Светлана Гресь - Марта

– Мила! Неужели это ты! Здесь!.. В этой глуши! Одна!

Оглянулась резко, глаза, потемневшие сузив,

– Добрый человек, Вам идти пора. Не смею больше задерживать.

– Не узнаешь меня. Тимор я, муж твой.

– Не гоже убеленному годами, над одиночеством чужим смеяться, – выдохнула горько.

Он упал на колени, схватил ее руки, уткнулся в них лицом, прильнул губами к родным ладоням.

–Глухой тоски не множь, путник случайный! Не вороши былые годы, не заводи напрасный разговор. Прошу, больную память не тревожь, скорбь тяжкую не тереби! Она невзгодой распоется снова, и не смогу забыть печали прошлых лет.

Тимор прижал к щекам прохладные ладони, не смея верить в эту встречу.

–Не искушай возвратом нежности слепой. Давно не верю ничьим словам. Не верю ни в участие, ни в дружбу верную…

Почему поцелуй, дарованный тобой, меня волнует? Среди обломков прошлых лет я голос этот слышу часто. И снишься ты мне и дочь, пропавшая с тобой! О, память горькая моя…

Мои года! В скрещении рассветов и закатов бегут они, молчание храня. Бегут мгновения немые за днями дни, за годом год.

Жизнь отцвела, но без меня. Подползла неслышно к порогу старость. Увядшая душой и телом, слышу упрямые ее шаги.

Сердцу не согретому пришлось угомониться. Как тяжело одной встречать рассвет! Лишь тишина поет мне песни заунывные.

Вот и сегодня завесы уснувшего заката растянул над входом обители пустой вечер сиротливый, не согретый ничьей заботой, ничьею лаской…

Не утаю, в твоих речах кроется цель моих заветных снов, где меня терзают стремительным вихрем немыслимых чудес безумные кошмары.

– Я знаю, поверить трудно, но это, правда, я!.. с той далекой, прежней жизни… я!..

Осторожно губами прикоснулась к седым волосам, вдохнула робко забытый запах, такой чужой и такой близкий…отшатнулась испуганно,

– Когда-то там, в другой жизни, я дошла до счастья, случайно прикоснулась к запретной сказке, но не получила, чего хотела, о чем мечтала, чего сердцу желалось. Счастье мелькнуло солнечным зайчиком неуловимым, поманило радостью и обмануло. Со мной остались лишь безысходность неуемная и черная, гнетущая тоска.

Как устала! Устала!.. Я так устала плакать о прошлой жизни, – ладонь освободила из цепких объятий, протянула к лесу, – чу! Слышишь, – прошептала, – шуршат угрюмые крылья одиночества усталого меж тонких веток. Это моя неласковая судьба спряталась и неусыпно стережет мою печаль.

Для меня уже давно все кончено! Смирилось тело, и душа успокоилась. Сердце сожжено, слезы высохли. Меня не трогает уже ничья нежность, ничья любовь.

– Посмотри внимательно в мои глаза. Прислушайся к сердцу своему, доверься его зову. Я муж твой, пропавший внезапно столько лет тому назад.

– Сердце испепелил огонь тоски невыносимой. Сжалься над бедным!

Не скрою, в печали безутешной поневоле надеюсь на радость тихую. Сердце хочет, оно, безумное, так просит чуда. Прошу! Пожалей, не обмани веру хрупкую. Посмотри, небо так злорадно низко и месяц звонкий так ехидно смеются над моею постыдною надеждой… – смотрит пристально в его глаза. -Отчего меня сомнения не тревожат… Душа моя твоей душе близка… Не спугну движением неосторожным видения туманный призрак.

Знаю, держит от всех судеб ключи Царь небесный. Может, открыли мне ларец чудесный. Может, впрямь, не лгут глаза, и сердце не напрасно тянется к тебе, о, запоздалый, странный путник. Что-то зябко стало, – поежилась растерянно.

– Наконец, поверила, – вздохнул с облегчением, – я случайно забрел сюда. Заблудился. Иди ко мне, согрею.

Обнял за плечи, в руки взял холодную ладонь, прижал ее к своей щеке горячей. Неловко уткнулась головой в крепкое плечо.

– Как закружилась голова…я не знаю даже отчего, слезы душат, комом в горле радость нечаянная. Столько счастья не поднять мне, годы уже не те.

– Что ты, родная, вдвоем осилим. Какие еще наши годы! Отныне по жизни пойдем вместе. Отступит тоска от сердца. Увидишь, когда-нибудь все станет лишь злым воспоминанием. Постепенно в памяти затеряется так далеко…

― Помнишь, тогда, на берегу: луна, таинственные звезды и соловьи, захлебывающиеся от любви. В твоей руке моя рука, и мы одни. Также кружилась голова…

Как сладко щемило сердце и ночь, хмельная трепетом томящего желания, такою дивною отрадою дышала! Увы! Я уже не та, что раньше.

― Я помню каждое мгновение с тобой. Как губы твои искал под взглядом цепким той луны нахальной. Твои глаза счастливые и холодок покорных губ мне не забыть довеку! Ты, как и прежде, так же красива и мила.

Замолчали двое, уже не молодые, но разве такие давние! Жизнь для них лишь только начинается. Забылись в своей печали светлой.

― Зловещим раскатом грома небесного, сквозь стаи черных туч упала ко мне на грудь птица жуткая со страшной вестью. Рассудок помешался. Я не могла поверить, что возможно такое…

В ту ночь никто так и не смог мне помочь. Я билась в муках безутешных, рыдала, к небу взывала, молила пощадить, вернуть тебя и дочь. Оно безмолвно глядело на меня, злорадно улыбаясь… Как долго ждала тебя, надежду робкую в сердце согревая! Как долго и везде искала!

― Прости за то, что другая любимая была у меня в той прошлой жизни, где о тебе забыл под чарами напитка колдовского. Тула, твоя сестра, пыталась вернуть меня в свою судьбу, за что и поплатилась жизнью.

― Тебя тоже поили травами, чтобы в забвении топить?

― Нам есть о чем поговорить, но все потом, ладно, главное, мы вместе! Как небо с солнцем, как звезды с луной отныне будем всегда рядом. У меня для тебя весть хорошая, только надо выйти на дорогу, – заторопился вдруг Тимор, вспомнив, почему очутился в лесу. – Собирайся, уходим, нас ждут.

― Мне и собираться нечего. Все мое на мне.

Мила встала, отряхнула одежду.

― Тогда идем скорее, – взял за руку и уверенно повел за собой.

Вышли на дорогу на удивление быстро. Все были в сборе. Молча смотрели на новую знакомую Тимора. Он, заметив, как настороженно переглядываются его друзья, засмеялся.

― Это совсем не то, что вы думаете. Напрягите память и внимательно вглядитесь в эту самую дорогую и близкую для меня женщину.

Чтобы не томить напрасно, помогу. Перед вами моя жена.

― Какая, – не удержалась ревниво Дана.

― Не волнуйся, она у меня одна, твоя мать. Мила, а это наша дочь. Как видишь, жива и здорова.

Растерянная пауза затянулась. Смотрела Мила на уже взрослую свою девочку и не верила своим глазам.

― Кровиночка моя! Как много долгих лет я шла к тебе! Как долго ждала этой встречи! – протянула дрожащие руки навстречу дочери. Девушка нерешительно оглянулась на маму Нору. Та уже бросилась в распахнутые объятия, – Мила, какая радость неожиданная!