Барбара Данлоп - Отложенная свадьба

— Повезло ей.

— Она не знает об этом, — продолжал Трент.

— Она не знает, что владеет алмазным рудником? — поразился Джексон.

Оба арестанта дружно кивнули.

Джексон снова посмотрел на фото. Поднял и поднес к глазам. Она не казалась наивной. Мало того, если бы его спросили, он сказал бы, что глаза у нее умные. И она совершенно неотразима. За восемь лет работы частным детективом он давно усвоил, что подобная красота часто делает женщин мишенью для нечестных людей.

— Выслушай нас, сынок. Пожалуйста, — попросил Колин.

— Не называй меня сынком.

— Ладно. Хорошо. Как скажешь, — кивнул Колин.

— Говорю я вам, Герхарды опасны, — начал Трент.

— Опаснее вас, двух преступников?

— Да, — подтвердил Трент.

Джексон слегка поколебался, но снова сел. Еще десять минут ничего не решают.

— Они узнали о руднике, — серьезно продолжал Трент.

— Вы точно знаете?

— Да.

— Откуда?

— Друг моего друга. Год назад рудник «Борзоун» стал многообещающим новым открытием. А через несколько дней Верн Герхард познакомился с моей дочерью. Вот-вот будет объявлено о результатах последней проверки, и цена рудника взлетит до небес.

— Акции пустили в свободную продажу? — поинтересовался Джексон.

— Нет, они остались в частном владении.

— Откуда же Герхард узнал об открытии?

— Друзья, связи в алмазной промышленности, слухи. Не так трудно пронюхать, если знаешь, где спрашивать.

— Это могло быть совпадением.

— Не могло.

В голосе Трента звучал ледяной гнев.

— Герхарды — любители легкой наживы. Они узнали про открытие и решили прибрать его к рукам. Как только на брачном свидетельстве высохнут чернила, они ограбят мою дочь и выбросят, оставив ни с чем.

Джексон обвел пальцем лицо женщины.

— У вас есть свидетельства того, что он не влюблен в нее?

«Разве можно устоять перед этой ослепительной улыбкой и умными глазами, — подумал Джексон. — Скорее всего, деньги тут ни при чем».

— Для этого ты нам и нужен, — пояснил Колин.

— Разоблачите их, — попросил Трент. — Раскройте их тайны и расскажите моей Кристе обо всем, что обнаружите. Убедите, что с ней ведут нечестную игру и помешайте свадьбе.

Джексон уже начинал обдумывать проблему, рассчитывать время, необходимое, чтобы проверить дела семейства Герхард. В этот момент в чикагском офисе «Раш инвестигейшнс» клиентов было не слишком много. Он собирался воспользоваться передышкой, чтобы посетить бостонский офис и обсудить возможное расширение бизнеса. Но поскольку дела идут не так уж хорошо, он может выделить для расследования некоторое время.

— Ты сделаешь это? — настаивал Колин.

— Поскребу по верхам, — пообещал Джексон, кладя фото в карман.

Трент открыл рот с таким видом, словно собрался запротестовать против такого кощунства, но передумал и снова сжал губы.

— Будешь держать нас в курсе расследования? — спросил Колин.

На какую-то долю секунды Джексон задался вопросом: что, если отец устроил ему ловушку с целью заставить его общаться с ним? Или у него есть скрытые причины для участия в этом деле? В конце концов, он талантливый мошенник.

— Свадьба в субботу, — сообщил Трент.

— В эту субботу?!

— Да.

Значит, до свадьбы осталось три дня.

— Почему вы не связались со мной раньше? — возмутился Джексон.

Чего они от него ожидают? Что за три дня он что-то успеет?

— Мы пытались, — тихо ответил Колин.

Джексон скрипнул зубами. Да, отец уже месяц, как пытается достучаться до него. Он упорно игнорировал все имейлы и сообщения, как много лет подряд. Он ничего не должен Колину.

Джексон встал.

— Времени почти нет, но посмотрим, что можно сделать.

— Она не может выйти за него, — яростно прошипел Трент.

— Она взрослая женщина, — повторил Джексон.

Он решил поинтересоваться делами Герхардов.

Но если Криста Кордей влюбилась в скверного парня, скорее всего, ни отец, ни кто-то другой не смогут ее переубедить.

Криста Кордей оглядывала себя, стоя перед трюмо. Белье на ней было само совершенство, из белого шелка. Свадебное платье без бретелек из белых кружев и тюля тихо шуршало при каждом движении. Волосы забраны наверх копной из кос и локонов. Макияж уже наложен.

Она едва сдержала смех при мысли об абсурдности происходящего. Кто она такая? Начинающий дизайнер ювелирных изделий из полуподвальной квартирки недалеко от Уинтер-стрит. Она не носит антикварных украшений и бриллиантов. Однако ее венчание состоится в великолепном соборе Святого Луки с последующим приемом в загородном клубе «Брукбенд». Ее очаровал самый завидный жених во всем Чикаго.

Она действительно выходит замуж.

В спальню Герхардов постучали.

— Криста? — позвал мужской голос. Это был Хадли, кузен Верна, один из его шаферов.

— Входи! — откликнулась она.

Хадли ей нравился. Он был на несколько лет моложе Верна, спокойный, по стандартам Герхардов, веселый, остроумный и дружелюбный. Выше ростом большинства мужчин в семье, он обладал спортивной фигурой и был красив. Особенно ему шла копна русых волос, то и дело падавших на лоб.

Он жил в Бостоне, но часто приезжал в Чикаго, иногда останавливался в особняке, иногда в отеле. Криста полагала, что он предпочитает отель, когда встречается с девушкой. Делорес, мать Верна, была фанатично религиозна и не позволила бы гостье Хадли остаться на ночь.

Дверь открылась. Хадли вошел в просторную, роскошно обставленную гостевую комнату. Криста провела здесь ночь, а Верн отправился на свою холостяцкую квартиру в центре города. Может, дело во влиянии Делорес, но Криста последние несколько недель чувствовала себя ужасно старомодной, поскольку настояла, чтобы они с Верном до брачной ночи спали порознь. Верн неохотно согласился.

Хадли на мгновение замер. Потом захлопнул за собой дверь и широко раскрытыми глазами стал рассматривать наряд Кристы.

— Что? — спросила она, гадая, уж не допущена ли в ее наряде какая-то оплошность.

— Выглядишь потрясающе, — выпалил он.

— Надеюсь, — фыркнула Криста, раскинув руки. — Представляешь, сколько все это стоит!

— Тетя Делорес не допустит дешевки, — ухмыльнулся Хадли.

— Я чувствую себя так, будто вторглась в ваш дом обманом, — пробормотала Криста, испытывая дурное предчувствие.

— Почему? — мягко спросил он, подходя ближе.

— Потому что я выросла в бедном районе.

— Ты считаешь, что мы — люди не твоего круга?

Повернувшись к зеркалу, она снова взглянула на свое отражение. Почти незнакомая женщина смотрела на нее: она и вроде не она.

— А ты считаешь, что вы — люди моего круга?

— Если хочешь, чтобы мы таковыми были, — кивнул он.

Их взгляды встретились в зеркале.

— Но еще не слишком поздно, — добавил он.