Александра фон Лоренц - Средневековый любовник

Грустные размышления Паоло показались Стефано неуместными, ― после удачного побега из тюрьмы он был полон надежд и честолюбивых планов. С удовольствием подумав о том, что никого не обманывал, и никому не клялся в вечной любви, он перевел тему их невеселого разговора.

─ Если лошади не подведут, мы через три дня будем в Солдайе. Меня там ждет множество дел…. к тому же сильно беспокоит исход сражения под командованием адмирала Ломеллино. Это плохо, что в Газзарии нет стабильности

─ Да, сеньор, Генуя теряет свою мощь в Газзарии. Я уже знаю, что Ломеллино потерпел поражение под Солхатом.

─ Что ты говоришь! ─ Стефано помрачнел. ─ Это прескверная новость! В таком случае нам нельзя здесь задерживаться. Двух часов хватит отдохнуть… и лошадям, и нам.

После короткой беседы и обсуждения маршрута генуэзцы повели лошадей к ручью, журчащему между деревьями.

─ Сеньор ди Монтальдо, как вы думаете поступить с этой молодой женщиной? ─ спросил Паоло, кивнув на Веру, лежащую с закрытыми глазами посреди зеленых зарослей.─ Нам по пути в Солдайю могут встретиться русские купцы. Я, конечно, не рассчитываю на их совесть. Но если им напомнить о вознаграждении, которое выплатит ее супруг, думаю, они согласятся отвезти женщину домой.

Стефано улыбнулся, вспоминая ее сладкие губы, которые так страстно прижались к его рту.

― Нет, Паоло, она поедет с нами в Солдайю. Прошлая жизнь для нее окончена, а мне нужна женщина, пока я не обзаведусь семьей.

Молодому генуэзцу было стыдно признаться, о чем он думал всю дорогу. Созерцание лежащей на траве красивой женщины взбудоражило и без того горячую кровь молодого итальянца. Если так и дальше будет продолжаться, он не сможет управлять собой. Правда, он дал ей слово. Но ведь обижать он ее не собирается, а напротив, доставить удовольствие. Легкая туника феодоритского покроя была слишком тонкой, чтобы он не смог почувствовать упругость ее полных грудей. Они невероятно манили его. Он перевел глаза и уставился на соблазнительные выпуклости. Прохладный ветерок растрепал светлые локоны, обрамлявшие прекрасное как у богини лицо, и пробежался по ее телу. Ее соски почувствовали его холодный поцелуй и затвердели.

Стефано тихо присвистнул, представляя Веру обнаженной. Ему нравилась ее бело-розовая кожа и белокурые волосы. Он зашел еще дальше, раздевая ее в своих крамольных мыслях. Как она грациозна и женственна! Стефано покосился на Паоло. Похоже, его уже не интересуют женщины, раз он задал такой дурацкий вопрос. Отправить ее к мужу! Да, надо быть немощным старцем, чтобы такое сказать! А он молодой и темпераментный мужчина. Красавица-славянка представляла собой предел его мечтаний как любовница. Она весьма неглупа и бойка на язык, что приятно. Понять ее, к сожалению сложно, но это временно. Ее прекрасное тело по всем параметрам соответствует его вкусам.

Стефано, предвкушая сладкий миг любви, шлепнул по своей руке, где пристроилась пара комаров и потер место укуса. Смуглая, поросшая волосами рука моментально нарисовала в памяти ноги его генуэзских любовниц, волосатые и смуглые. Стефано вспомнил свою последнюю пассию. Молодая супруга старика-банкира, конечно, красива лицом, но ее тело оставляло желать лучшего, зато ее темперамент с каждым свиданием набирал силу.

Совращать юных девушек Стефано не нравилось. Вкусив пару раз невинного тела и не получив в награду ничего, кроме слез и страдальческого взгляда в потолок, Стефано стал обходить девственниц стороной. А самое ужасное для него─ покушение на его свободу и разговоры о возможной беременности. Последнее с Стефано пока не случалось, благодаря его немалому опыту и отсутствию эгоизма в отношении любовниц. Ловеласом он не был, служанками и проститутками брезговал. Хорошенько все обдумав, Стефано пришел к выводу, что молоденькие, истомленные чувственным голодом супруги мужей преклонного возраста самый приемлемый для него вариант. Беда лишь в том, что старики неутомимо смотрят в ту же сторону, что их молодые женушки.

В славянке удачно сочетались полный набор преимуществ и полное отсутствие недостатков. Красивая, молодая, страстная, свободная от супружеского надзора, уже познавшая радости любовных утех ― а значит, сможет и его порадовать, а лишь получать, и ничего не давать взамен. А как жадно она его целовала! Перечить она ему не будет, побоится, ей придется подчиняться его желаниям, хочет она того или нет.

Любвеобильный генуэзец ни за что бы не догадался, что и на него расставлены невидимые сети, а глаза цвета ясного неба лишь слегка прикрыты густыми ресницами цвета темного меда, и незаметно посматривают на его раскрасневшееся от сладострастных планов лицо.

Стефано, понимая, что выбрал для таких мыслей неподходящее время, поднялся с травы и потянулся. Кровь не починялась здравому смыслу и не стремилась освобождать его возбужденную плоть. Он посмотрел на выпирающую выпуклость на тунике и усмехнулся:

─ Нет, приятель! Как бы ты меня не уговаривал, ничего у тебя не выйдет. Потерпи! За пару дней воздержания с тобой ничего плохого не случится.

Он подошел к дереву, и подтянулся несколько раз, разгоняя кровь по всему телу.

─ Сеньор, вы что-то сказали? ─ раздался голос Паоло.

Стефано, продолжая подтягиваться, чуть не сломал ветку. Голос Паоло отрезвил его окончательно. Неужели он все это сказал вслух?!

─ Нет, Паоло, я сам с собой разговариваю, точнее, со своим желудком. Втолковываю ему, что ему не стоит беспокоить меня.

Паоло улыбнулся и загадочно проговорил:

─ Сомневаюсь, сеньор, в его уступчивости. Он чрезмерно своеволен. Пройдут годы, пока он станет покорнее.

─ Ну, ты и пройдоха! Я тебе покажу, как насмехаться! ─ засмеялся сконфуженный Стефано и накинулся на Паоло. Оба генуэзца с хохотом покатились по траве, пытаясь повалить друг друга на спину.

Их отношения незаметно для обоих перешли из официальных в дружеские. Стефано высоко ценил своего подчиненного за принципиальность и честность. Паоло, прекрасно понимая, каков будет конец его карьеры, четко очертил границы своей власти. Сеньор был близок ему по духу. Паоло видел в нем себя: молодого, дерзкого, смелого, полного энергии. И проживал заново с ним свою молодость. Его два сына были копией тихой матери, и Паоло не чувствовал с ними единения души. Он так и не сказал Стефано, насколько сильно страдал, думая, как нелепо и ужасно прервется его молодая жизнь.

Вера, услышав их громкий смех, приподнялась. Вдруг ей показалось, что она слышит стук копыт и приближающиеся голоса. Она насторожилась. Стук усиливался с каждым мгновением. Леденея от ужаса, она подползла к мужчинам, занятым своим шутливым состязанием.

─ Сеньоры, ─ тихо позвала она, ─ сюда скачут лошади!