Хлоя Нейл - Чикагские вампиры. Жестоко укушенная.

Она мертва.

Он мертв.

И тут меня накрыло осознание. Даже когда остальные ворвались в комнату, я упала на колени, зажимая рукой рот, чтобы сдержать крик. Силы покинули меня.

Потому что его не стало.

В комнату ворвались Малик, Катчер, дедушка и два офицера в форме. Должно быть им позвонил Люк. Я посмотрела на Тейта, который все еще сидел за столом. В воздухе ощущался лишь едкий след магии. Никаких признаков, что он хоть немного беспокоился о том, что произошло в его доме.

Я бы ни за что не позволила ему остаться без наказанным.

— Тейт распространял «В», — не поднимаясь с пола, заговорила я. — Он накачал Селину наркотиками, выпустил её из тюрьмы. Она мертва, — я посмотрела на пепел снова. — Селина убила Этана, когда он бросился вперед и заслонил меня собой. А затем я убила её.

Комната погрузилась в тишину.

— Мерит глубоко опечалена, — сказал Тейт. — Она искажает факты, — он указал на Пауля, который бросился к окну в другой конец комнаты. — Как я полагаю, вы уже знаете, этот человек в ответе за распространение «В». Он только что признался.

Пауль брюзжал слюной, пока полицейские оттаскивали его от окна.

— Ты сукин сын. Думаешь, что тебе все сойдет с рук? Считаешь, что можешь так со мной обойтись?

Он вырвался из рук полицейских, которым удалось прижать его к полу как раз прежде, чем он набросился на Тейта.

— Это его вина, — сказал прижатый грудью к полу Пауль, приподняв голову, чтобы посмотреть на Тейта. — Всё это его рук дело. Он всё утроил: нашел заброшенное здание для склада, находившееся в муниципальной собственности, подыскал того, кто будет соединять химикалии, и организовал систему реализации.

Тейт изнеможенно вздохнул.

— Не позорьте себя, мистер Сермак, — он с сочувствием поглядел моего дедушку. — Должно быть, он испытал на себе собственный товар.

— Думаешь, я немой? — с дикими глазами спросил Сермак. — У меня есть пленки, засранец. Я записывал каждый наш разговор, потому что знал, просто знал, что, если запахнет жаренным, ты меня кинешь.

Тейт побледнел. Все в комнате замерли, будучи не уверенными, что делать дальше.

— У вас есть записи, мистер Сермак? — спросил мой дедушка.

— Дюжины, — самодовольно ответил он. — Всё хранится в банковской ячейке. Ключ висит у меня на шее.

Один из мундиров запустил руку Сермаку под рубашку и достал маленький плоский ключик на цепочке.

— Нашел, — показывая его, сказал он.

А вот и необходимые доказательства.

Все взгляды устремились на Тейта. Он поправил воротник.

— Уверен, мы можем это прояснить.

Мой дедушка кивнул Катчеру, и они оба шагнули к Тейту.

— Почему бы нам не обсудить это в деловой части города?

В дверях кабинета появились еще четыре полицейских. Тейт позволил им войти и кивнул моему дедушке.

— И впрямь, почему нет? — вежливо ответил он, смотря вперед, пока покидал комнату.

За ним следовали маг, Омбудсмен и четверо полицейских ДПЧ. Первые два мундира вели Пауля.

На меня обрушилась тишина.

Возможно, с тех пор как я выкинула кол, прошли всего лишь минуты. Но минуты казались часами, а часы днями. Я потеряла чувство времени, пока наконец-то не успокоилась.

Я беспомощно сидела на роскошном ковре, держа руки на коленях, перед останками двух вампиров. Я смутно осознавала скорбь и ненависть, сменявших друг друга. Но ничто не могло проникнуть сквозь толстую оболочку шока, который удержал меня в вертикальном положении.

— Мерит.

Этот голос был грубее. Резче. Слова — низкие, тихие, бессмысленные звуки слов Малика — заставили поднять взгляд. Его глаза были безжизненными, с явным отблеском скорби, отчаяния.

— Его больше нет, — убитым голосом сказала я. — Его больше нет.

Малик держал меня, пока в черные урны собирали прах моего врага и моего любовника. После их запечатали и с осторожностью вынесли из кабинета Тейта.

Он держал меня, пока комната не опустела вновь.

— Мерит, нужно уходить. Тебе больше нечего здесь делать.

Мне потребовалась минута, чтобы осознать, почему он там был. Почему Малик был на полу рядом со мной и ждал, чтобы сопроводить меня домой.

Он был Вторым после Этана.

Но больше им не был.

Потому что Этан мертв.

Скорбь и ярость пересилили шок. Я бы рухнула на пол, если бы Малик не держал меня, сохраняя в вертикальном положении.

Этан.

Я стала вырываться. По щекам текли слезы, которые я попыталась унять.

— Пусти! Пусти! Пусти!

Я хныкала, кричала, издавала звуки, больше походя на звереныша, чем на девушку, и начала колотить его. Кожу жгло в тех местах, где его руки сжали мои.

— Пусти!

— Мерит, прекрати. Успокойся, — сказал он.

Новый Мастер, но я слышала лишь голос Этана.

В ту ночь мы скорбели открыто: на тротуаре у Дома выставили в ряд восемь огромных японских барабанов тайко [74] [74] . Барабанщики отбивали панихиду, пока прах Этана несли в Дом.

Я наблюдала за процессией из вестибюля. Из уважения и в целях охраны путешествия Этана в загробную жизнь Скот и Морган шли впереди. За ними — Малик, новый Мастер, участвующий в своем первом официальном событии — перемещении останков своего предшественника в защищенный склеп в подвале Кадогана.

Когда урны поместили внутрь, а склеп закрыли и заперли вновь, ритм барабанов сменился с быстрого и яростного на медленный и мрачный, предавая множество эмоций, которые я испытывала с течением ночи.

Печаль давила и истощала, но её еще и в равной степени дополняли гнев и страх. Я боялась, что Этан разговаривал с моим отцом, продал меня в пожизненный вампиризм, чтобы облегчить материальные заботы. И так же сильно, я горевала о его утрате.

Мне хотелось ругаться с ним. Кричать на него. Плакать, орать и бить его кулаками в грудь, требуя, чтобы он себя реабилитировал, отрекся от этих слов, доказал мне свою невиновность.

Но я не могла, потому что он умер.

Жизнь продолжались без него. Как и скорбь.

Дом был украшен длинными полосками черного шелка, как и скульптура Христа. Она стояла в Гайд-Парке в память о горе, об Этане и о потере.

Мы также скорбели негласно, на церемонии, где присутствовали только члены Дома, на Озере Мичиган.

Вдоль дороги у озера были круги из камней. Мы собрались в одном из них. Все в черном — символ траура. Мы с Линдси стояли рядышком, держась за руки, смотря на зеркальную поверхность воды. Люк стоял с другой стороны от нее, их пальцы были переплетены. Горе сломило стены, которые Линдси возвела между ними.

Незнакомый мне мужчина, говорил о радостях бессмертия и о том, какую долгую жизнь посчастливилось прожить Этану. Но сколько бы ты не прожил, жизнь никогда не кажется достаточно долгой. В особенности, если она завершилась из-за решений и действий кого-то другого.