Лиз Филдинг - Обещанная невеста

— Потребуется много денег, чтобы спасти замок, а затем привести его в порядок. Твой дед сильно его запустил.

— Кстати, я ни разу не слышала, чтобы ты упоминал своего дедушку по линии матери. Это к нему вы поехали жить, когда покинули замок?

— Нет. Я никогда не видел ни его, ни свою бабушку. Они отказались от своей дочери, моей мамы, когда она забеременела от арабского эмигранта.

— Да, нам обоим не повезло с дедушками, — вздохнула Агнес.

— А что насчет родителей твоей матери?

— Мама была у них поздним ребенком, и они давно умерли. Иначе, боюсь, они не смогли бы пережить ее гибель, потому что очень любили дочь. Я планирую в ближайшие пять лет родить ребенка. Не хочу откладывать это надолго, пока не станет слишком поздно.

Рука Кама дернулась, и он содрал теркой кожу на костяшках пальцев.

— Ребенок? Следующее поколение рода Придо, которое тоже попадет в безвыходное положение?

— Нет. Этот ребенок будет расти в любви, никто не будет пытаться загнать ее в рамки, никто не будет ожидать от нее исполнения долга перед семьей…

— «Ее»?

Перед глазами Кама внезапно возник образ маленькой девочки, копии Агнес, свободной, но любимой, лелеемой. Он бы научил ее плавать, как научил ее мать…

— Или его… Ой, у тебя кровь капает прямо в сыр!

Кам мысленно выругался, подошел к раковине и подставил руку под струю холодной воды, затем взял бумажное полотенце, обернул рану и достал из шкафа аптечку.

— Можно истечь кровью, пока пытаешься открыть эту упаковку, — проворчал он, пытаясь разорвать перевязочный пакет зубами.

Агнес встала, забрала у Кама пакет, открыла его и, убрав в сторону бумажное полотенце, наклонилась, чтобы осмотреть ссадины. Затем она осторожно наложила на них повязку и разгладила ее пальцами.

— Ну что, я буду жить? — спросил Кам.

Когда Агнес подняла глаза, чтобы ответить ему, ее губы оказались в нескольких дюймах от его губ — мягкие, розовые, полуоткрытые.

Если бы он еще немного подался вперед, то смог бы поцеловать Агнес. И если она снова ответит на его поцелуй, можно было бы, на этот раз не спеша, выяснить, действительно ли влечение, которое он испытывает к этой новой, повзрослевшей Агнес, взаимно.

Агнес, почувствовав, что внезапно закружилась голова, отпрянула со словами: «Это просто царапина!»

Кам снова собирался поцеловать ее! Все ее тело требовало податься к нему и взять инициативу на себя, показать, насколько желанен этот поцелуй. С тех пор как Кам вернулся, уже несколько раз они чуть было не поцеловались, но так и не решились это сделать.

А поцелуй на острове не в счет. Это была лишь ответная реакция на ее взрыв. На мгновение Агнес позволила себе ответить, но почти сразу оторвалась от губ Кама, чтобы не предать себя полностью.

Кам вернулся не за ней. Он не скрывает того факта, что винит Агнес в том, что случилось с ним и его матерью. И он открыто заявил, что хочет лишить Агнес замка, так же как когда-то лишился своего дома из-за нее.

— Ты оставил свою сумку на крыльце. Пойду принесу ее, а ты пока последи за собаками, — сказала она, пытаясь ретироваться, пока не набросилась на Кама с поцелуями, словно та отчаянная девчонка-подросток, которой когда-то была.

— Не нужно. В сумке только пакет собачьей еды. Никто его не украдет. Я заберу его позже.

Кам взял сковороду, поставил ее на плиту и спросил:

— Хлеб есть?

— В кладовке.

— Принеси, пожалуйста. И не забудь масло!

Агнес принесла хлеб, взяла масло из холодильника, наполнила кувшин водой, положила на стол нож и вилку для Кама, в то время как он приготовил воздушный омлет с сыром.

Кам разложил его на две тарелки и поставил одну перед Агнес.

— О, я не поняла! Так ты сделал омлет и для меня тоже? А кто научил тебя готовить?

— Мама. Она считает это необходимым жизненным навыком.

Кам отрезал два ломтика хлеба, щедро намазал их маслом, а затем передал один Агнес.

— Как она поживает?

— Прекрасно. Она преподает кулинарию в Испании.

— Как часто вы видитесь?

— Каждый месяц. У нее много друзей и хорошая жизнь. Есть еще мужчина, который для нее больше чем друг, но мама ценит свою независимость и не позволяет ему переехать к ней.

— Я рада, что она счастлива. Моя бабушка сегодня кое-что мне рассказала…

Увидев, что Агнес не ест, Кам протянул ей вилку: — Ешь!

Он достал из ящика стола еще одну вилку для себя.

— Да. Спасибо.

— Так что рассказала твоя бабушка?

— Сейчас у нее уже не все в порядке с памятью, бабушка иногда путается в воспоминаниях. Но я сказала ей, что ты приехал — на случай, если она увидит тебя. Так вот, она до сих пор помнит твою мать и то, что очень ее любила.

— И что?

— Она сказала, что моему дедушке твоя мама тоже нравилась, что она…

Кам нахмурился:

— Она что?

— Не была с ним любезна.

— «Любезна»? — Он замер, не донеся вилку до рта, и опустил руку. — Ты предполагаешь, он вообразил себе, что, как средневековый феодал, обладает «правом первой ночи»?

— Не знаю.

Кам выругался и положил вилку на тарелку.

— Так значит, тогда дело было вовсе не в нас! Твоему деду было наплевать на тебя, не так ли?

— Моя вина все равно тут есть. Если бы я не…

— Если бы ты не поплыла голой на остров с единственной целью соблазнить меня, у сэра Хьюго не было бы повода избавиться от моей матери!

— Рано или поздно он нашел бы подходящий повод, но я преподнесла его дедушке на блюдечке.

— Не ты, а мы. Ты была там не одна. Я прикоснулся к тебе, но твоему деду и дела не было до этого. Любой другой мужчина бросился бы на меня с кулаками. А тем более такой вспыльчивый человек, как твой дед. У него в руках была трость, и я ожидал, что сейчас сэр Хьюго изобьет меня ею. Но он даже не посмотрел на меня, а просто приказал тебе идти за ним, повернулся и пошел обратно в летний домик, уверенный, что ты послушно повинуешься ему. Такой контроль намного страшнее насилия. Я не знал, что делать. Я хотел последовать за тобой, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, но решил, что это только ухудшит ситуацию. В конце концов я пошел домой и рассказал маме о том, что случилось. Когда твой дед появился у наших дверей на следующее утро, мама уже собирала вещи.

— Я не знаю, что сказать.

— Тебе и не нужно ничего говорить. Сэр Хьюго даже не выказал злости, потому что мы дали ему именно то, что он хотел.

«„Мы“, — подумала Агнес, — это самое красивое слово в английском языке. Да и вообще в любом».

Она смотрела, как Кам поддевает омлет на вилку, словно ничего не произошло, и улыбнулась.

Он поднял на Агнес взгляд и улыбнулся в ответ: