Елена Яворская - Госпожа

— Охотно верю. Мой дядюшка по материнской линии — ваш сосед. Правда, не люблю бывать у него — скука и одиночество… То есть — не любил, но теперь… Теперь все изменилось.

И жизнь Вириты изменилась с этого дня.

Идма склонилась над шитьем.

Вчера госпожа проявила необычайную милость:

— На туалетном столике серебряная монета. Возьми. И купи себе материи на платье, — сказала она, когда служанка расчесывала ей волосы перед сном.

Рано утром Идма сбегала в ближайшую лавку, купила ярко-голубого шелку, лент, кружев. И сразу же принялась за шитье, прекрасно зная, что госпожа проснется не раньше полудня. Ведь как хорошо было бы вернуться домой в новом платье с кружевами, с лентами… Эрну оно обязательно понравится!..

…Госпожа нынче добрая. Наверное, из-за молодого господина. Не иначе как вскорости быть свадьбе. Оно и к лучшему. Если у господ все ладится, они и слуг не обижают, не устает повторять бабушка Ниса… Госпоже так к лицу новое платье! И жемчужное ожерелье, которое велели передать госпоже, как только она проснется, от имени Эрманта де Альмана, тоже будет к лицу… Прекрасная, милостивая госпожа! Идма улыбнулась.

И снова ее мысли вернулись к Эрну. Знать бы, что он делает сейчас… Когда хозяева в отъезде, работы у него совсем немного. Может быть, он сидит на берегу и смотрит в небо. Он любит смотреть в небо. В похожий день небо точь-в-точь такого же цвета, как этот вот шелк. Эрн может долго смотреть… и глаза у него бывают такие… такие… Только вот задумчивость… нехорошо это для раба… бабушка Ниса говорит… И книги, которые Эрн читает тайком — интересно, где берет-то? — тоже ничего хорошего ему не принесут. Она, Идма, конечно, никому не скажет, но ведь и другие слуги могли заметить… Вряд ли господам понравится… Эрн понимает, потому и прячется. Правда, от нее уже не прячется… с тех пор, как она увидела. Даже пытался рассказывать, Идма одно поняла: рабы — такие же люди, как и господа.

— Замолчи, замолчи! — она не на шутку испугалась. — Вдруг кто услышит, нельзя же о таком…

— О таком и думать нельзя, — Эрн усмехнулся.

От этой усмешки Идме стало еще страшнее. Если бы она умела найти слова, то сказала бы: улыбка превосходства. С такой же улыбкой превосходства Эрн глядел бы в этот миг и на госпожу, окажись она сейчас на месте Идмы.

Да, Эрн бывает странным. Но Идме все равно никого другого не надо…

Призывно зазвенел колокольчик. Идма выронила шитье и бросилась вверх по лестнице, торопливо соображая, что время утреннего чая уже прошло, а время обеда еще не наступило… что же подавать госпоже, чай или обед?

Но госпожа от еды отказалась вовсе — велела принести костюм для верховых прогулок.

— Поторопись, скоро приедет господин Эрмант.

Идма видела, как счастлива госпожа, — и радовалась за нее. А больше того — за себя: вот сейчас госпожа уедет, и можно будет снова заняться шитьем. Домой, в Северное имение, Идма непременно приедет в новом платье.

Необычайно ясная звездная ночь снизошла на землю. Ночь… бриллиантовая госпожа, милостивая к измученным зноем бедным людям.

Эрн любил такие ночи. Они рождали в его душе драгоценное чувство умиротворения.

Он отложил книгу, погасил свет. Он сидел на подоконнике и смотрел в небо.

Тихо подошел Учитель. Сел поодаль, в любимое старое кресло. Кресло скрипнуло — и снова тишина.

Они молчали. Долго молчали.

— Изучаешь расположение небесных светил? — наконец спросил Учитель. Спросил неуверенно, как будто в сомнении — стоит ли нарушать молчание?

Эрн не ответил. Он знал: Учитель не ждет ответа.

— Свободные люди всегда любят небо, — сказал Учитель. Сказал совсем иначе… наверное, никогда прежде так не говорил. Откликнулся на думы Эрна. И при этом снова уязвил…

— Я никак не могу понять вас, Учитель. Вы позволяете мне приходить сюда, вы говорите со мной… пусть не как со свободным…

Учитель тихо засмеялся.

— …но и не как с рабом, — упрямо закончил Эрн. — И все же за это время я не слышал от вас ни одного доброго слова, по-настоящему доброго. Вы как будто бы меня презираете…

— Это вопрос? — прервал его Учитель.

— Пусть будет так.

— Я отношусь к тебе так, как ты того заслуживаешь, — твердо ответил мужчина. — Ты раб, Эрн. И очень хорошо помнишь свое место. Разве что… я ведь тоже по рождению Высший, ты давно в этом не сомневаешься, верно? Так что же ты не стелешься передо мной, как полагается рабу?

— А вам хотелось бы, чтобы?.. — Эрн испытующе поглядел на Учителя.

— Почему бы и нет? — холодно осведомился Учитель. — И глаза тебе полагается прятать.

— Нет.

— Почему? — вопрос был повторен с настойчивостью, какой прежде хозяин лесного домика избегал.

— Потому что для меня вы не господин, — Эрн встал с подоконника, поглядел на сидящего сверху вниз. — Вы — мой Учитель, — сел у его ног, опустил голову, но досказал уверенно и четко: — И я люблю вас.

— Раб не может любить. Раб просто следует инстинкту повиновения, — с безразличием вымолвил Учитель. — Я устал и иду спать.

Но под утро, когда Эрн уходил, все-таки вышел проститься. И повторил:

— Небо любят свободные.

Помолчал и добавил:

— Говорят, где-то там, очень высоко, живут боги. Если это и вправду так, Эрн, то… боги должны любить свободных.

Глядясь в маленькое зеркало, Идма с удовольствием укладывала свои густые каштановые волосы в высокую прическу — почти такую же, как у господ. Конечно же, это дерзость — пытаться подражать господам. Но Эрну точно понравится!

В повозку, нагруженную сундуками и тюками, Идма садилась очень аккуратно, чтобы не помять или, того хуже, не запачкать замечательное новое платье. Мар, камердинер господина, посмеиваясь, помог ей устроиться поудобнее.

— Кто же в дорогу лучшее-то одевает? Ну, ты девчонка молодая, тебе наряжаться — самое занятие.

— Дядечка, правда, красивое?

— Красивое, красивое… Ну, господа в путь тронулись, и нам мешкать нельзя.

Сидя на мягких тюках, Идма с удовольствием глядела по сторонам. Но только поначалу. Вдруг подумалось: вот приедут они домой, нужно будет распаковывать все это богатство, да и вообще лишний раз из дому не уйдешь — госпожа может хватиться, позвать. А когда госпожа на прогулке, ее сопровождает Эрн… Да если бы он даже и оставался, ему все равно запрещено входить в дом!..

— Дядечка!.. Дядечка, а как бы мне с Эрном свидеться… ну, половчей?

Мар недовольно вскинул голову: вот, только задремал, а тут — девчонка с ее глупыми мыслями девчачьими.

— Приедем и свидишься. Попросишь у госпожи разрешения, как же еще?

— Дядечка, миленький, а далеко до дома?

— К вечеру будем. Прекрати болтать, поспать не даешь.

Ох, какими же мучительными были для Идмы последние несколько часов пути!