Лиза Смит - Дневники вампира: Темный альянс

- И еще о той девушке, которую ты привел. О Рэйчел, - добавил он. - С волосами все в порядке, а вот цвет глаз не тот. У Елены были голубые глаза.

После этих слов он развернулся, собираясь оставить Дамона, чтобы тот побыл один и поразмыслил над его словами - естественно, если Дамон вообще способен разумно мыслить…

Он не успел дойти до двери.

- Есть! - резко сказала Мередит, глядя на горящую свечу и иголку.

Бонни глубоко вдохнула. Перед ней что-то разворачивалось, какая-то серебряная нить, серебряный канал связи. И она понеслась по нему, не в силах ни остановиться, ни сбавить скорость. «О господи, - думала она, - а что будет, когда я долечу до конца и ударюсь…»

Вспышка в голове Стефана была беззвучной, бесцветной и мощной, как удар грома. Одновременно он почувствовал, что какая-то сила властно тащит его куда-то вперед, и он должен следовать за ней. Это не было похоже на подсознательные импульсы, исходившие от Катерины, когда она заставляла его что-нибудь делать; нет, это был экстрасенсорный крик. Приказ, которого нельзя ослушаться.

Он понял, что внутри этой вспышки кто-то есть, но сам себе не поверил.

Бонни?

Стефан! Это ты! У нас получилось!

Бонни, как ты это сделала?

Мне рассказала Елена. Честное слово, Стефан, это она. У нас беда, и нам нужен…

И вдруг все закончилось. Канал связи закрылся - свернулся до размеров булавочной головки. Он исчез, но после него вся комната вибрировала Силой.

Стефан с братом молча смотрели друг на друга.

Бонни шумно перевела дыхание - она и не заметила, что не дышала все это время, - и открыла глаза, хотя и не помнила, как закрывала их. Она лежала на спине. Мэтт и Мередит сидели рядом на корточках; вид у них был встревоженный.

- Что это было? Получилось? - требовательно спросила Мередит.

- Получилось.

Они помогли ей подняться.

- Я вступила в контакт со Стефаном. Я говорила с ним. Теперь нам остается только ждать и гадать, приедет он или нет.

- Ты сказала ему про Елену? - спросил Мэтт.

- Да.

- Значит, он уже в пути.

Понедельник, 8 июня,

Дорогой дневник!

Похоже, сегодня ночью у меня бессонница, так что я вполне могу написать тебе пару строк. Весь день я ждала каких-то событий. Ведь не может же быть, чтобы после так здорово проведенного заклятия вызова ничего не случилось.

Но ничего не произошло. Я не пошла сегодня в школу, потому что мама решила оставить меня дома. Ей не понравилось, что Мэтт и Мередит так долго просидели у меня в воскресенье вечером, и она сказала, что я должна отдохнуть. Но всякий раз, когда я ложусь в кровать, у меня перед глазами встает лицо Сью.

На похоронах Елены речь произносил отец Сью. Кто будет произносить речь на похоронах Сью в среду?

Надо перестать думать обо всем этом.

Попробую-ка я еще раз заснуть. Может, если я лягу спать в наушниках, то не увижу Сью?

Бонни положила дневник в тумбочку у кровати и достала плеер. Глядя в потолок слипающимися глазами, она пробежала по частотам. В наушниках, пробиваясь сквозь помехи, зазвучал голос ведущего:

- А сейчас старый, но нестареющий хит блистательных пятидесятых для всех поклонников этой музыки. Группа «Спэниелз», компания «Виджей». «Спокойной ночи, милая».

И Бонни унесла музыка.

У фруктовой воды с мороженым был вкус земляники. Ее любимый. Музыкальный автомат играл песню «Спокойной ночи, любимая», а на прилавке не было ни пылинки. Но Елена, решила Бонни, никогда не стала бы надевать солнце-клеш.

- Вот это лишнее, - сказала она, показывая на юбку. Елена подняла голову от мороженого с фруктами и орехами. Ее светлые волосы были завязаны в хвостик. - Хотя, с другой стороны, кому до этого есть дело?

- Тебе, глупышка. Я-то здесь ненадолго.

- А-а. Ну да. - Бонни отпила фруктовой воды. Это сон. У нее были причины опасаться снов, но времени думать об этом сейчас не было.

- Мне нельзя задерживаться, - сказала Елена. - Наверное, он уже знает, что я здесь. Я пришла только, чтобы сказать тебе… - Она нахмурилась.

Бонни посмотрела на нее сочувственно.

- Тоже не можешь вспомнить? - Она сделала еще один глоток. У фруктовой воды был странный привкус.

- Я умерла слишком молодой, Бонни. От меня многого ждали, я должна была многое сделать. А сейчас я должна помочь тебе.

- Спасибо, - сказала Бонни.

- Все не так-то просто. У меня слишком мало Силы. Приходится бороться и все время что-то организовывать. И это трудно.

- Трудно, очень трудно, - кивнула Бонни. Она чувствовала странное головокружение. Что там было, в этой фруктовой воде?

- У меня мало власти, и все вокруг становится странным. Мне кажется, это делает он. Он все время встает на моем пути. Он шпионит за тобой. Каждый раз, когда мы пытаемся вступить в контакт, он вмешивается.

- Ага. - Комната поплыла у нее перед глазами.

- Бонни, ты слушаешь меня? Он может использовать твой страх против тебя самой. Он всегда делает так, чтобы проникнуть внутрь…

- Ага…

- А ты не пускай его. Расскажи об этом всем. И скажи Стефану… - Тут ее голос оборвался, и она судорожно зажала рот рукой. В ее стакан с мороженым что-то упало.

Это был зуб.

- Он пришел. - Голос Елены звучал странно, нечленораздельно. Бонни в ужасе, как загипнотизированная, уставилась на зуб. Зуб лежал на горке взбитых сливок посреди дробленого миндаля.

- Бонни, скажи Стефану…

Шлепнулся еще один зуб, за ним - еще один. Елена всхлипнула. Теперь она закрывала рот обеими руками. В глазах был страх и обреченность. - Бонни, не уходи…

Но Бонни уже пятилась. Вокруг все вихрилось. Фруктовая вода булькала и выплескивалась из стакана, только это была уже не фруктовая вода, а кровь. Ярко-красная и пузырящаяся, как мокрота, которую отхаркивает умирающий. У Бонни сжался желудок.

- Скажи Стефану, что я люблю его! - Это был голос беззубой старой женщины, и фраза закончилась истерическим рыданием. Бонни с облегчением провалилась в темноту и забылась.

Бонни закусила кончик фломастера. Она не отрываясь смотрела на часы и считала дни в уме.

Осталось выдержать еще восемь с половиной учебных дней. И каждая минута времени, проведенного в школе, обещала быть мучительной.

Какой- то парень, попятившийся от нее на лестнице, высказался предельно откровенно:

- Ты не обижайся. Просто все, с кем ты дружишь, погибают.

Бонни убежала в туалет и расплакалась.

Ей хотелось только одного - чтобы не было школы, не было этих трагических лиц и укоризненных - или, хуже того, - сочувствующих глаз. Директор выступил по школьному радио с речью о «новой беде» и «невосполнимой потере», и Бонни чувствовала, как ее спину сверлят чужие взгляды.

Когда зазвенел звонок, она первой выбежала из дверей класса. Вместо того чтобы пойти на урок, Бонни опять отправилась в туалет и стала дожидаться следующего звонка. Когда коридоры опустели, она поспешила в крыло с кабинетами иностранных языков. Она промчалась мимо доски с информацией о выпускных торжествах, даже не посмотрев на нее. Какие выпускные экзамены, какой аттестат? Какое все это имеет значение, если к концу месяца все они могут быть мертвы?