Марион Леннокс - Штормовое море любви

Самолет вырулил на взлетную полосу и ринулся вперед, набирая скорость.

Она закрыла глаза и вскоре почувствовала, что они в воздухе.

Маретал остался позади.

— Не желаете полотенце? — предложила стюардесса.

Все идет своим чередом.

Клэр, развернув влажное полотенце, уткнулась в него лицом.

— Привет, — раздался голос из‑за спины стюардессы. Голос, который она так хорошо знала. — Не согласитесь ли вы побеседовать с визитером после того, как закончите протирать лицо?

Место рядом с ней оставалось свободным. Ну да, конечно.

Это не могло быть совпадением.

Рауль опустился в соседнее кресло. Самолет был практически полон. Как он это допустил?

— Очень удобно, — довольно отозвался Рауль, поерзав в кресле пассажира бизнес‑класса. — А я снова в экономклассе. С трудом уговорил стюардессу, чтобы меня пропустили сюда.

— У тебя билет в экономкласс?

Ужасно глупый вопрос. Неудивительно. Клэр чувствовала себя совершенно сбитой с толку.

— Твой перелет оплачивает королевская семья, — объяснил он. — За свой я плачу сам. Между прочим, я безработный. Мы, безработные, должны экономить каждый цент.

Это уж чересчур.

— Зачем ты здесь?

— Ты спасла жизнь королевы Маретала. Кто‑то должен тебя поблагодарить. Я был занят, а когда нашел время осмотреться, ты уже уехала.

— У меня билет на самолет.

Рауль крепче сжал ее руку.

— Да. Когда Анри сказал, что забронировал тебе билет, я взял билет на тот же рейс.

— Ты?

— А ты думала, я позволю тебе улететь без меня?

Она чувствовала себя усталой, смущенной и начинала всерьез сердиться.

— Естественно. Слушай, это не входило в наши планы. Уходи.

— Теперь это будет трудновато, — возразил он, бросив взгляд в окно, за которым виднелось ночное небо. Они уже успели подняться на несколько тысяч футов. — Думаю, я сжег мосты. Анри подчищает концы в Маретале, а я здесь с тобой.

— Анри, значит.

— Он молодец и теперь займется страной. А я безработный.

«Безработный».

У Клэр захватило дух. Рауль выглядел невозможно привлекательно в джинсах и облегающей футболке, подчеркивавшей каждую мышцу его сильного тела. Щеки покрывала тень слегка отросшей щетины. Он совсем не такой, как вчера.

Безработный?

— Мне, наверное, придется уйти. — Рауль устроился поудобнее. — А здесь в самом деле очень удобно. Как думаешь, сколько времени они разрешат мне здесь сидеть?

— Сколько захочешь. Ты принц.

— Нет. Теперь меня нужно называть как‑то по‑другому. Я был принцем Раулем, подполковником де Кастеле. Теперь я просто мистер. Мистер де Ка‑стеле. Звучит как‑то не важно. Может быть, месье? Да, но я же собираюсь стать австралийцем. У тебя есть какие‑нибудь предложения?

У Клэр не нашлось предложений. Она просто смотрела на него во все глаза. Будто стоит ей снова накрыть лицо полотенцем, и он исчезнет. Происходящее казалось нереальным.

Клэр вновь почувствовала себя Золушкой, когда ее карета превратилась в тыкву и она оказалась посреди дороги в оранжевой мякоти. Без ничего.

Обманутая.

— Ты не можешь просто взять и уехать.

— Я тоже так думал. Не понимал, как такое возможно. Но когда увидел, что вот‑вот потеряю тебя, я понял, что не могу этого не сделать.

— Ты нужен своей стране.

— Я тоже в это верил. Однако последние недели, пристально наблюдая, как управляется наша страна, увидел все в другом свете.

— Я не понимаю.

— Боюсь, я сам не понимаю. Во всяком случае, не все. Наверняка знаю то, что мой дед не был рожден править. Да, он унаследовал трон, но всегда жил, погруженный в свои книги. Это приводило в отчаяние его родителей и всю страну. Потом он сделал нечто замечательное — познакомился с бабушкой и женился на ней. Может быть, леди Алисию Тодд простолюдинкой не назовешь, тем не менее она — дочь сельского сквайра и о троне не могла даже мечтать. Зато, выйдя за моего деда, забрала в свои руки бразды правления и стала превосходной королевой. Теперь она стареет. Годы берут свое, хотя она по‑прежнему великолепна. И по‑прежнему Королева.

— Ей нужна помощь. Ты сам говорил.

— Да, знаю. Но, думая об этом, я задался вопросом: что сделал бы в те давние годы мой дед, если бы кто‑нибудь сказал — а ему говорили, я уверен, — что Алисия не годится для короны? Ответ очевиден. Он бы скорее отрекся, чем согласился потерять ее.

Клэр все еще не могла до конца справиться со своим голосом.

— Ты же не хочешь сказать, что собираешься отречься?

— Я ничего не хочу сказать. Я уже уехал.

— Ты все бросил?

— Эй, я человек чести. Как я могу все бросить?

— Тогда объясни мне. Простыми словами, что ты сделал?

— Отдал корону в управление. Иначе говоря, передал бразды правления Анри. И это лучшее, что я мог сделать в данной ситуации.

— Рауль.

— Анри не хотел. Он и сейчас пытается меня отговорить. Но мы постараемся подобрать ему хорошую команду. На это нужно время, мне придется вернуться, чтобы окончательно все оформить. Это будет работать. Иного выхода нет.

— Но им нужен ты, Рауль, понимаешь.

— Поэтому я намерен держать руку на пульсе. И буду приезжать по мере необходимости, пока во мне есть нужда. Если здоровье королевской четы будет ухудшаться и дальше, мои визиты станут достаточно продолжительными, но останутся визитами, не более того.

— Но как ты сможешь это сделать? Ты нужен им постоянно.

— В этом‑то и проблема. Потому что мне постоянно нужна ты.

У Клэр замерло сердце.

— А тебе не кажется, что это эгоизм? Ты нужен своей стране. Даже за то недолгое время пребывания здесь я увидела, как много ты можешь сделать.

На мгновение наступила тишина. На лице Рауля застыло суровое выражение, и Клэр поняла, что его решение не было спонтанным. Это результат мучительной внутренней борьбы, которая даже сейчас причиняла ему боль.

— Да, я мог бы многое изменить. Но, Клэр, чем дольше я смотрю на тебя, тем яснее понимаю, что это невозможно.

— Я не понимаю.

— На прошлой неделе, после того как поднялась шумиха из‑за этой чертовой фотографии, я пошел к бабушке и деду, все им рассказал и попросил обоих честно ответить, смогли бы они так долго и успешно править страной, если бы не были вместе. Король ответил первым и был откровенен. Он сказал, что его сила в Алисии, без нее он никогда бы не справился. Ничего другого я от него и не ждал. Но потом заговорила королева и тоже ничего не скрывала. Сказала, что, какой бы сильной ни казалась, король всегда был ей опорой, без него ее правление рухнуло бы как карточный домик. Его любовь всегда придавала ей мужества. И еще она сказала, что королевский титул дает множество привилегий, но это тяжкое бремя. И хотя она не одобряет тебя и твою собаку, но, если я действительно тебя люблю, она меня поймет. Это не значит, что она не будет всеми силами противиться моему решению взять в жены настолько неподобающую женщину, но поймет.