Александра фон Лоренц - Средневековый любовник

И все вокруг качнулось и с бешеной скоростью понеслось ввысь: деревья, кустарники, лошади, привязанные к деревьям. Мышцы расслабились, и Вера, протяжно выдохнув, запрокинула голову. Тело бандита повалилось вперед, передав ей кратковременное чувство невесомости, затем последовало стремительно-жесткое падение. Но молодая женщина уже ничего не понимала. Последнее, что она видела — летящие к ее лицу трава и лесные цветы.

─ О, счастье! Она жива! ─ вскричал Стефано, отыскав пульс на шее Веры. Он склонился над ней, лежащей без сознания, и обнаружил, что темное пятно на ее платье быстро расползается. ─ Она ранена… истекает кровью! Нет! Я не дам ей умереть!

─ Да, отважная женщина, ─ произнес Паоло, присаживаясь на землю рядом с неподвижным телом Веры.

Стефано вдруг разозлился, увидев на лице Паоло растерянность и глубокую печаль. Немыслимо, но эта красивая женщина второй раз спасает ему жизнь. Стефано проникся к Вере самыми теплыми чувствами.

― Сеньор, как ее имя? Я и не помню… жаль… такая молодая и прекрасная… ─ пробормотал Паоло грустным голосом.

─ Вера… ─ глухо отозвался Стефано и тут же вспылил:

─ Прекращай стонать, Паоло! Ты только посмотри — здесь неглубокий порез! Она просто упала в обморок, увидев свою кровь. Какая смелая, бросилась с голыми руками на врага, хотя боится даже вида крови! Поедем в селение и найдем лекаря. И мне безразлично, кто в нем живет, феодориты, иудеи или сам Люцифер!

Времени на разговоры уже не было, надо было действовать. Не обращая внимания на стоны двух раненых татар, генуэзцы грубо вытянули сабли из их ослабевших рук. Стефано забрался в седло своей лошади и осторожно принял от Паоло обмякшую Веру, усадив ее перед собой. Женщина уже пришла в себя, и он страшно обрадовался.

Прошло около четверти часа, когда дорога уперлась в несколько одиноких сельских домиков, затерявшихся среди полей и виноградников. Не раздумывая ни минуты, мужчины повернули к самому зажиточному дому. Не выбирая выражения, Стефано громко закричал, неистово барабаня ногой в калитку. Дверь приоткрылась, и на мгновение показалось испуганное лицо старого гота. Шум, произведенный генуэзцами, эхом пронесся по маленькому селу, заглушая лай собак. К негодованию мужчин, дверь резко захлопнулась, и сразу заскрежетала задвижка.

─ Ну и сволочь! Я ему сейчас весь дом разнесу, ко всем чертям собачьим! ─ рассвирепел Стефано и передал на руки Паоло Веру, еще толком не пришедшую в себя.

На дверь обрушились остервенелые удары, петли задрожали, и с откосов посыпалась штукатурка. Когда отлетел крупный кусок раствора, хозяин дома, наконец, понял, что отделаться от гостеприимства ему не удастся.

Он поднял металлическую щеколду, а сам отбежал к противоположной стене комнаты. Стефано ворвался как ураган и набросился с кулаками на несчастного феодорита. Но, увидев перед собой старого и робкого человека, остановился.

─ Не трясись как собачий хвост! Мне нужен лекарь, а не твоя берлога и ее содержимое.

─ Нет у нас лекаря. Не знаю никакого лекаря, ─ верещал хозяин, закрываясь худыми руками.

Освежить память не получилось и с помощью приставленного к горлу ножа. Кроме того, гот неважно владел греческим, и только стонал, моля о пощаде. Стефано понял: в этом селении нет лекаря, и этот мужчина в доме сейчас один, его жена гостит у родственников. Он вздохнул и отвел кинжал. Паоло стоял у него за спиной в ожидании его решения, он уже опустил Веру на ноги.

─ Ни лекаря, ни женщины нет в этом доме, пропади он пропадом! ─ Стефано выругался и вложил в ножны кинжал. ─ У нас нет иного выхода, как самим стать лекарями! ─ Он обратился к готу, уже без злобы:

─ Чистое полотно у тебя есть?

Хозяин, тараща выпученные от страха глаза на окровавленное платье Веры, понял, что от него требуется, и испуганно пробормотал:

─ Полотно есть, вода есть! Лекарство есть!

Паоло вступил в разговор:

─ Одних бинтов недостаточно, сеньор Стефано! По моему, рана длинная, придется зашивать. Никуда от этого не денешься!

Стефано устало проговорил:

─ Раз надо, значит, зашьем! ─ он посмотрел на свое раненое плечо, ― кровь еще сочилась, пропитывая белую материю туники. ─ Неси нитки с иглой, добрый хозяин! Еще того мутного напитка, которым вы тешитесь! Я знаю, вино у вас не в чести! ─ он со вздохом сел на лавку. ─ Паоло, тебе доводилось зашивать раны?

─ Конечно, сеньор. Но это было очень давно. Сейчас я плохо вижу.

─ А, дьявол! ─ выругался Стефано и уставился в потолок. ─ Мне как-то раз приходилось лечить свою лошадь…ей мечом рассекли бедро… Но зашивать человека, тем более женщину…

Вера давно пришла в сознание, она все понимала, слышала брань Стефано, разговоры об ее ране. Ужасно хотелось пить, и она прошептала, еле шевеля пересохшими губами:

─ Дайте воды…пожалуйста!

Генуэзцы обрадовались ее первым словам и приободрились. Стефано попросил ее лечь на стол и задрал до самых лопаток ей одежду. Мужчины, осмотрев ее рану, стали советоваться. Хозяин суетился, разыскивая нитки и лечебную траву.

Жадно выпив кубок холодной и очень вкусной воды, Вера прикрыла глаза, зная, что ее ожидает в ближайшие минуты Она молила бога дать силы достойно вытерпеть боль, без криков и стонов. Из слов Паоло было приятным лишь одно: рана была неглубокой, ей лишь рассекли мягкие ткани. Раненная перекривилась, когда Паоло поднес к ее губам глиняную чашку с мутной вонючей жидкостью.

— Пей, — твердо произнес он, — это лекарство от боли.

«Почему у меня так всегда? Стоит загадать что-нибудь хорошее, и оно мгновенно обрывается…почему так? Голая, жалкая, залитая кровью… Чем не обольстительница»? ─ уныло думала Вера. Большая обида на жизнь добавила ей сил. Она подняла глаза на Стефано и язвительно сказала:

─ Мои ягодицы не пострадали…. Можно было бы, и прикрыть их чем-нибудь…─ и прибавила, ─ и кто из нас больший бесстыдник?

Молчание повисло в воздухе. Стефано, воодушевленный ее гневом, заглянул в возмущенные голубые глаза и ласково улыбнулся:

─ Где это видано, чтобы больной спорил с лекарем? А? ─ сказал он с напускной строгостью, не показывая Вере своего беспокойства. По-видимому, он тоже считал юмор неплохим помощником в сложной ситуации.

─ Паоло, полей мне руки этой вонючей дрянью. Не представляю, как можно ее пить! ― Стефано засмеялся.

─ Вина бы ей для поддержания духа, ─ пробормотал себе под нос Паоло, заранее готовясь услышать душераздирающие вопли.

Вера напряглась. Она отказалась и от вина, и от полупрозрачной жидкости, по запаху напоминающей родимый российский самогон.

─ Ты как? ─ неуверенно спросил Стефано, держа наготове кружку с «самогоном» и иглу с заведенной нитью.

— Нормально, — кивнула Вера, заряжая себя мужеством.