. У него, если ты не знал, есть друзья – маленькие занозы в моей… хм, причины моего беспокойства. И я не удивлюсь, если ситуация вскорости повторится. Но только уже не с ним.

– Что ты имеешь в виду? – подала голос хранительница.

– А то, дорогая Ассея, – повернулся к ней управляющий, – что благодаря политике нашего королевства, не терпящего светотеней, у нас полный дворец талантливой ребятни с теми или иными отклонениями от нормы. Если ты не заметила, мы в Мирисгаэ уже давно не задаемся вопросами в стиле "быть или не быть". Вместо этого мы машем рукой, говорим со вздохом: “Эх, была не была!” и оставляем в живых всех, кто в силах заправить в штаны чешуйчатый хвост и не плеваться ядом в открытую. Да и на нас посмотри! Кто собрался в этой комнате и решает судьбу мальчика?! Все как один элле с приличным уровнем индивидуального безумия – достаточного для того, чтобы принимать рискованные решения.

– Эмре, – Миннаэта топнула ногой, – ты хочешь сохранить жизнь мальчику или нет?!

– Конечно, хочу, – фыркнул управляющий. – И мне все равно, что он только что разрушил весь дворец. Самые нравственные элле, которых я только встречал в своей жизни, были как один обременены муками совести по поводу ужасного прошлого, какого уже не исправить, но которое тяготит как камень на шее и влияет на принятие решений. Один из них как-то сказал мне, что любое действие может привести к сожалениям, но бездействие приведет к ним наверняка. Поэтому, Таэм, я даже рад, что ты не успел прийти Тиллю на помощь. Страшно подумать, чем могло обернуться дело, если бы Даэн не был вынужден без раздумий принимать решение…

– Высота была не такой уж большой, – внезапно перебил его Тамлин. – При его изворотливости самое большее, что ему грозило, это перелом нескольких костей.

– Но не такая уж и маленькая, если упасть неудачно, к тому же Даэн думал иначе, – возразил ему Эмре. – Ведь дети оценивают расстояние по-другому и умножают его на пять, если не на десять.

– Мне так и неясно, как он упал, – нахмурилась Минна, взглянула на Тамлина. – Ещё и этот отпечаток у него на груди…