Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

— А может, они знают что-то такое, чего не знаем мы, — предположил Камориль, — что-то о том мире за последней чертой. Что-то такое, о чем даже некромантам не ведомо и чего не сыскать в самых древних и запретных книгах. И да, Мйар… — Камориль замялся. Помолчал секунду, и потом все-таки произнес: — Мартин, уходя, сказал мне кое-что… кое-что странное, — Камориль поднял на меня взгляд. — Он сказал, что если все пойдет, как он задумал, ты вернешься ко мне. Может, он на самом деле… хотел уйти?

— Да кто ж их поймет, этих недобожественных сущностей, — я покачал головой, отпивая из своего бокала.

— Или, может, ему ты был тоже не безразличен…

Я фыркнул:

— Он выбросил меня, как пустую коробку из-под пылесоса. Я, кажется, вспомнил, чем все это кончилось. Точно. Это он, моей же рукой распотрошил нам нутро. И из меня тот час же что-то белое полезло-поползло-поперло, светящееся и волшебное по самое «не балуйся». Тут-то я и отключился…

— Наверное, это был Дух Огня и сам Майн, — резонно предположил Камориль. — Потому что, когда я тебя нашел, ты был… ох. И Ромка сказал, что в тебе больше нет Духа Огня.

— Наверное, так оно и было, — согласился я.

Помолчал, вспоминая все произошедшее и немедленно понимая, что, раз уж отныне во мне нет Духа Огня, жизнь моя переменится. В частности, насколько я могу теперь знать, именно из-за той странной, своенравной силы Камориль Тар-Йер и был ненормально, болезненно привязан ко мне всю эту бездну лет. Сейчас Духа Огня во мне нет. И все, что случится (или может случиться) между нами — теперь на самом деле только между ним и мной.

— А вот скажи-ка мне, Камориль, — проговорил я спокойно и медленно, — если бы вся эта эпопея была бы, например, приключенческим романом… — я улыбнулся, — как думаешь, кто бы у нас был главным злодеем?

Некромант, отведя в сторону руку с бокалом и приняв расслабленную и, в то же время, до неприличия вызывающую позу, с достоинством ответил:

— Конечно, я!

Я хмыкнул:

— А если серьезно?

— Мне кажется, об этом серьезно не стоит, — Камориль покачал головой.

— Твоя правда.

— И зачем ты смотришь на меня, как кот на сковороду с котлетой?.. — спросил Мйар, склонив голову на бок.

Он сидел, свободно облокотившись на диван, и щеки его были чуть розовыми от выпитого, а глаза блестели.

— Да как же на тебя не смотреть, — честно признался Камориль. — Мне это и так всегда нравилось, а после всего произошедшего… Я ж уже мысленно с тобой попрощался. И, хотя я все еще на тебя зол, но… ты не представляешь, как это было… это было ужасно больно, хоть я и понимаю, что физически тогда было больнее тебе.

— Камориль, — Мйар поставил свой бокал на стол, — знаешь что…

— А?..

— Я слишком не люблю людей, чтобы еще хотеть что-то с ними делать, — он сложил руки замком у себя на коленях. — Вот что я понял, познав метод мышления Майна. Мартин — он да, он любит всех, и считает, что все любят его. Он готов был принять вообще все, что мог бы ему этот мир дать. Владение чем-либо, что правда, в его голове никоим образом не коррелировало с несением ответственности за это. Он хотел всех и вся, и единственное, чего я не смог понять совсем — это как он себя контролировал. Его желания были иррациональными и немотивированными, хотя само мышление полным отсутствием логики, вроде бы, не страдало. Так вот… Я — вообще не такой. Я, сам по себе, искренне и неудержимо ничего не хочу. Разве что есть и спать. Да и с этими желаниями я борюсь на ура, если надо… Но я не об этом, — Мйар прочистил горло. — В общем… я понял, что это слишком. Что-то со мной не так. Очень не так. Может, от этого и жизнь моя до определенных событий была пресна, как вода из-под крана — от того, что я запретил себе желать чего-либо по-настоящему.

Помолчав, Мйар добавил:

— И даже девушек.

— Вот как? — некромант удивленно перегнул брови. Откинулся на спинку кресла. — Но как-то же ты что-то с ними… делал, правда? Стоп, Мйар, подожди, — Камориль встрепенулся, — неужели мы, наконец, выпили достаточно, чтобы поговорить об этом?

— Гм, — Мйар отвернулся, желая, видимо, спрятать проступивший на щеках румянец. — Ну, с девушками оно как-то на инстинктах больше, ты должен понимать… Это, как еда или сон, больше желание тела, а против него не попрешь. Все работает и включается, как ему положено. Но я немного не к тому. В общем…

Мйар замолчал и стал расстегивать рубашку, глядя на свои пальцы, путающиеся в пуговицах.

— Э-э… — протянул Камориль, — тебе не нравится эта? Что ж ты сразу не сказал…

— Не тупи, — произнес Мйар каким-то сдавленным голосом, сам не свой на вид. А следующая его фраза прозвучала почти что жалобно: — Пожалуйста.

Камориль выпил залпом то, что осталось в бокале. Позабыв приличия, вытер рот рукавом, завороженно глядя на то, как Мйар расправляется с последней пуговицей на белой хлопковой рубашке и затем несмело, медленно и очень неуверенно спускает ткань с плеч так, что рукава остаются все еще на нем, собравшись частыми складками в локтях.

Мйар застыл с видом умирающего лебедя, пряча от Камориль взгляд.

Некромант сам не понял, когда начал улыбаться — широко, во весь рот, покачивая головой и не веря своим глазам. Он зачем-то закатил свои рукава и, вдохнув глубоко, как перед нырком, спустился с кресла на пол. До Мйара было рукой подать. Камориль положил правую ладонь ему на колено, а левую — на руку, которой Мйар закрывал обнаженный живот. Камориль легонько сжал его предплечье и заставил отвести в сторону, плавно и осторожно.

Поняв, что Мйар его не отталкивает, Камориль подвинул правую ладонь чуть дальше по бедру и немного его сжал. Он чувствовал, как напряжены мышцы под плотной тканью. Мйар вот-вот задрожит.

Камориль положил вторую руку на левое бедро Мйара. Поглаживая оба, попросил:

— Посмотри на меня.

Мйар с видимым трудом повернул голову и уставился на Камориль сверху вниз. В глазах его читался ужас.

Камориль взял его руку в свою и поднес к губам. Поцеловал в ладонь.

— Мйар, я люблю тебя. Я же уже говорил тебе множество раз. Целую тысячу раз, а то и больше. И это ничто не изменит. Если ты… Если я правильно тебя понимаю, то… Не надо бояться. Я не сделаю с тобой ничего… такого… что ты не сможешь перенести. Уже не сделаю.

— В таких ситуациях, Камориль, — Мйар покачал головой со странной улыбкой, выражающей сразу всё, на что улыбки вообще способны, — говорят что-то вроде «я не причиню тебе боли, если ты сам этого не попросишь».

— Я сказал то, что сказал, — деловито отметил Камориль.

Мйар молчал и смотрел на некроманта сверху вниз. Тревожная, черная, ледяная печаль читалась сейчас в Мйаровых глазах. Он произнес спокойно и коротко:

— Может, нам и не суждено было быть вместе.