Ольга Матвеева - Иван-Дурак

Иван подумал, что в словах девушки, безусловно, есть рациональное зерно, потому что и безумная дочка уже успела свести его с ума, а если к ней присоединится еще и полоумная мамаша, то его вольная жизнь преуспевающего молодого хлыща превратится в сущий кошмар. Зачем ему это надо? Вроде бы совершенно незачем. Однако Ивана так влекло к этой странной девушке, чья сексуальность только начала пробуждаться, что он готов был как-то приноровиться к ее мамаше.

— Верочка! Разве ты этого хочешь? Скажи честно.

— Не хочу, но понимаешь, она все равно не даст нам встречаться! Она меня изведет! Да и тебя тоже, если ты попадешь в поле ее зрения.

— Ты же не ее собственность! Ты же уже взрослая! — возмутился Иван.

— Расскажи это моей мамочке! Я с семи лет для нее сиделка, прислуга, жилетка, в которую она выливает злобу на весь мир. А ты даже представить не можешь, сколько у нее этой злобы! Ваня, я так устала! Иногда мне хочется сбежать на край света, лишь бы не слышать ругани и вечного ворчания моей мамаши. Наверное, плохо так говорить про собственную мать, но я устала, я очень устала. Скажи мне, почему вместо того, чтобы сейчас отправиться на прогулку с тобой, как ты предлагаешь, я должна тащиться в эту халупу, которая является моим домом, и выслушивать оскорбления в свой адрес? Если бы у меня были деньги, я бы давно переехала от нее. Я так хочу жить отдельно!

— Не расстраивайся, бедная моя девочка, мы обязательно что-нибудь придумаем. — Иван крепко обнял Верочку, а потом вручил пакет с бельем. Девушка зажмурилась от восторга.

Он придумал встречаться днем, во время обеденного перерыва. Тайные любовники! Это так романтично! И так увлекательно. Все сделать так, чтобы бдительная мамочка ничего не заметила. Ивану, разумеется, этих коротких встреч было мало, но драматичность ситуации несколько компенсировала недостаточность близкого общения с Верочкой. Через месяц Верочка сообщила, что мама утратила бдительность, перестала подозревать дочь в связях с мужчинами. На радостях, что дочь снова перешла в ее единоличное пользование, даже решила выздороветь. Кроме того, она даже возобновила свои вечерние прогулки с приятельницей из библиотеки. Так что теперь она иногда задерживается после работы. А как-то на днях даже поинтересовалась у Верочки, а что, дескать, ты сразу после службы бежишь домой, погода-то стоит отменная, и ты могла бы с подружками прогуляться по набережной и насладиться прекрасным летним вечером. Иван воспринял эту новость с энтузиазмом:

— Вот давай и насладимся прямо сегодня! И вечером насладимся, и друг другом!

Так они и сделали. Теперь раза два в неделю, а иногда даже и по выходным Верочка говорила матери, что идет гулять с подружкой или едет на дачу к сослуживице, а сама сбегала к Ивану. Однажды в один из таких вечеров, опьяненный близостью Верочки, красным вином, шашлыками и багряным закатом над рекой, он признался ей в любви. Просто сказал, выслушав какую-то очередную Верочкину очаровательную глупость:

— Как же я люблю тебя, моя дурындушка!

— И я тебя! Я тебя с первого взгляда полюбила. А что было бы, если бы ты не пришел тогда в наш музей с этими своими коллегами? Как бы я тогда жила без тебя? — Верочка прижалась к Ивану.

Он хотел сказать, что Верочка, скорее всего, жила бы как прежде: вела бы партизанскую войну со своей мамашкой-узурпаторшей, носила бы старушечьи костюмы и очки, писала бы свои наивные вирши и мечтала бы о прекрасном принце, который приехал бы к ней на каком-нибудь транспортном средстве и вырвал из заточения в башне, которая волей судеб оказалась замызганной хрущевкой в пролетарском районе. Еще он хотел добавить, что шансы на то, что нашелся бы еще один безумный принц, который ринулся бы на спасение неказистой принцессы Верочки, были равны нулю. Ну, кто бы еще смог разглядеть в музейной замухрышке истинную красавицу. Тут глаз художника нужен… Но ничего такого Иван благоразумно не сказал. Вслух он произнес:

— Я тоже не знаю, как бы жил без тебя.

Идиллия закончилась неожиданно. Однажды августовским вечером Иван с Верочкой прогуливались по набережной и нежно целовались под каждой березкой и липкой. Влюбленные не замечали ничего и никого вокруг, но это, увы, не значило, что окружающий мир был так же безучастен к ним. За молодыми людьми наблюдали. И вовсе не с тем умилением, с которым иногда смотрят на влюбленные парочки. И даже не с завистью. В глазах женщины, которая стала свидетельницей сцены поцелуя под очередной березкой, горела ярость… Что касается глаз Ивана, то они в это мгновение были закрыты, ибо была у него такая особенность — закрывать глаза во время поцелуя, поэтому он не сразу понял, отчего вдруг Верочку будто рывком оторвало от него. Когда он открыл глаза, его взору предстала совершенно дикая сцена: его маленькую красавицу таскала за волосы какая-то ведьма. Эта дурно одетая невысокая женщина, действительно, была похожа на ведьму — такое злое у нее было лицо. Дама между тем не безмолвствовала — свои действия она сопровождала громкими воплями:

— Ах, ты шалава! Ты что это такое творишь? Лижешься на глазах у всех с каким-то проходимцем! Шлюха! Разве так я тебя воспитывала? Как ты можешь позорить свою мать!

Иван растерялся — он не знал, что делать. Долг джентльмена призывал его вырвать свою возлюбленную из лап этой разъяренной фурии. С другой стороны, эта самая фурия приходится родной матерью его возлюбленной, следовательно, возможность физического воздействия исключалась. Собственно, бить женщин вообще было не в правилах мужчин из рода Лёвочкиных, даже в том случае, если бы эти женщины и в самом деле были ведьмами.

— Послушайте, — начал бормотать он, — пожалуйста, очень вас прошу, прекратите! Пожалуйста! Перестаньте!

— А ты, засранец, вообще заткнись! — рявкнула на него Верочкина мать. — И вали отсюда, пока и тебе не досталось!

— Но послушайте! Мы же интеллигентные люди! Перестаньте ее избивать! Ей же больно!

— Пшел вон, я сказала! Моя дочь! Что хочу, то и делаю! Хочу за волосы таскаю, захочу — вообще убью! — продолжала вопить почтенная библиотекарша, но волосы Верочки все же выпустила их своих когтистых лап. — Ах, ты дрянь! От тебя еще и винищем несет! — обратилась она к дочери. — Пойдем домой, пьянь подзаборная!

— Но, позвольте…, — начал, было, Иван.

— Молчать, я сказала! Попробуй только еще подойти к моей дочери! Не для такого хлыща я ее растила! Развратник! Тоже мне, Казанова выискался! Как только земля таких, как ты, носит?!

— Я люблю вашу дочь! — не сдавался Иван.

— Ты этой дуре можешь зубы заговаривать, а меня не проведешь! Все вы любите, а потом ищи ветра в поле! Все, аудиенция окончена! — женщина схватила Верочку за руку и потащила ее в сторону автобусной остановки. Та безропотно поплелась за матерью. За все время этой сцены Верочка не проронила ни слова, только тихонечко плакала. А Иван так и остался стоять, как столб. Толпа, собравшаяся поглазеть на скандал, начала расходиться…