Милена Райс - Замок в Гранаде

Кто никогда не путешествовал по горным дорогам, да еще на старом разболтанном автобусе, скрипящем, крякающем и кренящемся на каждом повороте, тот вряд ли поймет, как замирает сердце пассажира, поглядывающего из окна на бездну сбоку, а кажется — прямо перед колесами. Развалюха подпрыгивала на каждом камне. Королевство, называется… Вряд ли короли ездят по таким кручам в дребезжащем тарантасе. Ну разве что когда-то средневековый король Фердинанд, прославившийся собиранием земель, борьбой с захват чиками-маврами, пришедшими в восьмом веке из Северной Африки, религиозным рвением да страстной любовью к своей обожаемой Изабелле. Моника Стивенсон, однако, не очень страдала от тряски. Ей чудом досталось сидячее место, а кроме того, она именно так и представляла свой вояж, когда уговаривала друзей отпустить ее на денек-другой. Чтобы понять чужую страну, надо ощутить ее кожей, побыть в окружении местных жителей, среди народа, — палубы элитных круизных теплоходов и кабина комфортабельного лимузина с кондиционером для этого не годятся. Вот тебе, дочка английского миллионера, народ: женщины в наброшенных на плечи черных шалях ручной работы держат свои корзины с городскими покупками, поразительным образом умудряясь сохранять гордую осанку при такой тяжелой ноше. Рядом сидят темнокожие мужчины. Около Моники балансирует на крутых поворотах цыганка в длинной пестрой юбке, а в руках у нее веревка, на которой висят медные кастрюли и сковороды, длинно позвякивающие на всяком ухабе. Через два ряда от Моники на ободранном сиденье спит старичок-священник. Голова опущена на грудь, глаза прикрыты.

Андалусия! Этот край на самом юге Испании произвел на Монику огромное впечатление. Здесь все вызывало у нее восхищение. Страстные танцоры фламенко! Альгамбра — мавританский замок в Гранаде! Но при всем своем изяществе или грандиозности это все сувенирная экзотика. Хочется же узнать и понять этих людей изнутри, в их повседневной, обыденной жизни. Как они думают, как любят и ревнуют, каким видят мир…

И тут кто-то запел. Моника приподнялась со своего места и пристально всмотрелась в лицо певца. Это был очень бедно одетый старик с давно нечесанными волосами, но с удивительно ясным и теплым взглядом. Моника наблюдала за ним и внимательно слушала, впитывая в себя мелодию. Слов она не понимала, хотя перед путешествием выучила по разговорнику слов триста по-испански. Но песня, ее тональность и гортанный голос певца, чудесным образом нашли тропинку в ее душу. Казалось, в песне воплотились эти горы, близкое море, высокое небо над головой, дрожащий от зноя воздух, аромат розы и цитрусовых, растущих здесь повсюду, и сама душа этого древнего загадочного народа, бедного, гордого и свободолюбивого.

По другую сторону прохода какая-то старушка принялась покачиваться в такт музыке, а цыганка рядом с Моникой увлеченно прихлопывала руками. Вот Андалусия!

Именно такой эта страна и виделась ей в мечтах.

Монике совсем не понравилось в Малаге, столице Андалусии, где яхта пришвартовалась на пару дней. Остальные были в восторге, но для Моники Малага мало чем отличалась от тех мест, где они успели побывать за время путешествия по Средиземному морю.

— Тебе нравится?

Моника стояла на палубе, когда подошел Алек. Она не обернулась. Какое-то время они молча смотрели на ослепительно сияющий под лучами солнца город.

— Красота, правда?

— Да.

— Кстати, Моника, а не здесь ли жил тот художник-чудак?

— Ты имеешь в виду Пикассо? Кажется, он здесь родился…

— Да не Пикассо, глупышка. Я имел в виду парня, которого ты подцепила во Франции. Пьер… или как его там?

— Паскаль, — медленно поправила она и нахмурилась. — Он живет не в Малаге. Чудак… Значит, вот как ты думаешь, Алек. А я совсем о нем позабыла.

— У тебя столько знакомых неудачников и бездельников, что всех их не упомнишь.

Он насмешливо улыбнулся.

— Паскаль не неудачник! — запальчиво возразила Моника.

Она знала, что Алек считает ее избалованной богачкой, способной на любые глупости.

— Но ты дала ему денег?

— Только чтобы он продержался, пока не продаст свою первую картину.

— И ты в это веришь? — с издевкой спросил Алек.

— Он неплохой художник. Великим ему, конечно, не стать, но я бы купила одну из его работ. Честно.

— Он намекнул, когда собирается вернуть долг?

— Нет, прямо не обещал. Он только сказал, что подарит мне пару картин, которые собирается написать в одной горной деревушке… если я приеду его навестить.

— Он точно знал, что ты никогда не приедешь.

— Может быть…

Она помолчала, а потом добавила задумчиво:

— А я бы поехала!

— Моника! Я просто пошутил!

— Ну и шути на здоровье! А я найду тот клочок бумаги, на котором записала название деревни. И поеду.

Моника рассматривала окрестности, прижавшись к пыльному оконному стеклу. Горы тут упирались прямо в небо, а на равнинах под тяжестью плодов сгибались апельсиновые и оливковые деревья, их рощи занимали все место между несколькими полуразрушенными замками. Теплынь, бирюзовое небо, изобилие красок — вся роскошная южная красота этого края завораживала ее.

— Сеньорита! Сеньорита!

Монике показалось, что обращаются к ней. Она удивленно огляделась по сторонам и встретилась с пристальным взглядом сидящей рядом женщины.

— Ваша деревня… мы приехали. Это ваша остановка!

Моника стояла на дороге, провожая взглядом удаляющийся автобус. Она осмотрелась, и тут ей стало не по себе. Зачем она сюда приехала? Кто и что ее здесь ждет? «Вам будет нетрудно меня найти», — сказал Паскаль на прощанье.

А как? Наверное, стоит пойти на площадь, все-таки центр этого захудалого поселка, может, там кто-нибудь ей подскажет? Художники, да еще иностранцы — люди в таких местах заметные, всем известные, не то что в городе. Крестьянским трудом не заняты, а ходят себе, не от мира сего, с мольбертом… На площади группами стояли мужчины, негромко гомонили. Моника медленно обошла их, заглядывая в лица в поисках Паскаля. Мужчины замолкали при ее приближении и продолжали молчать, когда она отходила, провожая тягучими любопытными взглядами. Моника ускорила шаг. Неприятно, когда на тебя так глазеют. Может, у нее не в порядке одежда?

Моника со страхом огляделась по сторонам. И тут до нее дошло.

На площади не было ни одной женщины! Окончательно сбитая с толку, Моника поспешила на узкую, мощенную булыжником улочку с белыми домиками, узенькие окна которых очень напоминали щелки. Тут она увидела нескольких женщин, прогуливающихся с детьми. Они подозрительно смотрели на Монику.