Джессика Гилмор - Любовь со второго взгляда

– Добрый вечер, дамы и господа, – начала она. – Я хочу пригласить вас в шоу «Правдивых историй». Вы сами должны стать и зрителями и участниками этого необычного спектакля. Здесь вы сможете сбросить с себя груз тяжелых воспоминаний, рассказав о них всем, кто здесь собрался. Вы можете открыть тайну, которая вас мучит, или поведать нам о печальных моментах своей жизни. Можете рассказать какую-то смешную или нелепую ситуацию, произошедшую с вами. Можете признаться в совершенном вами грехе. Или сделать заявление. Можете просто поразмышлять обо всем, что нас окружает. Говорите, о чем хотите. Условие одно: это должна быть только правда.

В зале послышался нервный смешок. Посетители заерзали на своих стульях.

Женщина на сцене улыбнулась и, переждав приступ нервного веселья, охватившего присутствующих, продолжала:

– Вы не должны клеветать на своих врагов, комментировать чужие рассказы. И, что самое главное, вы не должны лгать. Петь и танцевать тоже воспрещается. Здесь нет продюсеров и режиссеров, ищущих в нашем заведении новую звезду. И пожалуйста, отключите свои сотовые телефоны. Если кто-то станет снимать происходящее или записывать чужие истории на диктофон, мы привлечем его к суду. Ну что, кто решится выйти первым?

Женщина обвела глазами зал, но никто не решался первым поведать о своем секрете или грустных воспоминаниях.

– Что ж, я вижу, никто не решается стать первым участником нашей программы. Тогда, с вашего позволения, я расскажу вам историю о хомяке моей дочери и о собаке родителей. Мне бы хотелось сказать вам, что в этой истории ни одно животное не пострадало. Но, увы, я не могу этого сделать. Ведь наша задача говорить правду, и только правду.

– Гаэль, вы привели меня сюда, чтобы я слушала трагические истории о домашних питомцах? – поинтересовалась Хоуп.

Но он поспешил ее успокоить:

– Вообще-то здесь редко рассказывают кровавые или страшные истории.

Девушке стало не по себе. Получается, он бывал здесь уже не раз. Но зачем? Ему нравится слушать истории о чужих грехах и трагедиях?

– А вы когда-нибудь делали подобные признания перед микрофоном? – шепотом спросила она.

Ведущая уже закончила свой рассказ, и на сцену поднялся первый доброволец. Гаэль ничего ей не ответил, и она стала слушать историю, которую рассказывал присутствующим доброволец. Он поведал аудитории о том, как отомстил жестоким одноклассникам, которые преследовали его на протяжении долгих школьных лет.

– Я не могу вам этого сказать, – наклонившись к самому уху Хоуп, проговорил Гаэль. Его жаркое дыхание обжигало ее обнаженное плечо.

У нее закружилась голова оттого, что Гаэль находится так близко. Он отвернулся и снова обратил свой взгляд на сцену, а ей стало холодно и неуютно, когда он от нее отодвинулся. Выходит, ему действительно интересно слушать истории из чужой жизни.

Она думала, что, кроме первого смельчака, никто не поднимется на сцену, но ошиблась: люди поднимались на сцену и рассказывали свои истории, одна невероятнее другой. Некоторые бледнели, часто запинались, голос у них дрожал. Но они признавались в своих грехах с ошеломляющей откровенностью. Особенно поразила Хоуп одна история. Женщина рассказала, как случайно разбила машину мужа и заплатила своему сыну-подростку за то, чтобы он взял вину на себя.

Хоуп довольно сильно опьянела. Возможно, под действием алкоголя ей в голову пришла сумасшедшая идея – рассказать публике о своем грехе и тем самым сбросить с плеч груз, который не дает ей покоя уже целых девять лет? Гаэль подозвал официантку.

У Хоуп перехватило дыхание, она боялась, что ей просто не хватит смелости рассказать о том, о чем она и сама все эти годы старалась не вспоминать. Но новая порция вина и забавный рассказ мужчины на сцене о мести соседу придали ей решимости.

– Я хочу выйти на сцену, – сказала она Гаэлю. И тут же пожалела о своих опрометчивых словах. Ведь теперь отступать было поздно. Она украдкой взглянула на художника. Он, не отрываясь, смотрел на нее. И во взгляде его серо-голубых глаз читалось одобрение. Девушка поняла, что именно для этого он ее сюда и привел. Она порывисто вздохнула, чувствуя, что у нее дрожат руки. Хоуп залпом выпила стакан вина, словно это была вода. Она надеялась, что это поможет ей собраться с духом и рассказать свою невеселую историю.

В ушах у нее шумело, когда она шла к сцене, сожалея о том, что надела босоножки на высоких каблуках. Лица присутствующих слились в сплошную серую массу.

– Здравствуйте, меня зовут Хоуп, – заговорила она. – Хочу предупредить вас, что сегодня я надела туфли на ужасно высоких каблуках. И если я упаду, то причина будет в них, а не в выпитом вине. Я не чувствую ни малейших признаков опьянения.

Сделав глубокий вдох, Хоуп начала свой рассказ:

– Мои родители часто говорили, что назвали меня Хоуп, потому что я подарила им надежду. Когда они поженились, то надеялись, что у них родится много детей. Но после четырех лет бесплодных попыток и нескольких маминых выкидышей они отчаялись. А потом родилась я. Для них мое рождение стало счастливым знаком. Они думали, что я стану первой, и за мной на свет появится много красивых и здоровых малышей. Но у моих родителей долго не получалось подарить мне брата или сестру.

В общем-то у меня было счастливое детство. Родители меня по-настоящему любили. Мы жили в замечательном доме в одном из лучших районов Лондона. Но я с раннего детства понимала, что одной меня им недостаточно для полного счастья. Первое мое воспоминание – это мамины слезы после ее очередного выкидыша. Она подолгу лежала в больницах. А когда мне было восемь лет, мама наконец-то родила еще одну дочку. Честно говоря, я была совершенно не рада появлению сестренки. Они назвали ее Фэйт [1] От англ. Faith – вера. , – дрогнувшим голосом произнесла Хоуп, – потому что верили – она появится на свет. У них больше не было детей. Да они их и не хотели. Фэйт им было вполне достаточно. Моя сестра стала для них тем, чем я никогда не была.

В комнате стояла звенящая тишина. На какой-то момент Хоуп даже показалось, что слушатели покинули зал. Но, конечно, это было не так.

– Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что все было не так просто. В то время я думала, что они любят Фэйт больше, чем меня. Но я ошибалась. Я завидовала ее счастливому детству. Без больниц, без маминых слез и безграничного отчаяния. У нее было все, чего я была лишена. И я… я ее за это ненавидела. И отдалилась от родителей. Когда я стала старше, то все свободное время проводила со своими друзьями. Родители пытались со мной поговорить, как-то сблизиться. Но после множества неудачных попыток они махнули на меня рукой. Они не знали, как ко мне подступиться, и пропасть между нами росла с каждым днем. К моим пятнадцати годам мы стали совершенно чужими людьми. Я была трудным подростком. Часто выпивала, не ночевала дома. Я носила одежду, которая их раздражала, и сделала пирсинг им назло. Я специально дружила с теми, кто, по их мнению, мог оказать на меня дурное влияние. Я ходила в те места, которые они запрещали мне посещать. При этом я неплохо училась и даже собиралась поступить в университет. Я хотела уехать в Шотландию. Родители не стали этому противиться. Тогда я думала, что они разрешили мне уехать, потому что им на меня наплевать. Но я не успела уехать. Родители поехали к моей бабушке, чтобы поздравить ее с юбилеем, и попросили меня присмотреть за Фэйт. Вы не можете себе представить, какие истерики я закатывала по этому поводу. Я потребовала огромную сумму за присмотр за родной сестрой. Думаю, приходящая няня обошлась бы им дешевле. В конце концов они уговорили меня остаться с ней в пятницу, субботу, воскресенье и понедельник. Но в воскресенье я позвонила родителям и сказала, что у меня изменились планы.